Социология невежества
Дипломная работа - Культура и искусство
Другие дипломы по предмету Культура и искусство
оказывали даже переводу Писания на другой язык, поскольку Писание должно было оставаться достоянием одних лишь евреев. Кроме того, хотя и существовало представление о некой природной религии всех людей, которая в более поздних поколениях получила название религии сыновей Ноаха, тем не менее одновременно с этим было распространено мнение о недопустимости обучения неевреев Торе, о том, что нееврею запрещено учить Тору. По поводу этих вопросов, однако, тоже существовали разногласия. По сути дела, одной из причин утаивания устного учения, неписьменной Торы, была следующая (мы расскажем о ней на языке Талмуда, приведя притчу из трактата Авода зара): когда народы мира придут и заявят, что они евреи, Господь Бог скажет: Лишь тот, кто знает тайну Мою, является евреем. Это значит, что имеется определенная тайна, необязательно та, которая связана с мистическим и эзотерическим пониманием Торы, и тайна эта Устная Тора, являющаяся исключительным наследием евреев, и поэтому нельзя допускать к ней посторонних.
Когда в 12 веке атаки христиан на иудаизм приобрели новый характер, некоторые из христианских полемистов, немного знакомых с еврейскими источниками, стали утверждать, что у христианской церкви (поскольку хранителями Писания уже якобы стали не евреи, а адепты нового закона, нова лекс) уже нет оснований относиться к евреям с терпимостью, ибо евреи уже давно не являются теми, кем им следовало быть, народом замкнутой религии. Тем не менее они продолжают блюсти внешнюю сторону своей веры, то есть хранят верность букве Писания, не понимая всей глубины его смысла. С некоторых пор иудаизм стал новой религией, базирующейся на тайных и сатанинских преданиях, являющихся выдумкой людей. В подтверждение своих слов, христиане (те из них, которые умели читать на иврите) приводили талмудический рассказ про печь Ахная и так комментировали его: вот доказательство того, что евреи воображают, будто сам Господь Бог подчиняется человеческим законам или вынужден считаться с ними. Имеется в виду то место, где рассказывается, что Бог, когда до небесного училища дошел ответ ЙеСУошуа бен Ханании, сказал: Победили, победили меня дети мои!
В более позднюю эпоху глубокий и все более усиливающийся покров тайны на протяжении многих веков окружал Каббалу. Из поколения в поколение изучение Каббалы было достоянием ограниченного круга избранных, которые удостоились усвоить или, по крайней мере, услышать это учение от особого учителя. С определенной точки зрения, те опасения, которые сопровождали изучение Каббалы и вызывали нежелание делать это учение достоянием многих, имели дополнительный смысл. Основательность этих опасений подтвердилась во времена саббатианства и франкизма, связанных с разочарованиями и бедствиями и надолго оставшихся пугающим воспоминанием. Некоторым, как, например, рабби Моше Луцато, не было дозволено заниматься Каббалой, во всяком случае открыто, до достижения сорокалетнего возраста, что считалось возрастом интеллектуальной зрелости. Что касается многих других, то они не только не знали, о чем идет речь, но и специально не допускались к этому знанию. В предисловии к первому печатному изданию ЗоСУара издатель Ицхак де-Лотес привел множество пространных рассуждений, оправдывающих тот факт, что эта книга, которой надлежит оставаться тайной и доступной лишь избранным, выходит в свет и становится достоянием всех тех, кто способен разбирать язык, на котором она написана.
Тем не менее, по-настоящему эзотерическим учением Каббала являлась лишь в средние века, а начиная с 16 века и позднее от эзотерики осталась одна лишь фикция, и Каббала сделалась, говоря без преувеличения, частью интеллектуального багажа чуть ли не всех образованных евреев, хотя видимость тайны все еще соблюдалась. Здесь мы прервем наш рассказ о невежестве и намеренном ограничении знания в иудаизме и приступим к рассказу об этих явлениях в исламе и христианстве, чему посвятим следующую главу.
Сознательное невежество
У невежества в христианской жизни более сложное положение, ибо в христианстве сложилось два идеала, имеющих разное происхождение: идеал знания и идеал веры. С одной стороны, христианская вера, вера в Христа и религиозные догмы, провозглашалась достоянием всех и каждого. С другой стороны, знание этих догм и принципов, по крайней мере знание религиозной концепции католицизма, признавалось делом небольшого числа избранных, подвизающихся на этом поприще. Таким образом возникло, весьма незначительно представленное в иудаизме, но безмерно распространенное d христианстве, почитание санкта симплицитас святой простоты, святого невежества. Христианская церковь держалась не на тех, кто умел глубоко обосновывать принципы веры, и даже не на тех, кто по разуму своему и чину служил проводником религиозной благодати, а на бесхитростных простаках, simplices, именно они считались столпами христианской веры. И Вильям Оккам, богослов 14 века, без обиняков разъясняет нам: обетование Божье, гласящее, что церковь будет стоять вечно, до скончания веков, не потеряет своей силы даже в том случае, если все христиане забудут Христа, а преданность вере сохранит лишь одна старушка. Санкта симплицитас! именно так воскликнул Ян Гус, когда одна старушка подкинула ему в костер вязанку хвороста.
Однако то там, то здесь мы находим в христианстве, хотя и на его периферии, в среде небольшого числа интеллектуалов, отголоски иной традиции, идущей от древних гностиков. Некоторые христианские мы