Цветаева Мария Ивановна
Информация - Литература
Другие материалы по предмету Литература
?рая схема. Но стихи, которыми написаны лучшие пьесы: Приключения, Фортуна, Феникс, - поистине представляют собой чистейшей прелести чистейший образец, они поэтичны, просты. Сверкают изяществом и остроумием, и главное, их герои не только наряжены, но и одухотворены.
После девятнадцатого года Цветаева охладела к театру и больше пьес не писала. Ее талант взрослел и приобретал более строгое - психологическое и философское - содержание.
Вторым руслом, по которому пошло развитие поэзии Цветаевой, - было народное, или, как она сама говорила, русское. Оно обозначилось еще в 1916 году, и стихи этого типа с каждым годом все больше избавлялись от литературности, становились более естественными. К таким стихам относятся, например, почти дословные записи рассказов владимирской няньки Нади: И зажег, голубчик, спичку.... Простите меня, мои горы!.., или гаданья цыганки, услышанного на улице. Или цикл стихов о Стеньке Разине, где Цветаева, следуя народной песне, по-своему трактует характер героя, делает его страдающим лицом: - Затонула ты, Степаново iастье! - типично цветаевский упор на разлуке и горе атамана, а не на его лихости...
События перевернувшие всю последующую жизнь Цветаевой, произошло 14 июля 1921 года. В этот день она получила благую весть - первое за четыре с половиной года письмо от мужа из-за границы, где он находился после разгрома белой армии. Разыскал его по просьбе Марины Ивановны Эренбург, отправившейся весной за границу. Цветаева мгновенна и бесповоротно приняла решение ехать к Сергею Яковлевичу. Без него она не мыслила своего существования. Увлечений в ее жизни - топливо для творческого костра, которое, отгорев, рассеивалось навсегда, - было и будет немало; любовь останется одна до конца дней...
Цветаева шла навстречу своей ломающейся судьбе, не переставая ощущать себя нерасторжимо слитой с русскими поэтами, все время мысленно с ними общалась. Писала восторженные письма Ахматовой, восхищалась ее стихами. Ложная весть о самоубийстве Ахматовой в связи с расстрелом Гумилева повергла Марину Ивановну в отчаяние; когда слух был опровергнут (как она iитала, Маяковским), она написала Маяковскому, архангелу- тяжелоступу, стихотворение в благодарность за Ахматову. Маяковского она узнала и высоко оценила еще в восемнадцатом году, а может быть, и раньше. В великом бескорыстии, в полной свободе от малейшей зависти она признавала Ахматову единодержицею струн поэзии; оплакивала ее, осиротевшую после смерти Гумилева и Блока: Высоко твои братья! Не докличешься! Яснооконька моя, Чернокнижница! На смерть Блока откликнулась в августе и ноябре двадцать первого года торжественным реквиемом, в котором хотела передать скорбь всей России:
Не свой любовный произвол
Пою - своей отчизны рану...
Стихи продолжали литься, вернее - рваться из души поэта, напряжение их все нарастало. Звучали в них тоска и боль расставания с родиной - исстрадавшейся и лютой, в пожарищах и крови, - она представала как бы живой мученицей. Стихи рождались самые разные, от высокоторжественных до простонародных, только уже на ином - трагическом - уровне. Разлука вырастала до грандиозных масштабов, ибо речь шла уже не о расставании iеловеком, с любовью к нему, а с родиной, которая вот-вот станет для поэта тридевятым царством...
Будущее Цветаева прозревала философски и мифотворчески: в сновиденном небе поэта: По нагориям, По восхолмиям, Вместе с зорями, С колокольнями, Конь без удержу, - Полным парусом! - В завтра путь держу. В край без праотцев... Дыхом-пыхом - дух! Одни - поножи. - Догоняй, лопух! На седьмом уже!
Берлин не был долгим пристанищем Цветаевой; решили ехать в Чехию, где учился муж. Жизнь в Чехии длилась три с небольшим года. Там Марина Цветаева выросла в поэта, который в наши дни справедливо причислен к великим. Ее поэзия говорила о бессмертном творческом духе, ищущем и алчущем абсолюта в человеческих чувствах. Самой заветной цветаевской темой в то время стала философия и психология любви.
Лирика Цветаевой тех чешских лет продолжила мотивы берлинских месяцев: погружение в единоличье чувств - самых разноречивых и равно, как всегда, сильных. Это - взрыв тоски по Родине, но родине идеальной, не исковерканной, не измученной: Покамест день не встал С его страстями стравленными, Во всю горизонталь Россию восстанавливаю... Здесь же - стихи, исполненные щемящей боли от убогости жизни, как она есть, с ее неизбывной нищетой, - отголоски собственных кочевий с квартиры на квартиру: Спаси Господи, дым! - Дым-то, Бог с ним! А главное - сырость!.. Уродливость быта - только тысячная причина того, отчего Жизнь, это место, где жить нельзя. И - лирические стихи, обращенные к Пастернаку, - они лились вместе с письмами к нему - собрату в не измеряемых земными мерами категориях.
1 февраля 1925 года у Цветаевой родился давно желанный сын Георгий - в семье его будут называть Мур. Спустя месяц Цветаева начала писать свое последнее в Чехословакии произведение - поэму Крысолов, восходящую к средневековой легенде о флейтисте из Гаммельна, который своей музыкой заманил всех крыс города и утопил в реке, а когда не получил обещанной платы, тою же флейтой выманил из домов гаммельских детей, увел на гору, и она, разверзшись, поглотила их. У Цветаевой Крысолов - флейтист - ол?/p>