Топология вины и проблема одиночества в фундаментальной онтологии Хайдеггера
Информация - Философия
Другие материалы по предмету Философия
азмернуютАЭ (человекоразмерную) пространственность самости в ее фактическом бытии-в и как тАЬсобственное бытие-собойтАЭ [1, 298]. Пространство этого тАЬбытия-собойтАЭ Хайдеггер именует экзистенциально определенной человеческой ситуацией .
Имея своим фундаментом решимость, ситуация тАЬесть всегда то разомкнутое в решимости вот , в качестве какого присутствует экзистирующее сущеетАЭ [1, 289]. Придавая ситуации пространственное значение (тАЬобстояниетАЭ, тАЬбыть в состояниитАЭ), Хайдеггер имеет в виду вовсе не физические параметры или тАЬналичные рамкитАЭ присутствия. Речь идет о том, что тАЬситуация есть лишь через решимость и в нейтАЭ; тАЬрешимость вводит бытие вот в экзистенцию его ситуациитАЭ, так как тАЬозначает допущение вызвать себя из потерянности в людяхтАЭ (тАЬот людей ситуация...по сути запертатАЭ) [см. 1, 299-300]. тАЬРешимостьтАЭ, следовательно, тАЬочерчивает экзистенциальную структуру...собственной способности бытьтАЭ [1, 300]. Тем самым и создается тАЬэкзистенциальная определенностьтАЭ, суть которой в тАЬспособности быть в образе (Выделено нами. В.С.) озаботившейся заботливоститАЭ [1, 298].
Обратим внимание здесь на следующее: ужас, тАЬотшатываятАЭ всякое сущее, тАЬуединяеттАЭ присутствие в смысле размыкания его как неопределенного тАЬбытия-возможноститАЭ, о котором, строго говоря, нельзя ничего сказать как о фактичном вот . Эта неопределенность тАЬуединениятАЭ определяется самим актом решения, который артикулирует присутствие в смысле конституирования как самости, так и ее фактического тАЬмиратАЭ. Видимо, именно в этом контексте следует трактовать замечание Хайдеггера о том, что в топосе тАЬуединениятАЭ акт тАЬрешимоститАЭ тАЬвысвобождает себя для своего миратАЭ и тАЬпридает присутствию собственную прозрачностьтАЭ [1, 298, 299]. Здесь речь идет о тАЬсамой способности быть, которая как брошенная может бросить себя только на определенные фактические возможноститАЭ [1, 299]. Следовательно, актуализация тАЬспособности быть в образетАЭ увязывается Хайдеггером с метаморфозой тАЬпадениятАЭ тАЬуединениятАЭ, поскольку именно тАЬрешимостью самость вводится в...озаботившееся бытие при подручном..., в заботливое событие с другимитАЭ [1, 298]. Фактичность тАЬуединения в одиночестветАЭ результат этого тАЬпадениятАЭ.
Еще один важный момент хайдеггеровской аналитики решимости формы ее манифестирования. Присутствие тАЬобреченотАЭ, то есть манифестирует себя как речь, где последняя понимается в смысле тАЬозначающего членения понятноститАЭ, когда тАЬк значениям прирастают словатАЭ [см. 1, 161]. тАЬПрозрачностьтАЭ присутствия в модусе решимости , как полагает Хайдеггер, означает такую своеобразную арикуляцию понятности, когда предикативное место речи в модусе тАЬуединенноститАЭ оказывается пустым. Решимость в модусе тАЬуединениятАЭ тАЬговориттАЭ слышанием и молчанием.
Присутствие в модусе решимости тАЬслышит, потому что понимаеттАЭ и как тАЬпонимающее... оно тАЬпослушнотАЭ соприсутствию и себе самому...тАЭ Следовательно, слышание в указанном ракурсе конституирует тАЬпервичную и собственную (Выделено нами.- В.С.) открытость присутствия для его с а мого своего умения быть в качестве голоса друга...тАЭ, в качестве тАЬсобытия для другихтАЭ[см. 1, 163]. Можно сказать и так: это слышание тАЬчистого шуматАЭ, тАЬбеззвучноготАЭ голоса бытия, на фоне которого только и возможна всякая озвученная артикулированность.
В молчании как тАЬсущностной возможности речитАЭ самость дана себе самой как чистая бытийная возможность всякого значения значения до (без) слова: тАЬЧтобы суметь молчать присутствие должно...располагать собственной и богатой разомкнутостью самого себятАЭ[1, 165]. Более того, в молчании как модусе говорения понятность присутствия артикулируется тАЬтак исходно, что из него вырастает настоящее умение слышать и прозрачность бытия-с-другимитАЭ [Там же]. Лишь в режиме тАЬпадениятАЭ самость обретает тАЬголостАЭ, иiезая одновременно в качестве тАЬпрозрачнойтАЭ самости. тАЬГолостАЭ неизбежно становится чужим...
Аналитика речи дает Хайдеггеру основание полагать, что решимость манифестирует себя в модусах слышания и молчания как совесть (тАЬволя-иметь-совестьтАЭ). Ее тАЬбеззвучныйтАЭ голос размыкает (артикулирует) способность быть-виновным и поэтому совесть возможна только в качестве тАЬвысказанноготАЭ инобытия этой способности. тАЬЗовтАЭ совести это вызов к бытию-виновным или тАЬвзывающее отозваниетАЭ , которое дает присутствию понять, что оно как тАЬбытие- основанием ничтожноститАЭ тАЬдолжно, т.е. повинно из потерянности в людях извлечь себя назад к самому себетАЭ [1, 287]. Отсюда совесть и трактуется Хайдеггером в качестве артикулированной решимости присутствия, взывающей тАЬк его самой своей способности бытьтАЭ [1, 288].
Таким образом, экзистенциал решимость выражает тАЬотличительный модус разомкнутости присутствиятАЭ и очерчивает онтологический смысл собственной способности-быть-целым. Отсюда и хайдеггеровское обобщение: тАЬЭту отличительную, засвидетельствованную в самом присутствии через его совесть собственную разомкнутость молчаливое , готовое к ужасу бросание себя на самое свое бытие - виновным мы называем решимостью тАЭ [1, с.296-297]. Поэтому самость есть конституируемое в решимости тАЬсобственное бытие-собойтАЭ, то есть задает основание самой себе.
Таким образом, топология самости, конституируемая в решимости, имеет своим бытийным основанием все ту же тАЬничтожностьтАЭ как тАЬуединяющеетАЭ движение эк-статичности, в котором тАЬтонеттАЭ всякая фактичность присутствия. Но не означает ли это принципиальной соразмерности топологии вины как тАЬбытия-основанием ничтожноститАЭ и топологии самости в модусе ее уединенности? Проблема здесь