История возникновения и развития Танской династии
Курсовой проект - История
Другие курсовые по предмету История
с традицией и, осуждая красивости прежних времен, одобрял стихи Цао Пи, восторгался поэзией Жуань Цзи и Цзо Сы. Этим возвращением к древнему он отвечал на требования своего времени. Чэнь Цзыан явил пример поэта, личность и стихи которого гармонировали между собою, пример государственного деятеля, стремившегося отдать свой дар стихотворца делу, которому служил. В приближении к подобной гармонии в жизни и творчестве был идеал последующей поэзии, и не удивительно, что позднейшие современники - среди них Ду Фу, Хань Юй, Бо Цзюйи - произнесли немало хвалебных слов о Чэнь Цзыане, после трудов которого открывается самое славное время расцвета танской поэзии.
В литературе оно начинается поэзией Мэн Хаожаня (689 - 740), жившего в памятные для страны годы Кайюань и оставившего более двухсот шестидесяти стихотворений, по большей части пятисловных. Известные нам волнения в жизни Мэн Хаожаня были вызваны неудачами, связанными с государственной службой. До сорока лет он занимался науками, а когда захотел служить, то сначала получил отказ, потом был взят на место чиновника, но служил очень недолго и окончил свои дни в бедности. "В Северный зал больше бумаг не ношу, К Южной горе вновь я в лачугу пришел. Я не умен - мной пренебрег государь. Болен всегда, - и позабыли друзья".
В творчестве Мэн Хаожаня есть благородство отрешенности от чиновничьей суеты, есть грустная радость слияния с природой, доброта нелицемерного человеческого чувства. Творчество Мэн Хаожаня тематически не выходит за границы узкого мирка, в котором он жил (он называет себя лумэньским отшельником). Великий сунский поэт Су Ши отмечал высоту содержания поэзии Мэн Хаожаня и ограниченность отраженной в ней жизни. Но этот, казалось бы, узкий мирок был неотделимой составной частью большого и широкого мира, лежавшего перед танской поэзией, и стихи Мэн Хаожаня ценны и заключенной в них судьбой поэта. Они удивительно чисты и свободны от лишних слов, они как бы скульптурны, так ясно вырисовываются в них и человек и природа, и все это вместе создает картину жизни, окружавшей поэта и друзей его, к которым он обращается в своих стихах. Мирный отшельник Мэн Хаожань был смелым пролагателем новых путей в поэзии: лишь решительно отвергнув живучее наследие дворцовых стихотворцев и обратившись ко вновь возрожденным творениям Тао Юаньмина с его утверждением человеческой личности и Се Линъюня с его проникновением в природу, можно было так просто и ясно выразить себя, как это сделал Мэн Хаожань.
"Я люблю учителя Мэна", - писал Ли Бо. Но, пожалуй, ближе всех к Мэн Хаожаню оказался Ван Вэй (701 - 761). Жизнь Ван Вэя была более схожей с жизнью остальных танских поэтов. Он служил, в двадцать один год уже имел высокую научную степень, вращался в кругу именитых людей и был увлечен своими успехами и блеском страны. Поэтому в юности так часты у него чуждые Мэн Хаожаню стихи о воинских подвигах. Он создал, в частности, повторяющуюся затем не раз в китайской поэзии трогательную и героическую историю старого полководца не у дел, которого страна призвала к оружию, когда ей стало угрожать чужеземное нашествие.
Ван Вэй ненамного пережил Мэн Хаожаня, но на судьбе его успел сказаться мятеж Ань Лушаня, сыгравший трагическую роль в жизни почти всех самых больших танских поэтов. Ван Вэй не покинул столицу, и Ань Лушань заставил его служить мятежникам. После подавления мятежа поэт на некоторое время был подвергнут опале.
С годами в стихах Ван Вэя все большее место занимает природа. Он обращается к буддизму. Вначале он примиряет службу с уединением и даже в одном из дошедших до нас писем порицает Тао Юаньмина, предпочётшего стыд милостыни стыду службы, в дальнейшем же стихи его говорят о полном отказе от чиновничьей карьеры.
По словам ученого XVIII в. Шэнь Дэцяня, Мэн Хаожань воспринял у Тао Юаньмина "безмятежность и отрешенность", Ван Вэй же - "чистоту и сочность". Ван Вэй был не только поэтом, но и каллиграфом и живописцем. Су Ши сказал о нем: "Возмешь его стихи, в стихах - картина, взглянешь на его картины, в картинах - стихи". Стихи Ван Вэя объемны - в них звуки, ощущения, запахи... "Сосны вобрали в себя звук, содержащийся в ветре, - писал он. - Цветы стоят над изображениями в озере... В тонких ветвях ветер беспорядочно шумит. Среди редких теней холоден свет луны".
Буддийские воззрения Ван Вэя, весьма "модные" в его время, заставили поэта искать уединения и как можно меньше говорить о самом себе. Но природа Ван Вэя уже более связана с людьми, чем у Мэн Хаожаня. Сравним со стихами Ван Вэя знаменитое стихотворение Мэн Хаожаня "Весеннее утро":
Меня весной
Не утро пробудило:
Я отовсюду
Слышу крики птиц.
Ночь напролет
Шумели дождь и ветер.
Цветов опавших
Сколько - посмотри!
(Перевод Л. Эйдлина)
Если пейзажные стихи Мэн Хаожаня - это всегда прежде всего способ выражения чувств самого поэта, то в творчестве Ван Вэя даже там, где, казалось бы, речь идет только о природе, всегда незримо присутствует человек, любующийся ею. В этом - пришедшее в китайскую литературу с Ван Вэем усиление внимания и интереса к человеку.
Горы пустынны.
Не видно души ни одной.
Лишь вдалеке
Голоса людские слышны.
Вечерний луч
Протянулся в сумрак лесной,
Зеленые мхи
Озарил, сверкнув с вышины.
(Перевод Арк. Штейнберга).
Поэзия Гао Ши (702 - 765) и близких к нему поэтов говорит о широких просторах родины, о судьбе людей и о тяготах их жизни. Еще не умея в них особенн