Век Людовика XIV
Курсовой проект - История
Другие курсовые по предмету История
?о дозволял их обсуждать.
Король был единственным собственником всей территории и народного богатства: имения его подданных были в сущности имениями короля. По словам Вольтера, французский король мог тратить деньги своих подданных. Кроме всего этого король считал себя Божьим уполномоченным. "Тот, - говорил он, - кто дал человечеству королей, желал, чтобы их утверждали, как его наместников, предоставляя одному себе право обсуждать их поведение". Это была та самая теория, которую отстаивала католическая церковь и в особенности галликанская. Ведь сказал же апостол Павел: "Omnis potestas a Deo" (Всякая власть исходит от Бога). В качестве наместников Христа папы предъявляли свои права на верховную власть над королями, на что короли отвечали, что они также получили свою власть от Бога.
Людовик XIV не ограничился тем, что стал пользоваться наследством, оставшимся после Ришелье и Мазарини: он окончательно организовал систему монархического управления с помощью советов, государственных секретарей и интендантов, а из королевского дворе сделал нечто вроде настоящего органа королевской власти. "Я твердо решился, - говориться в "Мемуарах", - не допускать, чтобы кто-либо исполнял обязанности короля, между тем как я сам буду только носить королевский титул". Это была руководящая цель личного управления Людовика XIV; он не хотел иметь при себе первого министра, а хотел сам быть своим первым министром. Хотя эти слова так ясны, что не нуждаются ни в каких объяснениях, однако не лишним будет более близкое знакомство с вызванной ими радикальной переменой в системе управления.
Со времени смерти Генриха IV монархия имела двух представителей, - короля и его министра, но в особенности с 1624 года министр присвоил себе права короля. Людовик XIV хотел, чтоб права короля и министра соединялись в одном лице, и стал смотреть на все дела управления "не равнодушными глазами (как он сам выражался), а глазами повелителя". Если правда, что Мазарини советовал ему управлять государством самостоятельно, то никогда еще никакой совет не исполнялся с большей точностью. Людовик XIV соединял в своем лице и титул и обязанности короля со времени смерти кардинала до собственной смерти, то есть в течение пятидесяти четырех лет.
Чтобы осуществить на практике свое намерение быть единственным главой государства, Людовик XIV разделил свое доверие между несколькими министрами, не возлагая его всецело ни на кого. Возникает вопрос, не вовлекся ли он в заблуждения и действительно ли он руководствовался теми правилами абсолютной власти, то есть никогда не иметь ни фаворита ни первого министра; чтобы на это ответить, необходимо подробно изучить его отношения с его главными сотрудниками. По мнению Сен?Симона, искавшего удовлетворения для оскорбленного самолюбия, Людовик XIV всегда подчинялся влиянию своих министров, будучи убежден, что ничьему влиянию не подчиняется. Едва ли можно отвергать, что он иногда руководствовался в своей внешней политике советами Лувуа, но следует прибавить, что он всячески старался избавиться от такой зависимости. Конечно, нельзя утверждать, что он один совершил или один задумал все, что было сделано под его управлением, и было бы возмутительно несправедливо не признавать великих заслуг таких людей, как Кольбер или Лувуа, как Торси и Демаре; однако ни на каком другом монархе не лежала более полнота ответственности за все, что было сделано хорошего или дурного под его управлением, потому что никакая другая система управления не была более личной.
Обходиться без первого министра - было первым правилом Людовика XIV; не допускать в состав королевского совета ли лиц духовного звания ни людей знатного происхождения - было его вторым правилом, которого он придерживался не менее строго, чем первого. Влияние лиц духовного звания должно было ограничиваться религиозной сферой и они никогда не заседали в том Совете, где обсуждались политические вопросы. "Я держусь правила никогда не назначать членами моего Совета лиц духовного звания и в особенности кардиналов…"
Дворяне внушали опасение не столько своим характером, сколько своими громкими именами, своими родственными и дружескими связями; каждый из них мог сделаться представителем интересов той партии, которая еще незадолго перед тем пыталась возбудить междоусобную войну. Поэтому и для дворян были закрыты двери, которые вели в залу заседаний королевского Совета. Они отворились только один раз для дворянина, герцога Бовиллье. Непреодолимое желание короля устранять людей знатного происхождения от участия в делах управления обнаружилось, прежде всего, в его отношениях к членам его семейства. Принцы крови занимали разные должности, получали пенсии и даже иногда назначались военными начальниками, но никогда не вмешивались в политик. Только два члена королевского семейства заседали в королевском Совете; но они должны были продолжать политику Людовика XIV. Великий дофин вступил в члены совета в 1691 году, а герцог Бургундский в 1701.
Людовик XIV всегда выбирал членов своих Советов из таких дворян, которые приобрели дворянское звание службой в магистратуре. Король надеялся найти в них таких министров, которые, не имея никакого значения по своему происхождению и общественному положению, будут стараться угождать ему, и которых он всегда мог низвести в то ничтожество, из которых сам их возвысил. Именно таким дворянам он поручал организацию своего финансового управления и своей армии, осмотр крепостей и портовых городов, перегов