Эмммануил Кант. Его жизнь и философская деятельность
Курсовой проект - Литература
Другие курсовые по предмету Литература
. Наконец, походка его стала шаткою, он волочил ноги, спотыкался, перестал узнавать знакомых. Когда Яхманн вошел к Канту и растроганный до слез видом угасающего гения бросился на шею Канту, тот с удивленным видом спросил: Но скажите, кто вы, собственно, такой? Никакие напоминания не повлияли на него. Самая младшая из сестер Канта и бывший ученик его Васянский приняли на себя попечение о старике. В 1803 году Кант записал на памятном листке библейские слова: Жизнь человека длится 70 лет, много 80. Ему было в то время 79 лет. В октябре 1803 года с Кантом произошел припадок. С тех пор силы его быстро упадали, он не мог более подписывать своего имени, забывал самые обыкновенные слова. 12 февраля 1804 года Кант тихо скончался. Последние слова его были: Это хорошо.
Вскоре после смерти Канта пришло известие, что он избран членом Парижской академии. Он уже числился членом академий Берлинской, Петербургской и Сиенской.
Прежде чем расстаться с личностью Канта, следует сказать несколько слов о его умственных и нравственных особенностях, собственно, с целью опровергнуть некоторые односторонние мнения о нем. Канта иногда упрекали в сухости сердца, педантизме и резонерстве. Утверждали, будто он был чрезвычайно груб со своим старым слугою, черств по отношению к сестрам, с которыми в течение двадцати пяти лет ни о чем не переписывался и даже едва ли виделся и т. п. Все это не более как намеренное извращение истины. Старый слуга Канта, Лампе, как мы уже раз заметили, иногда выводил философа из терпения; Лампе был груб, капризен, необычайно высокого о себе мнения и ко всему этому нечестен. Тем не менее Кант, рассчитав Лампе, был сильно опечален и даже записал для себя на памятном листке правило: Не думать более о Лампе, так как эти думы долго не давали ему покоя. Что касается сестер Канта, трудно было бы ожидать обширной корреспонденции между философом и женами простых ремесленников, но утверждение, будто Кант не любил своих родных, конечно, неосновательно. Где мог и как мог, Кант помогал своим родным, хотя собственные заработки его были весьма скромны; за свои капитальные философские труды Кант получал весьма незначительные гонорары. Последние свои работы он сдал молодому книгопродавцу Николавиусу, своему бывшему слушателю. Когда Николавиус открыл книжную торговлю, Кант обещал ему поддержку, и, действительно, никакие соблазнительные предложения более богатых издателей не заставили Канта продать им свои последние рукописи.
По смерти Канта оказалось, что у него осталось деньгами около 20 000 талеров. Состояние это едва ли покажется большим, если принять во внимание чрезвычайно скромный образ жизни Канта, его аккуратность и бережливость. Едва ли необходимо предполагать, как думали иные, что друг Канта, купец Грин, оставил ему наследство.
Об умственных особенностях Канта также нередко приводились довольно легкомысленные мнения. Даже близкий приятель Канта, Яхманн, уверяет, что эстетический вкус и вообще то, что Кант называл силой суждения (Urtheilskraft) было у него развито мало по сравнению с разумом и рассудком. Едва ли это основательно. Более прав Шопенгауэр, который изумляется тому, каким образом Кант, проведший всю жизнь в Кёнигсберге, не видевший ни картин величайших мастеров, ни лучших архитектурных произведений, не знавший иной природы, кроме полей и лесов в окрестностях Кёнигсберга, тем не менее мог высказать много ценных мыслей об эстетике.
Все признают, что Кант обладал чрезвычайно сильной памятью и редкой способностью представлять себе вещи по одному описанию или с чужих слов. О памяти Канта можно судить по тому, что он знал почти наизусть своих любимых поэтов Галлера, Попа, Бюргера и Хагедорна. О способностях его внутреннего созерцания можно судить по тому, что Кант поразительно умел описывать страны, в которых никогда не бывал. Однажды Кант разговорился с одним англичанином о Вестминстерском мосте и обнаружил такое знание подробностей, что англичанин счел его архитектором или инженером, долгое время проживавшим в Лондоне. В другой раз Кант говорил об Италии, и собеседник вообразил, что он много путешествовал на юге. Никогда не сделав ни одного химического опыта, Кант знал все подробности химических манипуляций в таком совершенстве, что раз, беседуя за столом со знаменитым химиком, доктором Хагеном, привел того в совершенное изумление. Никогда бы я не поверил, сказал Хаген, что можно знать так практическую химию, не имев никакой практики.
Но бесспорно, что всего сильнее была развита у Канта способность анализировать и систематизировать понятия. По силе и глубине философского анализа Кант не имеет себе равного между новыми философами; из древних он может соперничать с Аристотелем. По построительной способности, архитектонике, Кант не уступает Платону. Многие, как, например, Шопенгауэр, полагают даже, что архитектоника Канта, его стремление к симметрии и правильности философских построений и подразделений переходят границы должного: так, у Канта почти всегда находим трихотомию, то есть подразделение на три отдела. В этом упрекали Канта еще его первые рецензенты, но он ответил на упрек указанием на причины, побудившие его принять такие подразделения. Неверно понятое объяснение Канта послужило чуть ли не главным источником для пресловутого диалектического метода Гегеля.
Глава VIII. Характер и значение философии Канта. Синтетические априорные суждения. Априорные формы чувственности: пространство и время. Различ