Восьмидесятые: перелом. Конец кино СССР
Статья - Культура и искусство
Другие статьи по предмету Культура и искусство
мек на себя самого. Пересказывали и слова Ф. Т. Ермаша по поводу закрытия картины Киры Муратовой "Долгие проводы": "Так ведь это одесский обком закрыл, а не мы. Что вы! Я Кирочку очень люблю!"
Не следует считать эти и им подобные слова обманом. Чиновники Госкино, в том числе и высшие, в период, о котором идет речь, часто вступали в некие домашние, чтобы не употребить слишком обязывающее слово "дружеские" (хотя бывало и такое) отношения куратора с курируемыми, во всяком случае чувствовали с ними одинаково.
Устойчивость системы, деятельности, быта советского кинематографа в его последней фазе во многом базировалась на скрытом, тайном консенсусе, негласном сговоре художника и власти (на профессиональном, ведомственном ее плацдарме). Существовало множество обходов и маневров нарушения жесткой идеологической цензуры: комбинационная игра отступлений-компромиссов и наступлений (демагогические лозунги, эзопов язык, выжидательная политика, взятие начальства на измор и т. д.).
Если не бояться одиозного и приевшегося определения, то можно сказать, что в советском кино начала 1980-х установился "социализм с человеческим лицом". Во всех случаях мягкое правление огромного лагеря, терпимый режим как итог.
Баланс "расцвета" и "кризиса" в конце 1970-х начале 1980-х подвести было непросто тогда, нелегко и сейчас, когда мы обладаем пятнадцатилетним опытом жизни в условиях перестройки и постсоветского периода.
В 1987-м в Союзе кинематографистов была учреждена конфликтная комиссия. В ее задачу входил пересмотр и в случае необходимости выпуск в прокат запрещенных чиновниками и коллегией Госкино СССР фильмов двух последних десятилетий. Списки их и материалы "дел" по закрытию впоследствии будут опубликованы Институтом киноискусства Госкино СССР в двух томах под названием "Полка". На киностудийном арго "положить на полку" где складывают бобины и ролики фильмов означает не выпускать в свет. Среди 86 (!) картин, попавших в "первый черный список", были такие шедевры, как "Долгие проводы" Киры Муратовой, "Тема" Глеба Панфилова, "Проверка на дорогах" Алексея Германа, пролежавшая пятнадцать лет, и как "чемпион полки" вышеупоминавшийся "Комиссар" Александра Аскольдова.
Был изуродован перемонтажом гениальный оригинал фильма "Цвет граната" Сергея Параджанова в Армении, закрыт на Украине "Родник для жаждущих" с замечательной игрой Дмитрия Милютенко, гордости украинского экрана… Страшно продолжить этот мартиролог. В каждой из названных картин существовала выдающаяся режиссура, потрясающие актерские творения Владимира Высоцкого, Инны Чуриковой, Михаила Ульянова, Нонны Мордюковой, Ролана Быкова. За что? Зачем?
Каждый из этих фильмов "полки" принесет отечественному кино позднюю жатву славы и призов, будет вписан в фонд мировой киноклассики. Но ведь своевременный выпуск сберег бы жизни и таланты "запрещенных" мастеров.
Однако сегодня ясно видится и скрытая часть айсберга: эти фильмы были сняты, они существовали, они определяли климат кинематографической жизни. Они были!
Тогда это не осознавалось, не бралось в расчет. Надо было оказаться в ином измерении, чтобы это стало ясным. Пока же виделось лишь иное. Виделся лишь гнет власти, гонения, потери.
Живет за границей фактически выжитый с родины Тарковский. В его легких уже смертельная болезнь, не рак правильно понял и сказал в Москве его европейский друг Максимиллиан Шелл: подсознательная тоска по России, без ее воздуха было ему не жить.
В винницкой лагерной зоне слепнет Сергей Параджанов среди урок вынашивает он свои новые замыслы, а могучий советский кинематограф не может вызволить гения, осужденного по наветам и нелепым обвинениям.
Все так. Но одновременно активно работает несколько поколений выдающихся мастеров кино, художников мирового масштаба. Не стихает прибой молодых сил. И снова даже самый краткий список кинопремьер конца 1970-х начала 1980-х сегодня напомнит нам многое.
Но тогда он не читался, читались только списки злодеяний.
"Мимино" и "Осенний марафон" Георгия Данелии, 1978, 1979.
"Объяснение в любви" Ильи Авербаха, 1978.
"Несколько интервью по личным вопросам" Ланы Гогоберидзе, 1979.
"Сибириада" Андрея Кончаловского, 1979.
"Несколько дней из жизни И. И. Обломова" Никиты Михалкова, 1980.
"Гараж", "Вокзал для двоих" и "Жестокий романс" Эльдара Рязанова, 1980, 1983, 1984.
"Сталкер" Андрея Тарковского, 1980.
"Частная жизнь" и "Время желаний" Юлия Райзмана, 1982, 1984.
"Остановился поезд" и "Парад планет" Вадима Абдрашитова, 1982, 1984.
"Полеты во сне и наяву" Романа Балаяна, 1983.
"Военно-полевой роман" Петра Тодоровского, 1983.
"Васса" Глеба Панфилова, 1983.
"Небывальщина" Сергея Овчарова, 1983.
"Чучело" Ролана Быкова, 1983.
"Торпедоносцы" Семена Арановича, 1983.
"Маленькие трагедии" и "Мертвые души" Михаила Швейцера, 1980, 1984.
"Пацаны" Динары Асановой, 1983.
Выборка эта, повторю, снова и краткая, и вполне произвольная, уже говорит о том, что кроме абсурдного, позорного для цивилизованного государства "черного списка" незаконно запрещенных фильмов (ибо запрещению по закону они могли быть подвергнуты лишь по двум статьям: контрреволюция и порнография) существовал длинный белый (если не золотой!) список высокохудожественных, первоклассных картин. Во всесоюзном прокате на 1 январ