Глобализация как вид либерализма и Россия
Дипломная работа - Экономика
Другие дипломы по предмету Экономика
?славие-Самодержавие-Народность" и, как любой мировоззренческий суррогат, был обречен на дискредитацию. Следствием этого явилась полная деморализация советского истеблишмента, оказавшегося неспособным или не желающим адекватно реагировать на внутренние и внешние вызовы, связанные по преимуществу с планомерной политикой Запада по дестабилизации обстановки как внутри Союза, так и по созданию пояса нестабильности по периметру советских границ. Принципиальным также является то обстоятельство, что и после начала официального потепления отношений Востока с Западом, вызванного началом горбачевских реформ, Запад (прежде всего США) продолжал - не только по инерции, но и умышленно - осуществлять подрывную политику, желая в максимальной степени воспользоваться ослаблением бывшего соперника.Тем не менее, события августа 1991 года застали врасплох даже те структуры, подрывная деятельность которых в отношении Советского Союза входила в круг их прямых обязанностей. Еще большее впечатление исчезновение СССР произвело на общественное мнение, как за рубежом, так и внутри бывших советских республик. Задним числом эти события были интерпретированы как победа Запада в холодной войне, тогда как с другой стороны железного занавеса широкие слои населения воспринимали происходившее как процесс обоюдного движения бывших врагов навстречу друг другу после десятилетий бессмысленного и смертельно опасного вооруженного противостояния. Возможно, у политиков, находившихся в то время во главе РСФСР, УССР и БССР, заявивших в Беловежской Пуще о "прекращении существования СССР как геополитического образования", было свое видение происходивших на их глазах событий и будущего постсоветского пространства, хотя по форме и содержанию беловежский демарш более выглядел как номенклатурный переворот, чем как осмысленное решение ответственных государственных деятелей.Проанализировав случившееся с СССР, американские структуры, ответственные за стратегическое планирование, в короткое время выработали долгосрочную внешнеполитическую стратегию США в соответствии с кардинально изменившимися обстоятельствами. Коротко и емко она была сформулирована и озвучена советником по делам безопасности Полом Вольфовицем уже в 1992 году. Применительно к евразийскому континенту вообще в марте 1992 года говорится о "необходимости не допустить возникновения на европейском и азиатском континентах стратегической силы, способной противостоять США". В отношении конкретно постсоветского пространства "главной стратегической задачей США является недопущение создания на территории бывшего Советского Союза крупного и самостоятельного стратегического образования, способного проводить независимую от США политику".
Одно только краткое описание основных процессов, происходивших в последнее десятилетие на постсоветском пространстве, может занять несколько десятков страниц и стать предметом глубокого исследования. Мы же ограничимся констатацией магистральных тенденций в самых общих чертах. Если отбросить несущественные частности и попытаться представить процесс в целом, окажется, что противоречивые и, на первый взгляд, спонтанные события за редкими исключениями довольно органично вписываются в незамысловатую схему, представляющую собой всеобщую дезинтеграцию в направлении от центра к окраинам. По этому случаю необходимо сделать небольшое отступление. Российская империя, а позже и ее советская преемница не были похожи на империи англосаксонского образца - канувшую в лету Британскую и нынешнюю глобальную Pax Americana. В классической англосаксонской империи метрополия паразитирует на колониях и строит на этом свое материальное благополучие. Отчасти в Российской империи, а особенно в Советском Союзе, центр традиционно вкладывал средства и силы в развитие окраин, что временами приводило к немыслимой с точки зрения западной колониальной практики ситуации, когда периферия ("колонизированные территории") усилиями центра была развита или материально снабжалась лучше, чем центральные районы, населенные "колонизаторами". Такое положение вещей давало, в частности, удобный повод для подстрекательств к обоюдной дезинтеграции. Мотивом для нее на окраинах была политическая зависимость от центра, а для центра - иждивенчество и паразитизм подконтрольных территорий, что и в первом и во втором случае было явным преувеличением. Однако успешно протекающие интеграционные процессы в благополучной Западной Европе, впечатляющая военно-политическая и экономическая мощь США выгодно отличались от казавшейся уже обреченной, но остающейся все еще опасной и непредсказуемой России, что и предопределило переориентацию элит новых независимых государств на Брюссель и/или Вашингтон. Для большей части ключевых бывших союзных республик нашелся собственный заманчивый проект. Руководства новых государств на западе постсоветского пространства избавлялись от опеки Москвы и становились элитами независимых европейских стран, часть бывших республик планировала принять участие в амбициозных транзитных проектах, а Россия сохраняла бы все атрибуты великой державы, но при этом избавлялась от азиатского "балласта" и необходимости заботы о проблемных территориях. Что касается отсталых республик, то они обрели независимость помимо своей воли. Устная договоренность тогдашнего руководства России с Западом заключалась в том, что за Российской фФедерацией, как самой мощной во всех отношениях держа?/p>