Древнегреческая женщина: идеальная двойственность
Дипломная работа - История
Другие дипломы по предмету История
елала возможным слияние всех трех ипостасей в одной женщине. Как писал Ф. Арский: для Сократа, Фидия и Анаксагора она была преданной, умной подругой, для Перикла любовницей и женой, радостью его жизни, очарованием его домашнего очага и поверенной в его делах. Она знала тайну речей, разглаживающих морщины, любви, утешающей всякое горе, и ласки, опьяняющей ум [24. с. 117].
Связь Перикла с Аспазией была предметом насмешек и оскорблений со стороны его политических врагов. В частности, они утверждали, что дом Перикла превратился в дом терпимости, наполненный куртизанками и даже замужними афинянками, которые своим развратом помогали мужьям в их политической карьере. Аспазию считали злым гением Перикла, вдохновительницей его неосторожной политики и самовластных поступков.
В 440 году до н.э. Милет и Самос не поделили между собой город Приен. Перикл предложил враждующим сторонам прислать в Афины своих делегатов, однако правители о. Самоса ответили отказом. Афиняне стали готовиться к войне. Говорят, что Аспазия сопровождала Перикла во время этой кампании с множеством куртизанок, которые зарабатывали большие деньги, ибо война продлилась девять месяцев, пока, наконец, Самос не сдался на милость победителю. Враги Перикла стали распространять слухи, что дело разрешилось бы мирно, если бы не вмешалась милетская хищница с собачьими глазами, погубившая столько храбрых граждан и заставившая матерей проливать горючие слезы [50. с. 251]. Аспазию обвинили в сводничестве, совращение свободных афинянок, которых она будто бы вызывала в дом Перикла для любовных утех хозяина. Обвинения эти, выдвинутые постоянным противником Перикла, одноглазым комедиографом Гермиппом, были построены на песке. Они только показали, как клеветники использовали обстоятельства, чтобы нанести удар людям, которые когда-то разоблачали их же неблаговидные поступки [47. с. 91].
Но суд есть суд, и дело Аспазии могло принять худой оборот. По греческим обычаем, женщинам нельзя было выступать в общественном месте. Стало быть, Аспазия не могла сама себя защитить, и эту функцию пришлось взять на себя потрясенному вероломством врагов Периклу. Во время разбирательства он использовал все свое красноречие, прося присяжных не наносить ему тяжкого удара осуждением жены. С трудом, со слезами на глазах ему удалось добиться ее оправдания. Он бы не пролил столько слез, - говорил Эсхил, - если бы речь шла о его собственной жизни [12. с. 249].
Остались свидетельства о том, что судьи потеряли дар речи. Они привыкли к слезам и даже сердились, если кто-нибудь, пренебрегал этим смягчающим сердца средством, но никто из них не ожидал, что увидят перед собой плачущего Перикла, этого шестидесятилетнего государственного мужа, человека редкой выдержки, всегда невозмутимого и бесстрастного. Обвиняемая была оправдана [50. с. 249].
В 431 год до нашей эры разгорелась Пелопонесская война между Спартой и Афинами. Войну ждали давно, но теперь, когда она разразилась, стали искать виновных. Гнев недовольных обрушился на Перикла. Женщины говорили, что война затеяна им в угоду Аспазии. Повторял эти вымыслы даже Аристофан, не любивший ни Перикла, ни его жену. В комедии Ахарняне Аристофан говорит прямо о причине войны. Афинские юноши похитили из Мегары гетеру, а мегаряне отомстили за это, увели двух девушек Аспазии, представляющейся в этом случае обыкновенною сводней. Чтобы отомстить за это оскорбление, Перикл и разжег войну. Сам поэт, конечно, не ожидал, что его рассказу поверят. Он воспользовался только ходячим представлением о том, будто Аспазия, по крайней мере, сначала, была обыкновенной гетерой [25. с. 22].
К спартанцам ненависти полон я.
По мне, пожалуй, Посион, Тенарский бог,
Пускай дома обрушит им на голову,
Мой виноградник врагами тоже вытоптан.
Но все-таки ведь здесь друзья присутствуют
Зачем одних спартанцев обвиняем мы?
Ведь среди нас речь не о целом городе,
Запомните, речь не о целом городе,
Людишки есть негодные, беспутные…
Но вот в Мегарах после игр и выпивки
Симефу девку молодежь похитила.
Тогда мегарцы горем распаленные,
Похитили двух девок у Аспазии.
И тут война всегреческая вспыхнула,
Три потаскушки были ей причиною.
И вот Перикл, как Олимпиец, молния
И громы мечет, потрясая Грецию.
Его законы, словно песня пьяная:
На рынке, в поле, на земле и на море
Мегарцам находиться запрещается.
Тогда мегарцы, натерпевшись голода,
Спартанцев просят отменить решение
Что из-за девок приняли афиняне.
А нас просили часто мы не сжалились.
Тут началось бряцание оружием…[3. с. 56]
По мнению Г.И. Гусейнова, Аристофан был уверен, что: …хоть в одном Пелопонесская война напоминает Троянскую: обе развязаны из-за женщин. Там три богини, поссорившиеся из-за яблока и Елена, похищенная Парисом, а рядом три проститутки и содержательница притона [39. с. 241].
Кровопролитная война еще продолжалась, когда на Афины обрушилось новое несчастье, - чума, угрожавшая уничтожить весь город. Ряды друзей Перикла и Аспазии заметно поредели. Вслед за сестрой Перикла чума унесла в могилу двоих его сыновей от первого брака. Аспазия в трудную минуту была рядом. Потом наступила очередь самого Перикла, несмотря на героические усилия его жены уберечь любимого мужа от гибели. Он умер на 65 году жизни, осенью 429 г. до н.э., став последней жертвой уже угасающей эпидемии.
Что сталось с Аспазией после смерти ее мужа? Существуют сведения, сто Аспа?/p>