Франко-германские отношения в 1871-1875 гг. "Военная тревога" 1875 года
Курсовой проект - История
Другие курсовые по предмету История
бластей (Эльзас и Лотарингия) целью Германии является разжигание новой войны в максимально близкое время, чтобы окончательно уничтожить Францию и подорвать на долгие годы ее экономическую и военную мощь [14]. К слову, учитывая невысокое мнение главы генштаба Мольтке об англичанах как солдатах, скорее всего, выведение из политической жизни Франции могло бы являться для Бисмарка не только рецептом от кошмара коалиций, но и проходным билетом для вступления в потенциальную полномасштабную войну с Россией без опаски получить в тылу второй фронт.
Доказательством вышеприведенных тезисов может являться вся последующая политика Бисмарка и его кабинета. Любопытно, что Бисмарк в приватной беседе уже в 1871 году роняет такую фразу: Следует признать, что независимо от своего этнического состава население Эльзас-Лотарингии не хочет присоединения к Германии. Надо терпеливо преодолевать их антипатию к Германии. Уверен, что она будет преодолена [15]. Таким образом, сам Бисмарк понимает, что Эльзас-Лотарингия будет в скором времени превосходным поводом для Франции к войне, понимает, что в самом Эльзасе и Лотарингии в ближайшее время могут возникнуть разного рода восстания. Однако, скорее всего, сам он этого и добивается с целью в своем стиле объявить их инспирированными извне и нанести последний удар по самой Франции.
Обращалось внимание выше, что Бисмарк достаточно неоднозначно относился к Парижской коммуне, в том смысле, что, будучи убежденным консерватором, практически не вмешивался в ход событий, предоставляя самим французам борьбу с заразой. В этом, на мой взгляд, можно усмотреть не только желание ослабить Францию в домашних столкновениях, но и некий политический расчет. Действительно, если бы вся Франция была раздроблена на ряд мелких коммунистических федераций, которые при этом не скрывали бы желания распространить свой строй на как можно большую территорию, то объявление такому государству войны рассматривалось бы просвещенной Европой как священный долг. Ну и победа была бы облегчена на военных способностях коммунаров я сделал подробный акцент в первой главе. Тем не менее, этот расчет Бисмарка, будучи довольно прозрачным, был, очевидно, разгадан профессиональным историком Тьером, изо всех сил гнавшим скорейшую развязку коммунарской проблемы.
Тем не менее, сам Тьер и его республиканское правительство также вполне удовлетворял канцлера Бисмарка как потенциальный (а в скором времени и реальный) лидер французского государства, равно как и республиканский строй новой Франции. Дело в том, что на французском республиканизме с его несомненным увлечением социалистическими идеями можно было играть, рассчитывая оторвать от Франции ее традиционных (Россия) и потенциальных (Англия) союзников. Собственно, этот тезис не является лишь авторским умозаключением летом 1871 года Бисмарк публикует призыв к европейским правительствам о заключении союза с целью совместной борьбы против социализма. В свете последних событий (всего пару месяцев назад сложила оружие Парижская коммуна) это был камешек во французский огород [16].
Итак, именно с лета 1871 года я бы начинал датировку политической борьбы, развязанной Бисмарком с целью провокации не восстановившейся Франции на реванш.
Достаточно неожиданно для всех, Франции удалось в максимально короткие сроки восстановить экономику и промышленность. Страна быстро поднималась пусть и не на прежний, но на достаточно высокий уровень. Важнейшим обстоятельством было то, что все контрибуции за 1871 год (а это, как мы помним, полтора миллиарда франков) были уплачены точно в срок и в соответствии со всеми условиями, выдвинутыми во Франкфурте немецким правительством. Недовольство Бисмарка вызывал также факт явного патриотического подъема французов. Будучи в целом довольно политкорректным, он, тем не менее, всячески подчеркивал необходимость реванша нет, не военного, но культурного, экономического, промышленного. Широкую известность приобрел патриотический акт великого ученого Луи Пастера, который своим изобретением пастеризованного пива фактически вытеснил с внутреннего рынка немецкие сорта янтарного напитка, да и в самой Германии изрядно потеснил местного производителя. Художники пишут полотна о величии Франции, писатели пишут романы о ее историческом прошлом, намекая на такое же великое будущее. Слово реванш звучит повсеместно, вызывая ярость в стане соседей…
В этих условиях Бисмарк начинает достаточно открыто намекать на необходимость повторного вторжения во Францию с целью ее полного разгрома. Однако феерические победы 60-х годов, очевидно, все же несколько вскружили канцлеру голову, так как первоначально он даже не думает о возможности противодействия со стороны великих держав. В сентябре 1872 года в Берлине собирается конгресс, в котором принимают участие императоры Германии, Австро-Венгрии и России Вильгельм I, Франц Иосиф и Александр II со своими министрами иностранных дел Бисмарком, Андраши и Горчаковым. Особенностью конгресса было то, что встречи между его участниками происходили в двустороннем формате, и ни разу не было осуществлено тройное заседание. Бисмарк, заручившись нейтралитетом Австрии, наткнулся на жесткое сопротивление со стороны России. Никакие уверения в том, что Франция является рассадником вредоносных социалистических идей в Европе, не действовали на Горчакова, хотя в императоре Александре находили некоторую заинтересованность (вспомним, что в самой России этот перио?/p>