Настали святки…
Сочинение - Литература
Другие сочинения по предмету Литература
?упала: “В этом-то хуторе показывался часто человек, или, лучше сказать, дьявол в человеческом образе. Откуда он, зачем приходил, никто не знал... Всякого проберёт страх, когда нахмурит он, бывало, свои щетинистые брови и пустит исподлобья такой взгляд, что, кажется, унёс бы ноги бог знает куда...” Страшно преображается он и ночью, когда зацветает папоротник.
А вот как появляется чёрт в Ночи перед Рождеством: “Вдруг, с противной стороны, показалось другое пятнышко, увеличилось, стало растягиваться, и уже было не пятнышко. Близорукий, хотя бы надел на нос вместо очков колёса с комиссаровой брички, и тогда бы не распознал, что это такое. Спереди совершенно немец: узенькая, беспрестанно вертевшаяся и нюхавшая всё, что ни попадалось, мордочка оканчивалась, как и у наших свиней, кругленьким пятачком, ноги были так тонки, что если бы такие имел яресковский голова, то он переломал бы их в первом козачке. Но зато сзади он был настоящий губернский стряпчий в мундире, потому что у него висел хвост, такой острый и длинный, как теперешние мундирные фалды; только разве по козлиной бороде под мордой, по небольшим рожкам, торчавшим на голове, и что весь был не белее трубочиста, можно было догадаться, что он не немец и не губернский стряпчий, а просто чёрт, которому последняя ночь осталась шататься по белому свету и выучивать грехам добрых людей. Завтра же, с первыми колоколами к заутрене, побежит он без оглядки, поджавши хвост, в свою берлогу”.
Вы заметили интонацию иронии, насмешки над персонажем? Гоголь мастер такого “смешного” языка; неслучайна легенда о том, что наборщики Вечеров на хуторе близ Диканьки валялись от смеха, когда набирали в типографии текст повестей (напомним, что Гоголь стал знаменит именно после выхода в свет Вечеров...).
С самого первого появления нечистой силы в повести страх отменяется, снимается ироничным тоном рассказа. Смех и страх несовместимы. Мы с удовольствием будем читать о том, как чёрт обжигает пальцы, пытаясь стянуть с неба месяц, как будет рассыпаться мелким бесом (каламбур здесь более чем уместен) перед Солохой: “Чёрт между тем не на шутку разнежился у Солохи: целовал её руку с такими ужимками, как заседатель у поповны, брался за сердце, охал и сказал... что готов на всё: кинется в воду, а душу отправит прямо в пекло”. И вполне в духе святочных превращений окажется эпизод, когда ухажёры Солохи попадут в один и тот же мешок и будут сидеть друг у друга на голове и в самом низу, естественно, чёрт. Эта сцена как бы рифмуется со знаменитым полётом кузнеца Вакулы на чёрте в Петербург в обоих случаях нечистая сила побеждена, осмеяна самим своим положением в пространстве, “осёдлана”.
Такими увидел святки Гоголь. Если можно говорить о рождении нового года, нового мира, о борьбе светлых и тёмных сил, то у Гоголя она не драматична это скорее весёлое состязание с известным исходом. Святочное веселье представлено в повести Ночь перед Рождеством с большим знанием дела известно, что Гоголь внимательно изучал фольклор, народные обычаи, пытаясь постичь через них дух своего народа. Ему с блеском удалось передать саму атмосферу праздника святок, атмосферу игры и разнообразных превращений.
И снится чудный сон Татьяне...
Знание фольклорного материала, обрядов очень поможет нам при чтении знаменитого сна Татьяны из Евгения Онегина. Сон и сам по себе таит много неизведанного, а уж сон на святки, сон-гадание и подавно. В литературе же сны героев играют роль особую.
Книжная полка
Откроем представление очередной книги с цитаты: “Сновидение как способ подачи материала используется в литературе с древнейших времён (в Одиссее Гомера и в Метаморфозах Апулея) до наших дней. Приём этот был широко распространён ещё в древней русской словесности, как в духовной (в житиях святых), так и в мирской (в воинских повестях; вспомним хотя бы сон Святослава в Слове о полку Игореве), не реже используется он и в новой литературе XVIII века, а со времён Пушкина (вспомним сны Григория Отрепьева, Татьяны Лариной, Петруши Гринёва и других) проблема сна становится одной из интереснейших и сложнейших при рассмотрении творчества едва ли не всех больших русских писателей (от сна Илюши Обломова до собачьего сна Тётки в Каштанке Чехова).
Функции этого приёма очень разнообразны и многозначны. Прежде всего это композиционный приём подачи материала, его структурирования во времени и пространстве, иногда весьма необычного (так, в Белой гвардии Алексей Турбин видит во сне события, которые должны произойти и произойдут в будущем, а в Мастере и Маргарите наоборот Иван Бездомный видит во сне казнь Иешуа Га-Ноцри, совершившуюся за 1900 лет до того). Вместе с тем, описание сна является удобным и убедительным способом раскрыть душевный мир персонажа, в том числе и те его стороны, которые относятся к подсознанию. И более того в ряде случаев именно в этой точке повествование оказывается как бы на грани двух миров (двух пространств): поту- и посюстороннего; автор сообщает здесь читателю некий мистический событийный план и смысл бытия (вспомним Сон Лермонтова или вещий сон Маргариты Николаевны у Булгакова)”.
Цитата оказалась длинной и довольно трудной по построению, но основная мысль автора ясна: сны в литературе изображаются очень часто, они помогают предсказать события (или дать представление о прошлом) и одновременно раскрывают внутренний мир героя.
Мы взяли фрагмент из книги, которая п?/p>