Жизнь и идеи К.Н. Леонтьева
Статья - Философия
Другие статьи по предмету Философия
?о объединения и расширения своей территории. Охватившее Европу национально-освободительное движение получило дополнительный импульс благодаря политике французского императора Наполеона III. Начиная с 1856 г., стремление дать восторжествовать принципу национальностей стало у Наполеона III настоящей мономанией. Если Александр I желал некогда основать политическое равновесие Европы на братском союзе монархов, то Наполеон III мечтал установить его путем соглашения и группировки эмансипированных национальностей, причем каждая из них должна была составить независимое государство [62. С. 152].
Эту политику поддержало и правительство Александра II, отбросив разрушенную Крымской войной старую доктрину Священного Союза. Новая партия при дворе, представленная такими деятелями, как А.М. Горчаков, Д.А. Милютин, Д.А. Толстой и др., посчитала возможным извлечь выгоду из национально-освободительных движений. Идеологическая окраска нашей политики отвечала после эмансипации охватившему Россию либеральному настроению и вместе с тем совпадала с politique des nationalits [политикой национальностей. - Авт.] наполеоновской Франции [83. С. 5], - писал в своих воспоминаниях об этом времени видный дипломат и друг Леонтьева Ю.С. Карцов. Рупором новой политики в печати стали издания славянофилов и М.Н. Каткова, поддержанные другими газетами и журналами, в том числе либерального направления. Национальный вопрос и вопрос о национальном государстве стали основой сближения ранее враждовавших лагерей [133. С. 293-294].
Одним из выражений новой политики в эпоху Александра II была идея панславизма. Под этим словом следует понимать сложную амальгаму политических идей, общественных течений и практических действий, целью которых являлось достижение в той или иной форме славянского политического единства. Идея панславизма и стала для Леонтьева той мишенью, в которую целили все его сочинения, где рассматривалась проблема политического национализма.
В 1889 г. вышла брошюра Национальная политика как орудие всемирной революции, ставшая своего рода манифестом леонтьевских взглядов по проблемам национализма и борьбы за политическую независимость. Уже само название работы говорило о своеобразном подходе автора, шедшем вразрез с общепринятым мнением. Для человека второй половины XIX в. было привычным превознесение принципа национальностей, привычны были и торжественные заявления о служении национальному делу со стороны общественных и государственных деятелей, изданий самой разной идейной ориентации. А в леонтьевском сочинении уже на первых страницах заявлялось, что движение современного политического национализма есть не что иное, как видоизмененное только в приемах распространение космополитической демократизации [2. С. 513]. Громогласно провозглашаемая в европейских странах политика служения нации (племени, как любил выражаться Леонтьев) на деле оборачивалась служением эгалитарно-либеральному прогрессу.
Заявленный тезис мыслитель подтверждает богатым материалом из новейшей европейской истории: примерами греческой борьбы за национальную независимость в 1821-1829 гг., революций 1848-1849 гг., объединения Италии, Германии и др. Все эти нации, все эти государства, все эти общества сделали за эти 30 лет огромные шаги на пути эгалитарного либерализма, демократии, равноправности, на пути внутреннего смешения классов, властей, провинций, обычаев, законов и т. д. И в то же время они все много „преуспели на пути большего сходства с другими государствами и другими обществами. Все общества Запада за эти 30 лет больше стали похожи друг на друга, чем прежде, - констатирует Леонтьев [2. С. 516].
Наглядным примером космополитического нивелирования может служить Италия. С политическим объединением она почти немедленно потеряла свое культурное своеобразие. ...Раздробленная, она царила многим над другими (папством, искусством, странным соединением тонкости с дикостью и т. д.). Объединенная, она стала лишь „мещанин во дворянстве сравнительно с Россией, Германией, Францией и т. д.; в политике какая-то „переметная сума, у всех на пристяжке и всеми и везде побеждаемая; в быту шаг за шагом - как все! [2. С. 517-518].
Обобщая приведенные в работе примеры, Леонтьев делает неутешительный вывод: Все идут к одному - к какому-то среднеевропейскому типу общества и к господству какого-то среднего человека. И если не произойдет в XX веке где-нибудь и какой-нибудь невообразимый даже переворот в самих идеях, потребностях, нуждах и вкусах, то и будут так идти, пока не сольются все в одну - всеевропейскую, республиканскую федерацию [2. С. 520].
Но вывод этот распространяется и на Россию, много потрудившуюся на ниве либерального прогресса в эпоху царя-освободителя. Исповедуемый русским обществом панславизм и есть одно из орудий все той же самой космополитической революции. Мы тогда стали больше думать о славянском национализме и дома, и за пределами России, когда учреждениями и нравами стали вдруг быстро приближаться ко все-Европе [2. С. 521], - отмечает Леонтьев. Причем панславистская идея уже изначально оказалась с душком слащавого славянофильского либерализма, подчеркивает мыслитель.
Леонтьевская работа была раскритикована П.Е. Астафьевым в статье 1890 г. Национальное самосознание и общечеловеческие задачи. Тогда же Леонтьев ответил в Гражданине фельетоном Ошибка г. Астафьева, вызвавшим в свою очередь резкую и даже грубую отповедь оппонента в