Лейтмотивная структура пьесы Л.Андреева «Жизнь Человека»
Статья - Литература
Другие статьи по предмету Литература
он качал головой и смеялся, когда люди, испугавшись его, перешли на другую сторону улицы; он смеялся, а собаки с оскаленными зубами бросались на него и выли от злости. Возникает здесь и сквозная ситуация обращения человека к Богу, в которой обнаруживается тотальная поврежденность этих связей. Молитва Жены Человека (Будь нам милосердным и добрым Отцом) достигает слуха лишь Некто в сером, молитвенный же вопль главного героя, перерастающий в крик, имеет бунтарское звучание и выдает смешение Божественного и дьявольского начал в его сознании: Как там тебя зовут: рок, дьявол или жизнь… Силы соберу, чтобы крикнуть: ты еще не победил, злой недруг человека!. Аксиологическая слепота, профанация священного явлены Андреевым как черты современного мира, где богатый ресторан сверкал огнями, как царствие небесное.
Лейтмотив всеобщей дисгармоничности становится основой изобразительного ряда в третьей картине (Бал у Человека) и создает противовес материальному достатку и благополучию главного героя. Внутренняя конфликтность проступает в деталях интерьера высокой комнаты, оставляющей впечатление чего-то дисгармоничного, чего-то не найденного, чего-то лишнего, пришедшего извне. Сквозь холодную белизну внешнего блеска вновь просматривается знакомое по начальному действию удушающее всевластие серого цвета, ибо внизу света значительно меньше, так что стены кажутся сероватыми. Дисгармония приобретает здесь и психологический смысл, проецируясь на постижение характера межличностных отношений. Даже в эстетической сфере - в игре музыкантов - между отдельными звуками некоторая странная разобщенность, какие-то пустые пространства. Разреженность атмосферы человеческого общения становится ощутимой в обрисовке гостей, застывших в чопорных позах, образов-масок друзей и врагов Человека и проявляется в редукции диалогической речи, подменяемой затверженными репликами: Туго говорят, не перешептываясь, не смеясь, почти не глядя друг на друга… Отрывисто, звуком, похожим на лай, повторяют только два эти выражения: Как богато! Как пышно!. Подобные штрихи постепенно достигают масштаба образного обобщения о том, что топот шагов, музыка, восклицания гостей создают очень нестройный, резко дисгармоничный шум.
Четвертая картина (Несчастие Человека) ознаменована сгущением трагедийного фона сценического действия, что передается идущим от первой картины лейтмотивом всеподавляющей ночи (в окна смотрит ночь, огромные темные окна поглощают свет), а также повторами в напоминающей приговор речи Старухи (Вот и снова впал в бедность Человек), сквозными упоминаниями о дерущихся в опустевших и темных комнатах крысах. Глубоко символична и внешне спонтанная речь Доктора, представляющая, по сути, каталог изо дня в день настигающих людей бед. На этом фоне рельефно оттеняются последние попытки молитвенных обращений Человека и его Жены к Богу с просьбами о помиловании умирающего сына. Но искренность и проблески смиренного чувства все же вытесняются здесь нотами отчаяния и бунта, и в итоговой апелляции Человека к судьбе на первый план выступают лейтмотивы абсурдистского смеха и безумного, чреватого проклятиями крика: Вали меня наземь, вали - я буду смеяться и кричать: будь проклята!. В итоговой для данного действия ремарке мотив одномоментного крика трансформируется в воспроизведение бесконечного страдания: Плач за стеною становится громче и протяжнее, переходя в мелодию страдания.
При изображении несчастий Человека глазами Некто в сером доминирующими становятся мотивы роковой ослепленности, неведения земного существа о надвигающихся на него катастрофах: он не знает, снова обманутый, ему кажется, он не слышит, обольщенный надеждами, все чувства лгут Человеку… Однако именно в скорбях Человек единственный раз в пьесе приоткрывается в качестве хотя и сломленной, но не утратившей всего внутреннего величия творческой личности. Выясняется, что он работал над сооружением зданий не просто как проектировщик, но как вдохновенный художник, который строил здание как раз в расчете, что последние лучи заходящего солнца должны падать на него и гореть в окнах.
Лейтмотивы заключительной картины (Смерть Человека) воплощают собой материализацию вселенского распада. С первых же ремарок (сумрачный свет - неопределенный, колеблющийся, мигающий), с характеристики окружающего Человека сборища Пьяниц, на лицах которых было выражение то веселого, то мрачного и безумного ужаса, актуализируется поэтика неопределенности изображения, которая являет мир в состоянии атомизации и распыления: Как странно колеблется все: ни на чем нельзя остановить взора. Смешное и ужасное сходятся теперь в пространстве всепоглощающего безумия, которое проявляется в разговоре Пьяниц и снова собравшихся Старух о больном, умирающем Человеке. Обсуждение переживаемых им бед сопровождается неумолкаемым тихим смехом, а в одной из реплик выводится образная формула бессмысленности человеческого жребия: Когда из прямой линии выходит замкнутый круг, то это - абсурд.
Лейтмотивный характер приобретает в пятом акте композиционный повтор картин утраченного благополучия главного героя - там так весело… в зале, где давался бал. В перемежаемых странным смехом движениях С