Замоскворецкое чудо
Информация - Разное
Другие материалы по предмету Разное
Замоскворецкое чудо
Нина Молева
В первом после Великой Отечественной войны университетском семинаре профессора Н.Н.Коваленской это была, как принято говорить, проходная тема: Атрибуция церкви Климента папы Римского в Замоскворечье. Речь шла не о восстановлении истории храма, тем более не о его тогдашнем бедственном положении всего лишь об имени зодчего, который мог его построить. Никаких документов на сей счет не существовало. От участника семинара требовался всего лишь сравнительный анализ возможных кандидатур, разногласия в отношении которых десять лет назад спасли храм от сноса.
Уничтожение церквей в Москве начала 1930-х годов было массовым, но не стихийным. Существовал план обновления города, в составлении которого принимали участие и архитекторы из числа самых заслуженных, и историки искусства. Комиссия, выносившая вердикт о сносе, руководствовалась определенными правилами. Были признаны в принципе не имеющими художественной и исторической ценности храмы XVII века. В отношении возведенных в последующие эпохи спасительным могло оказаться только имя зодчего.
В центре Замоскворечья одновременно исчезли церковь Параскевы Пятницы на Пятницкой улице (на ее месте потребовалось соорудить выход станции метро Новокузнецкая), Никиты Мученика на Новокузнецкой улице (здесь построили жилой дом для работников милиции), Покрова Богородицы в Голиках, где родился А.Н.Островский (место отводилось под сквер и детскую площадку).
Та же участь ждала и Климента, если бы не вмешательство академика Игоря Грабаря. Одним из доводов, как он сам рассказывал впоследствии студентам, было предположение об авторстве знаменитого московского архитектора Д.В.Ухтомского. Созданные Ухтомским Красные ворота сносились тем самым Климент оставался единственным уцелевшим творением зодчего. Кроме того, задуманный на месте храма сквер можно было разбить за счет территории обращенного к Пятницкой улице церковного погоста, для чего требовалось лишь убрать церковную ограду.
При всей, казалось бы, примитивности доказательств, они сработали Грабарь слишком редко заступался за московские церкви. Ограду чудо кузнечного искусства XVIII века увезли. Сквер разбили, украсив в дальнейшем подземным общественным туалетом. Храм отдали Ленинской библиотеке в качестве дополнительного книгохранилища: решением дирекции в него свезли так называемые седьмые экземпляры, единственным условием хранения которых были разве что закрытые двери. Выбитые стекла в световых барабанах не вставили, отопление не включили. Несколько сотрудников ютились в уголке трапезной за фанерными перегородками, спасаясь от лютого холода валенками, ватниками и электрическими плитками.
Местные жители вспоминали, как еще совсем недавно Климента закрывали. Навалом вывозили на телегах иконы, книги в храме, оказывается, имелась собственная обширная библиотека. Зато драгоценной церковной утвари и священнических облачений в сравнении с соседними церквами оказалось совсем мало. Впоследствии церковные документы подтвердили: климентовский приход относился в Замоскворечье к числу самых малочисленных и бедных. Последней его попечительницей была купчиха Лямина, давшая средства на обновление стенной росписи, закладку водяного отопления и постоянно жертвовавшая на Климентовскую богадельню кирпичный трехэтажный дом, и поныне тянущийся вдоль церкви.
Доводы автора участницы семинара Н.Н.Коваленской, почему ее выбор остановился именно на Клименте (она родилась и жила около него), были приняты во внимание. Тем более, что И.Э.Грабарь взялся сам консультировать тему и даже вещь в те годы невероятная! допустить меня в архив городской застройки, хранившийся в то время в соборе Новоспасского монастыря. Также навалом, также без отопления и практически без освещения работавшим в нем выдавались шахтерские лампочки. Вот только история Климента начиналась много раньше конца XVIII века, с которого архив хранил документы.
На первой по времени карте Москвы, получившей название Годунов чертеж, на Пятницкой улице обозначены три церкви, расположение которых точно соответствует поныне существующим: Черниговских чудотворцев Федора и Михаила, Троицы в Вишнякове и Климента. Последняя церковь была посадской. Кругом селились торговые люди, теснились харчевни и лавки. На соседний луг татары пригоняли для продажи табуны коней. Если по Большой Ордынке лежал путь в Золотую Орду, а позже в Крым, то Пятницкая появилась, вероятнее всего, на рубеже XIVXV веков, когда торговая стихия выплеснулась за стены Кремля. Тогда же был отодвинут на восток и деревянный мост через Москву-реку: от вылета Большой Ордынки к вылету Пятницкой, которая начиналась от моста и кончалась у Климента. Дальше тянулись поля всполье и пролегала дорога на Рязань.
Приходные и расходные книги патриаршего Казенного приказа содержат записи о взносах причтом Климентовской церкви оклада. Но в 1640-х годах появляется первая загадка. Один и тот же причт начинает вносить оклад то за Климентовскую, то за Знаменскую церкви, и это при том, что Знаменского придела в старом храме не появилось.
В 1650-х годах очередной климентовский священник Варфоломей Леонтьев хлопочет о патрахельной грамоте, разрешавшей совершать богослужения вдовым священникам, а затем уходит на службу с государем в Ливонский поход, после осады Риги завершившийся в 1656 году перемирием. Отец Варфоломей возвращается в свой московский прих