Герцогиня Курляндская на пути к российскому трону
Статья - История
Другие статьи по предмету История
.
С детства ее характер формировала та нездоровая атмосфера, что царила при дворе матери. Обучая и воспитывая дочерей, Прасковья Федоровна руководствовалась домостроевскими наставлениями, хотя - то ли по собственной инициативе, то ли по внушению царя - держала учителей-иностранцев: немца Иоганна Дитриха Остермана и француза Рамбурха. Оба иноземца, видимо, готовили царевен к замужеству за принцев европейских дворов и заботились о знании языков и умении танцевать.
В дневнике датского посла Юста Юля есть такая запись, относящаяся к 1710 году: "В общем они (дочери Прасковьи Федоровны. - Н. П.) очень вежливы и благовоспитанны, собою ни хороши, ни дурны, говорят немного по-французски, по-немецки и по-итальянски". Секретарь английского посла Л. Вейсброд все же выделил внешность Анны Иоанновны, которую считал среди трех сестер самой привлекательной. Быть может, в девятнадцать лет Анна Иоанновна и действительно была миловидной и привлекательной, но в 30-х годах XVIII века ее образ, запечатленный художником, не вызывает симпатий. Известный историк В. О. Ключевский такими словами рисует портрет императрицы того времени: "Рослая и тучная, с лицом более мужским, чем женским, черствая по природе..."
Весной 1710 года Петр I вызвал племянниц из Москвы в Петербург - не только ради морских прогулок, столь любимых царем, но для того, чтобы устроить помолвку Анны Иоанновны с герцогом Курляндским. Их помолвка состоялась в июне.
Согласно старомосковским обычаям, будущий супруг мог увидеть свою невесту только за свадебным столом. До этого их судьбу решали либо родственники жениха и невесты, либо сваха. Личное знакомство принцесс с принцами западноевропейских дворов тоже чаще всего происходило во время свадебных торжеств (до этого они лишь обменивались портретами). Церемония же помолвки герцога Курляндского Фридриха Вильгельма и Анны Иоанновны вообще состоялась в отсутствие герцога (и так бывало). Его персону представлял гофмаршал, просивший руки царевны от имени своего господина.
Через несколько месяцев, в ноябре 1710 года, во дворце Меншикова прошли свадебные торжества, отличавшиеся необычайной для прижимистого царя пышностью. На свадьбу было приглашено множество гостей, включая флотских лейтенантов с их женами. Обязанности маршала исполнял сам царь. Гости разместились на 40 шлюпках, отправляясь во дворец Меншикова, который встречал жениха и невесту на пристани. Обряд бракосочетания состоялся в часовне при доме князя. Над невестой венец держал Александр Данилович, а над женихом - царь. После обручения сели за стол, при каждом тосте раздавалось 13 выстрелов. Затем начались танцы, в 11 вечера новобрачных отправили в покои.
После брачной ночи торжества продолжились, за обедом было выпито 17 заздравных чаш, после чего в зал внесли два огромных пирога, разместив их на двух столах. В каждом из пирогов, когда их разрезали, находилось по карлице - во французском одеянии и с высокой прической. Таковы были нравы, и не только в России! Одна из карлиц произнесла приветственную речь в стихах, затем обе, как писал датский посол Юст Юль, "под музыку весьма изящно протанцевали менуэт". После трапезы зажгли фейерверк, устроителем которого был сам царь. Над фейерверком горели слова, обращенные к молодым супругам: "Любовь соединяет". Бал продолжался до ночи.
Свадебные торжества длились две недели, распадаясь как бы на две части: свадьбу герцога с Анной Иоанновной и свадьбу карликов, устроенную в честь новобрачных. Последняя обставлялась со всей тщательностью. Сначала провели смотр карлов, свезенных со всей России (их царь распределил среди вельмож и велел роскошно экипировать), а 25 ноября состоялось венчание. За царем шествовали внешне приличные пары карлов и карлиц, а заключали процессию самые безобразные пары с уродливыми физиономиями, огромными животами, кривыми ногами.
В первой половине января 1711 года герцог наконец решил отправиться на родину, но из-за приступа лихорадки на несколько дней отложил поездку. Но по пути в Митаву он снова занемог и скоропостижно скончался. Закончился двухмесячный свадебный угар, и радость герцогини сменилась трагедией, коренным образом изменившей ее жизнь почти на два десятилетия. Вдова продолжила путь на родину мужа - навстречу унижениям и материальным невзгодам. Брачный контракт оказался пустой бумагой. Оставаясь герцогиней Курляндии, Анна Иоанновна не имела никаких юридических прав ни на собственность, ни на распоряжение казной (ее держал в своих нетвердых руках весьма престарелый дядя покойного, герцог Фердинанд).
Как жилось вдове на чужбине? Несладко. Чуждые ей нравы и обычаи, высокомерие местного дворянства - потомков тевтонских рыцарей, языковой барьер между герцогиней и придворными, постоянно испытываемые денежные затруднения, лишавшие ее возможности поддерживать престиж герцогини. Обстановка принуждала Анну Иоанновну рассчитывать на финансовую помощь дяди, но Петр, не поощрявший расточительности, рассматривал племянниц лишь как объект торга с соседями. Герцогиня без его разрешения не смела совершить ни одного самостоятельного поступка.
Представление об условиях жизни герцогини в Митаве, о чертах ее характера можно почерпнуть из писем, сохранившихся в архивах. Их содержание показывает Анну Иоанновну женщиной практичной, готовой терпеть унижение во имя достижения цели, достаточно разумной, чтобы ориентироваться в хитросплетениях придворной жизни Петербурга и использовать ситуацию в своих интересах. Неожи