Я родом не из детства – из войны (по военной поэзии Ю. Друниной)
Информация - Литература
Другие материалы по предмету Литература
Обернулась в памяти она:
Мимо догорающего танка,
Под обстрелом, в санитарный взвод,
Русая, курносая славянка
Славянина русского ведет.
Николай Старшинов, поэт, писал о ней: Думаю, что среди поэтов фронтового поколения Юля была едва ли не самым неисправимым романтиком с первых шагов своей сознательной жизни и до последних своих дней. Даже сама Юлия писала позднее: Освободительная война это не только кровь, страдания и смерть, но еще и высшие взлеты человеческого духа бескорыстный подвиг, самопожертвование и самое главное, может быть, прекрасное фронтовое братство. А человеку свойственно грустить о прекрасном.
Это сладкое слово свобода. На передке отношения между офицерами, сержантами и рядовыми были воистину братскими. Роднило не только чувство одинаковой опасности, но и сознания, что здесь ты как на рентгене ясен каждому. Но действовало здесь иезуитское разделяй и властвуй. В частности, подловатое постановление о продовольственном пайке офицерам на передке, естественно, казалось диким: все и всё клали в общий котел. И никто не вытягивался, не козырял, не печатал строевым перед старшим по званию это было бы просто смешно. Да, как это ни парадоксально, на передовой мы дышали воздухом свободы.
Эту мысль в своих стихах подхватывает и Ольга Бергольц:
В грязи, во мраке, в холоде, в печали,
Где смерть, как тень, влачилась по пятам,
Такой свободой бурною дышали,
Что внуки позавидовали б нам.
Юлией владело счастливое сознание, что она делает основное дело своей жизни.
Очень горько прозвучат потом строчки, написанные поэтессой уже после войны:
Могла ли я, простая санитарка,
Я, для которой бытом стала смерть,
Понять в бою, что никогда так ярко
Уже не будет жизнь моя гореть?
Могла ли знать в бреду окопных буден,
Что с той поры, как отгремит война,
Я никогда уже не буду людям
Необходима так и так нужна?
Вместе с Юлией Друниной воевала Зинаида Самсонова, впоследствии Герой Советского Союза, девушка о которой ходили легенды.
В батальоне нас, девушек, было всего двое. Спали мы, подостлав под себя одну шинель, накрывшись другой, ели из одного котелка как тут не подружиться? Немного времени отпустила нам война на дружбу, но ведь даже по официальной мерке один год на фронте засчитывается за три.
Все грущу о шинели,
Вижу дымные сны
Нет, меня не сумели
Возвратить из войны.
Дни летят, словно пули,
Как снаряды года…
До сих пор не вернули,
Не вернут никогда.
И куда же мне деться?
Друг убит на войне,
А замолкшее сердце
Стало биться во мне.
10.
Ни раньше, ни позже, - скажет Юлия Друнина. Если бы и на этот раз ей пришлось идти на войну, она не осталась бы. Ей шел двадцатый год, и, казалось, все еще впереди.
Но странная, непонятная для других болезнь - фронтовая ностальгия уже преследовала ее.
Я порою себя ощущаю связной
Между теми, кто жив, и кто отнят войной.
И хотя пятилетки бегут торопясь,
Все тесней эта связь, все прочней эта связь.
Я связная, пусть грохот сражения стих:
Донесеньем из боя остался мой стих
Из котлов окружений, пропастей поражений
И с великих плацдармов победных сражений.
Я связная, бреду в партизанском лесу,
От живых донесенье погибшим несу:
Нет, ничто не забыто, нет, никто не забыт
Даже тот, кто в безвестной могиле лежит.
Когда проходят с песней батальоны,
Ревнивым взглядом провожаю строй
И я, шагала так во имя оной
Военной медицинскою сестрой.
Эх, юность, юность! Сколько отмахала
Ты с санитарной сумкой на боку!
Ей богу, повидала я немало
Не на таком уж маленьком веку.
Но ничего прекраснее нет, поверьте,
А было всяко в жизни у меня!
Чем защитить товарища от смерти
И вынести его из - под огня!
Мы вернулись. Зато другие…
Самых лучших взяла война.
Я окопною ностальгией
Безнадежно с тех пор больна.
Потому то, с отрадой странной,
Я порою, когда она,
Трону шрам стародавней раны,
Что под кофточкой не видна.
Я до сердца рукой дотронусь,
Я прикрою глаза, и тут
Абажура привычный конус
Вдруг качнется, как парашют.
Вновь засвищут осколки тонко,
Вновь на черном замру снегу…
Вновь прокручивается пленка
Кадры боя бегут в мозгу.
С войны Юлия Друнина принесла не только ностальгию, но и презрение к роскошеству, верность к дружбе и любви, преданность армии.
Сколько силы
В обыденном слове милый!
Как звучало оно на войне!
Не красавцев война нас любить научила
Угловатых суровых парней.
Тех, которые, мало заботясь о славе,
Были первыми в каждом бою.
Знали мы тот, кто друга в беде не оставит,
Тот любовь не растопчет свою…
Я принесла домой с фронтов России
Веселое презрение к тряпью
Как норковую шубу я носила
Шинельку обгоревшую свою.
Пусть на локтях топорщились заплаты,
Пусть сапоги потерлись