Женщины-философы
Курсовой проект - Философия
Другие курсовые по предмету Философия
»юдать, как добродетель становится союзницей и прислужницей греха. Мадам де Сад прикрывала проступки мужа в течение многих лет. Она с большим искусством организовала его побег из тюрьмы, она поощряла его интригу с собственной сестрой, оргии в замке Ла Косте происходили при ее участии. Она зашла настолько далеко, что скомпрометировала себя, когда подложила серебро в вещи горничной, чтобы дискредитировать ее обвинения против маркиза. Сад никогда не проявлял ни малейшей благодарности, одно упоминание о таком свойстве, как благодарность, приводило его в бешенство. Но вполне возможно, что он чувствовал к жене своеобразное расположение, свойственное деспоту по отношению к своей безусловной собственности. Если Рене-Пелаж несомненно представляла собой большой успех Сада, то мадам де Монтрейль стала воплощением его поражения. Она была носителем абстрактной и универсальной справедливости, которая с неизбежностью противостоит индивидуальности. В лице тещи враждебное общество проложило дорогу в дом Сада, отравило ему удовольствия, и он отступил перед его мощью. Опороченный и обесчещенный, он начал сомневаться. Виновным становится только обвиненный человек, мадам де Монтрейль обвинила его и сделала из него преступника. Вот почему он никогда на переставал мстить ей в своих книгах - в ней он убивал собственную вину.
Но если Сад был в конце концов побежден своей тещей и законом, он сам внес немалый вклад в свое поражение. Какова бы ни была роль случая и его собственной неосмотрительности в скандале 1763 года, несомненно, впоследствии он стал видеть в риске и опасности дополнительный источник наслаждения. Он не зря выбрал день Пасхи, чтобы заманить нищенку Розу Келлер к себе в дом. Она сбежала избитая, испуганная и полураздетая, а Сад поплатился за это развлечение двумя короткими сроками тюрьмы, а в 1771 году снова попал в тюрьму, уже за долги. Немедленно вслед за этим он совратил свою юную свояченицу. Она была канониссой, девственницей и сестрой жены - все это придавало приключению особую пикантность. Однако он не оставил своих старых марсельских привязанностей и в 1772 году дело приняло неожиданный и угрожающий оборот. Маркиз сбежал в Италию со свояченицей, а в это время он и его лакей Латур были приговорены к смерти in absentia и их изображения казнены на городской площади в Эксе. Канонисса нашла убежище в одном из монастырей, где она и провела остаток жизни. А Сад спрятался в Савойе. Его поймали и заключили в замок Миолан, откуда он спасся с помощью жены. Однако отныне он стал преследуемым, он знал, что ему никогда не позволят вернуться к нормальной жизни. Тем с большим рвением он пытался воплотить в жизнь свои мечты. В замке Ла Косте он устроил небольшой, послушный его воле, гарем. С помощью маркизы он собрал коллекцию из нескольких красивых лакеев, секретаря - неграмотного, но привлекательного, соблазнительной кухарки, горничной и двух молодых девушек, доставленных своднями. Но его замок не был неприступной цитаделью "Ста двадцати дней Содома", он был окружен обществом. Девицы сбежали, горничная родила ребенка, чье отцовство она приписывала Саду, отец кухарки пытался его застрелить, а красавца-секретаря родители забрали домой. Саду снова пришлось убедиться в том, что реальный мир довольно трудно превратить в театр.
Мадам де Монтрейль, которая не могла простить ему падения младшей дочери, приложила некоторые усилия и 7 сентября 1778 года он оказался в Венсенне, за семью замками, "как дикий зверь".
И теперь начинается другая история. Одиннадцать лет, сначала в Венсенне, а потом в Бастилии, погибает человек, но рождается писатель. Человек был сломлен очень быстро. Обреченный на импотенцию, не знающий, как долго продлится заключение, Сад повредился в рассудке, и ум его блуждал в горячечном бреду. Однако интеллектуальные способности вернулись к нему довольно быстро, а сексуальный голод он компенсировал радостями обильного стола. Его слуга рассказывал, что маркиз непрерывно дымил как каминная труба и ел за четверых. Жена посылала ему горы снеди, и он достиг невероятной толщины. Он жаловался, обвинял, умолял и все же слегка развлекал себя, мучая жену. Он имел наглость ревновать, приписывал ей козни против себя, а когда она его навещала, находил, что маркиза недостаточно скромно одета. Начиная с 1782 года он решил, что только литература способна заполнить его жизнь "восторгом, вызовом, искренностью и наслаждениями воображения". Его экстремизм сказался и здесь: он писал в состоянии неистовства, писал и одновременно ел.
Революция освободила Сада из заточения, и он надеялся, что в его жизни начинается новый период. Жена просила развода, сыновья и дочь были ему абсолютно чужими. Освободившись от семьи, он, кого старое общество сделало изгоем, попытался приспособиться к новому, которое вернуло ему достоинство гражданина. Его пьесы шли в театре с большим успехом, он с энтузиазмом сочинял революционные речи. Однако роман с революцией продолжался недолго. Саду было пятьдесят лет, он имел сомнительное прошлое и аристократическое происхождение, которого не могла зачеркнуть его ненависть к аристократии. Мир, к которому он пытался приспособиться, снова оказался слишком реальным, оказывающим грубое сопротивление. И им управляли те же универсальные законы, которые Сад считал фальшивыми и несправедливыми. Когда во имя этих законов общество узаконило убийство, Сад в ужасе отшатнулся.
Человек, высказывающий удивление тем, что Сад дискредитировал себя в глазах Революции гуманностью, вмест