Говорит “человек толпы”
Сочинение - Литература
Другие сочинения по предмету Литература
?м бесчисленных недомыслий и даже безнравственностей”, но всё это вкупе составляет, в определённом смысле, “гармонический” мирок, в котором “служительские слова”, “патентованные русские пословицы” (“Пёстрые письма”) и афоризмы всякого рода представляют собой надёжную, по мнению “простеца”, и весьма неустойчивую на самом деле защиту от проникновения в этот мирок всего, что мало-мальски напоминает мысль.
Для “пёстрых людей” Молчалиных “служительские слова” не кажутся безжизненными и сухими. “Люди этим всем восхищаются, особливо стилем бумаг и остротою пера. “Вот так загнул! восклицают они в восторге, поди расхлебай!”” (“Пёстрые письма”).
“Человек толпы” раб своего “дела”. Механизм самого “дела” (то есть службы, и всё, что её окружает и оформляет, а в первую очередь это “служительские слова”) формирует не только окружающий “человека толпы” мир, но и его самого, приспособленного к этому миру. “Те боли, которые чувствовались вначале, очень скоро утратили свою живучесть ввиду целой массы преданий, фактов и анекдотов, которые в один голос вопияли, что искони в основе человеческого счастья лежали служительские мысли и служительские слова. Сущность этих мыслей и слов формируется кратко: “спасай себя!” И человек, который серьёзно посвятил себя осуществлению этой задачи и без задних мыслей признал законность её, может быть заранее уверен, что благополучие его обеспечено” (“Пёстрые письма”).
Именно Алексей Степаныч Молчалин, чинов-ник, воплощающий собой идеал умеренности и аккуратности, заходит в гости к главному герою “Современной идиллии” с дружеским советом “погодить”. Последний замечает: “Вся моя молодость, вся жизнь исчерпывается этим словом, и вот выискивается же человек, который приходит к заключению, что мне и за всем тем необходимо умерить свой пыл!”. Нужно заметить, что собеседник Молчалина не совсем понимает своего советчика, так как слово погодить, воплощающее собой “дивный образчик” служительской мудрости, житейского опыта и бог знает чего ещё, столь естественное для “человека толпы” молчалинского типа, не обязательно будет естественным для “культурного” человека. Молчалин искренне удивлён этим непониманием: “Русские вы, а по-русски не понимаете! Чудные вы, господа! Погодить ну, приноровиться, что ли, уметь вовремя помолчать, позабыть кой о чём, думать не об том, об чём обыкновенно думается, заниматься не тем, чем обыкновенно занимаетесь... Например: гуляйте больше, в еду ударьтесь, папироски набивайте, письма к родным пишите, а вечером в табельку или в сибирку засядьте. Вот это и будет значить “погодить”” (“Современная идиллия”).
Итак, слово “погодить” обладает удивительною многозначностью. И таких слов, которые имеют отношение к “политике”, которые произносятся не часто, но должны безусловно и мгновенно пониматься, в лексиконе “человека толпы” множество. Например, слово “обуздание”. “От ранних лет детства, говорит рассказчик в “Благонамеренных речах”, я не слышу иных разговоров, кроме разговоров об обуздании (хотя самое слово “обуздание” и не всегда в них упоминается), и полагаю, что эти же разговоры проводят меня и в могилу”.
Салтыков-Щедрин неоднократно подчёркивал, что частные вопросы не могут и не должны вытеснять вопросы общие, жизненно необходимые, вопросы смысла существования и сознательного отношения к жизни. У “человека толпы” вопросы такого рода и одновременно их почти мгновенное и универсальное разрешение выражаются в форме афоризмов, поговорок и пословиц. Применительно к интересующим нас щедринским персонажам “обобщённые мысли”, то есть афоризмы, и являются своеобразным суррогатом общих вопросов.
Афоризмы играют в жизни “человека толпы” колоссальную роль. Они, по сути, составляют канву его жизни; “простец сжился с этими афоризмами, он чувствует себя сросшимся с ними, он по ним устроил всю свою жизнь” (“Благонамеренные речи”). “Простец” “весь опутан афоризмами”, “и нет для него другого выхода, кроме изнурительного маячения от одного афоризма к другому”.
Источник афоризмов, независимо от времени их происхождения, один и тот же “мудрость веков”. Этот источник неиссякаем и благодатен: “...в той куче, которая именуется мудростью веков, за что ни возьмись, всё пользительно” (“Пёстрые письма”).
Афоризмы “подкрепляют мораль “пур ле жанс”” (“Благонамеренные речи”). “Среднее рассуждение” (“Пёстрые письма”), как единственно приемлемое для “простеца”, основывается на афоризмах. Именно “среднее”, а не всякое рассуждение, ибо, по мнению Федота Архимедова, чиновника из “Пёстрых писем”, вообще, “рассуждение вот корень угнетающего нас зла”, а “нам нужно... отзвонил, и с колокольни долой”.
Смысл жизни и тот выражается в афористической форме. “Люди, которые годами изнемогают под бременем непосильных физических страданий, люди, у которых судьба отняла не только радости, но и самое обыкновенное спокойствие, и те омертвелыми руками цепляются за жизнь и костенеющими языками твердят: “Жизнь есть ликование”” (“Пёстрые письма”).
“Человек толпы” думает, что афоризмы надёжная для него защита. Но, увы, он ошибается. В любой момент его “безобидное” существование может быть прервано. “Вспомните, сколько в этом бедном существовании больных мест, которые так и напрашиваются на уязвление! Вспомните, что оно обставлено целою свитою азбучных афоризмов, из которых ни один не защищает, а, напротив того, представляет легко отворяющуюся дверь для всевозможных наездов!” (“Бла?/p>