Завещание Пушкина. Духовный смысл русской истории
Статья - История
Другие статьи по предмету История
, есть явление чрезвычайное и, может быть, единственное явление русского духа
Чудесным образом Пушкину удалось соединить в своем творчестве высочайшую европейскую культуру, с ее культом человеческой личности, и русскую, возведенную на фундаменте Православия духовность, казалось бы, безвозвратно утраченную Россией после реформ первых Романовых. В Пушкине соединилась культура дворянская и культура народная; Святая Русь, разрушенная Романовыми, и Россия, выстроенная Петром и его преемниками.
Ф.М. Достоевский, завершая свою знаменитую речь, сказал удивительные слова: Жил бы Пушкин долее, так и между нами было бы, может быть, меньше недоразумений и споров, чем видим теперь.
Мысль эта справедлива не только для лета 1880 года, когда была высказана, но и для наших, начала третьего тысячелетия дней. Вот только в отличие от Ф.М. Достоевского, оправданий собственным недоразумениям и спорам нам найти труднее. Мы уже не можем сказать, что Пушкин бесспорно унес с собою в гроб некоторую великую тайну…
Сейчас, когда опубликован весь Пушкин, мы видим то тут, то там заботливо и мудро расставленные вешки, ориентируясь по которым, мы, если и не постигаем саму тайну Пушкина, то можем догадаться, на отвержении каких лже-истин строится наполненный горним светом мир пушкинской поэзии.
Такие вешки находим мы, например, в записи остроумного, на французском языке, разговора с великим князем…
Вы истинный член вашей семьи... сказал тогда Пушкин великому князю, tоus les Romanof sond revolutionnaires et niveleurs (все Романовы революционеры и уравнители) (Пушкин. Госиздат Худ литература, М., 1936, т.6, стр.421.)
Или, например, в письме к Чаадаеву…
Русское духовенство до Феофана было достойно уважения, пишет в нем Пушкин, оно никогда не осквернило себя мерзостями папства и, конечно, не вызвало бы реформации в минуту, когда человечество нуждалось в единстве.
Речь здесь идет о бывшем иезуите Феофане Прокоповиче видном деятеле Петровской эпохи, составившем по указанию Петра I, Духовный регламент, который и лег в основание учиненной Петром реформы Русской Православной Церкви…
Пушкин, в отличие от многочисленных церковных и нецерковных историков, четко и ясно указывает, что деятельность Феофана переломила жизнь Русской Церкви…
До Феофана русское духовенство, по Пушкину, достойно уважения. А после Феофана? Ответ ясен из самого построения фразы. Отмена патриаршества, а заодно и тайны исповеди, осуществленные Петром I и Феофаном Прокоповичем, подорвали саму основу, на которой стояла православная Русь.
Оговоримся при этом, что Пушкин говорил так только о современной ему Церкви, уже ощутившей в самой тайной своей глубине удары, которые были нанесены Петром и Феофаном, и еще не успевшей до конца оправиться от них…
Столь же существенно и замечание Пушкина по поводу революционности первых Романовых. Они боролись за русский престол и принимали царский венец, но не столько для управления Россией, сколько для насильственного революционного реформирования ее…
5.
Подобных знаков, расставленных на пушкинских страницах, достаточно много, и в каком-то смысле эти беглые замечания Пушкина можно считать его завещанием нам.
В составленной, по просьбе императора Николая I, Записке О народном воспитании Пушкин говорил:
История в первые годы учения должна быть голым хронологическим рассказом происшествий, безо всяких нравственных или политических рассуждений. К чему давать младенствующим умам направление одностороннее, всегда непрочное? Но в окончательном курсе преподавание истории (особенно новейшей) должно будет совершенно измениться. Можно будет с хладнокровием показать разницу духа народов, источника нужд и требований государственных; не хитрить; не искажать республиканских рассуждений, не позорить убийства Кесаря, превознесенного 2000 лет, но представить Брута защитником и мстителем коренных постановлений отечества, а Кесаря честолюбивым возмутителем… (Пушкин, Госиздат Худ. литература, М., 1936, т. 6, стр. 432).
Речь тут идет не только о римской истории, вернее совсем не о римской истории…
Пушкин говорит, завершая свою Записку: Изучение России должно будет преимущественно занять в окончательные годы умы молодых дворян, готовящихся служить отечеству верою и правдою, имея целью искренно и усердно соединиться с правительством в великом подвиге улучшения государственных постановлений, а не препятствовать ему, безумно упорствуя в тайном недоброжелательстве… (стр. 433).
Справедливо предположить, что Пушкин распространял и на русскую историю призыв не позорить убийство кесаря. Он считал, что и в русской истории не надобно прибегать ко лжи и искажениям, даже если это и надобно для воспитательных целей.
Руководствуясь этими пушкинскими пожеланиями, и нужно снова вглядеться в хорошо знакомые события русской истории…
Замечателен призыв Пушкина, начинать изучение истории с голого хронологического рассказа происшествий, безо всяких нравственных или политических рассуждений…
Этот совет может показаться слишком простым и даже очевидным… И он и в самом деле прост…
Только нужно помнить, что это Пушкинская простота, та простота, овладение которой требует глубоких знаний, мужества, а главное свободы.
Пока человек не перестанет быть рабом своих симпатий, предпочтений и дорогих его сердцу обольщений, он не способен будет пойти по указанному великим Пушкиным пути…
Спрося