Возникновение и эволюция доктрины превосходства греков над варварами
Дипломная работа - Философия
Другие дипломы по предмету Философия
? через птичий город. На вопрос Писфетера, кто же сможет объяснить птицам эту затею, Удод отвечает: Ты. Теперь они уже не варвары. Я с ними жил и языку их выучил (ст. 199200. Пер. С. Апта). В Облаках Сократ, выбранный Аристофаном в качестве объекта комедийного изображения как носитель софистической науки, собирается взять в обучение старика Стрепсиада, запутавшегося в долгах из-за аристократических замашек своего сына, и просит его описать самого себя. Но Стрепсиад оказывается неспособным воспринять всю премудрость софистов, и возмущённый Сократ восклицает: Ну что за варвар! До чего же невежествен! Боюсь, старик, понадобятся розги нам (ст. 492). Для зрителей очевидно: невежество ассоциируется с варваром, а человек, обучившийся греческому языку, уже не варвар.
Особое место в формировании некоего обобщённого образа варвара принадлежит Еврипиду, этому философу на сцене. В его произведениях термин варвар очень распространён (119 раз). Этот термин практически идентичен понятию чужеземец, негрек, тогда как предшествующие авторы могли в этом значении употреблять и другие определения, восходящие к архаическому периоду. Еврипид изображает идеального раба это лишённый субъективных черт хороший слуга, верный своему повелителю. Конечно, Еврипид посвятил большинство своих трагедий мифологическим и легендарным сюжетам, главным образом, из истории Троянской войны, но автор уже довольно существенно отстранился от Гомера, превратив на сцене гомеровских троянцев в варваров-фригийцев.
Общепринятым в V в. до н. э. было считать Персидскую державу наследницей Троянского царства Приама, а Греко-персидские войны непосредственно сравнивать с Троянской войной; поэтому, естественно, что Еврипид во многих случаях при характеристике варваров прототипом имеет державу Ахеменидов, а эпизоды из войны ахейцев против Трои предстают прямыми аллюзиями на события конфликта Греции и Персии. Драматург неоднократно противопоставляет самодержавную власть у варваров, основанную на отсутствии законов и правды, положению у греков. В Гераклидах афинский царь Демофонт говорит: Ведь я не варвар-самодержец. Мне постольку граждане покорны, поскольку сам покорен правде царь [69]. В Троянках Елена произносит: Ни варварские копья, ни их ярмо сломить мы не могли… [69]. В Медее противопоставляются закон и правда у эллинов силе, которая царит у варваров. В Ифигении в Авлиде Еврипид ассоциирует варварство с непомерной восточной роскошью.
В драмах Еврипида варвары характеризуются исключительно с негативных позиций, а противопоставление варваров и эллинов выражается в утверждении идеи превосходства греков над варварами, и даже впервые в призыве повелевать над ними. В одной из своих трагедий драматург вкладывает в уста Елены следующее восклицание, относящееся к варварам-троянцам, но представляющее собой аллюзию на положение дел в Персидской державе: Все варвары рабы, кроме одного [69]. Гекуба в одноимённой трагедии говорит: Разве варвар когда-нибудь для грека будет друг? Ведь это невозможно (ст. 11991201). В этой же трагедии Агамемнон утверждает, что убить гостя у варваров, быть может, и пустяк, тогда как для нас, для эллинов, постыдно! (ст. 1247). Варвары умом слабее эллинов (Вакханки, ст. 483). И ещё одно, весьма красноречивое утверждение: Во-первых, ты в Элладе и больше не меж варваров, закон узнала ты и правду вместо силы, которая царит у вас (Медея, ст. 537). Так Еврипид устами Ясона объясняет разницу между варварами и эллинами варвары не знают, что такое справедливость и закон, их заменяет им сила. Сходную мысль выражает Ифигения, обращаясь к Клитемнестре: Грек цари, а варвар гнися! Неприлично гнуться грекам перед варваром на троне. Здесь свобода, в Трое рабство! (Ифигения в Авлиде, ст. 14001401). В Ифигении в Авлиде драматург выражает идею, что справедливо властвовать эллинам над варварами, а не варварам над эллинами, поскольку одни рабы, другие же свободные [69], ту самую идею, которая найдёт прямое отражение в идеологии панэллинизма, и особенно в Политике Аристотеля.
Аристотель цитирует указанную сентенцию Еврипида и далее замечает: Так по своим природным свойствам варвары более склонны к тому, чтобы переносить рабство, нежели эллины, и азиатские варвары превосходят в этом отношении варваров, живущих в Европе, они подчиняются деспотической власти, не обнаруживая при этом никаких признаков неудовольствия… [5]. Вообще, конечно, не было ничего нового в том, что Еврипид называет варваров рабами, однако, несомненной его заслугой было то, что он уподобил варваров рабов царя непосредственно рабам-варварам у греков, которые в огромном количестве были задействованы в афинской экономике. Отсюда следует вывод, который оказал огромное влияние на восприятие варваров впоследствии и продолжает быть определяющим при изучении в современной исследовательской литературе как греческой теории рабства, так и образа варвара в общественном сознании греков [91].
В искусстве поэты и художники уделяли рабам незначительное внимание, как правило, изображая их второстепенными, имеющими малое значение персонами, вовсе лишёнными индивидуальной характеристики. Искусство периода классики по характеру изображения рабов ничем не отличается от предыдущего. В период классики совершенно нередки фигуры домашних прислужников на надгробных рельефах или краснофи?/p>