Этногенез и основные факторы этнической эволюции
Статья - Философия
Другие статьи по предмету Философия
»яться. Поэтому данные условия должны способствовать росту частоты гена повышенной агрессивности к умеренно непохожим до тех пор, пока сохраняется опасность "рыжей экспансии". Таким образом, эффект защиты от популяционных мутаций выступает как этологическая форма симпатрической изоляции и может способствовать развитию новых, адаптивно более полезных признаков. Но вот уже чернобурки захватили черный остров, ген повышенной агрессивности к рыжим лисам в этом случае потеряет свою адаптивную значимость. Значит, пользы от него уже не будет, а вред очевиден, поскольку повышенная агрессия всегда связана с дополнительными энергозатратами и рисками. Можно, конечно, возразить, что вреда от такой агрессии не будет, поскольку рыжих лис на острове не останется, но агрессия никогда не бывает жестко направлена. Агрессивные к чужакам агрессивны, хоть и в меньшей степени, и ко всем вообще. Поэтому естественный отбор в таких условиях будет действовать уже в направлении снижения частоты гена повышенной агрессивности.
Очевидно, что механизмы регуляции уровня необходимой агрессивности гораздо более многогранны и не ограничиваются лишь популяционно-генетическими. В частности, саморегуляция агрессии может проходить посредством регуляции гормональной активности гипофиза. Агрессивность может снижаться либо возрастать также и рефлекторно, посредством снижения либо возрастания порога возбудимости в ответ на раздражитель, вызывающий агрессивное поведение. Таким образом, эффект защиты от популяционных мутаций, как частный случай более общего принципа компенсации энтропийного возмущения, также регулирует свою эффективность в зависимости от степени внешнего воздействия.
Можно предположить, что эффект защиты от популяционных мутаций играл значимую роль по крайней мере на заре формирования человеческого общества, пока человек еще не вырвался окончательно из оков биологического эволюционного детерминизма.
Изначально человек был, безусловно, не только безрасовым, но и неэтническим существом. Исходя из того, что безрасовостью характеризовался еще человек кроманьонского типа, можно предположить, что феномен этничности возник не ранее плейстоцена. По всей видимости, именно эффекту защиты от популяционных мутаций мы обязаны первичному формированию этнической и расовой структуры общества. Можно предложить следующую модель первичного этногенеза. Древние люди, как известно, жили небольшими родовыми общинами. Эти группы были слишком малы, чтобы можно было не опасаться импринтинга (вырождения вследствие гомозиготации генома) в случае продолжительной эндогамии. Поэтому мужчины часто искали пару за пределами общины. Поскольку тогда еще не было сформированных этнических сообществ, предпочтение мужчины отдавали девушкам, соответствующим определенному антропологическому типу. Иными словами, половой отбор в человеческих сообществах изначально ориентировался на исключительно биологических критериях. Постепенно, в результате полового отбора, внутри этих межобщинных групп формировался собственный уникальный антропологический тип внешности. Это еще были не этносы. Фактически, исходя из того, что эти группы отличались практически исключительно признаками биологического характера, эти группы являлись еще только биологическими популяциями, поскольку характеризовались определенным уникальным генофондом, устойчивым во времени. Устойчивых культурологических критериев идентичности они еще не имели. Однако, по всей видимости, морфологическая дифференциация шла значительно эффективнее, чем в биологических сообществах, поскольку половой отбор в значительной мере был осознанным, а значит, более целенаправленным. Например, в жарком климате половой отбор шел в направлении предпочтения более смуглого цвета кожи. Отсюда и такая биологическая полиморфность человека. Например, высочайшая полиморфность пород домашних животных и сортов культурных растений также связана с целенаправленным отбором. Ассимиляции, генетическому растворению этих групп препятствовал эффект защиты от популяционных мутаций, поскольку он стимулировал враждебность к чуждой внешности. Постепенно длительная эндогамия в этих межобщинных группах приводила к формированию также и собственного уникального социально-культурологического портрета. Развивались уникальные диалекты, способы хозяйствования и нормы общежития. Характерный тип внешности, если он был недостаточно ярко выражен, усиливался специфической раскраской, характерным одеянием и украшениями. Это делалось неосознанно, а иногда даже и осознанно именно с целью защиты от ассимиляции чуждыми межобщинными группами.
Поскольку социальные факторы постепенно вытесняли факторы биологические на второй план, все чаще браки заключались на основе социально-культурологической общности. Общность антропологическая все еще играла значимую, но уже вторичную роль. И только после формирования такой культурологической, относительно изолированной эндогамной группы общин можно считать, что родился новый этнос. Вероятно, именно эти первичные этнические группы и дали начало новым расам, которых изначально могло быть значительно больше, выжили только "лучшие". Феномен этничности не имел места у более древних представителей рода Homo, поскольку у них факторы социального характера не могли играть столь значимую роль, чтобы способствовать эндогамии именно по чертам культурологического свойства.
Все эти архаические очаги этничност