Соотношение теории и эксперимента
Информация - Философия
Другие материалы по предмету Философия
упности теоретических объектов, представляющих свойства реального мира в рамках данной физической теории. "Реальность, изучаемая наукой, есть не что иное, как конструкция нашего разума, а не только данность" [18]. В этом плане физическая реальность задается посредством языка науки, причем одна и та же реальность может быть описана при помощи разных языков.
Характеризуя науку, научное познание в целом, необходимо выделить ее главную задачу, основную функцию - открытие законов изучаемой области действительности. Без установления законов действительности, без выражения их в системе понятий нет науки, не может быть научной теории. Перефразируя слова известного поэта, можно сказать: мы говорим наука - подразумеваем закон, мы говорим закон - подразумеваем наука.
Стабильность, инвариантность законов всегда соотносится с конкретными условиями их действия, изменение которых снимает данную инвариантность и порождает новую, что и означает изменение законов, их углубление, расширение или сужение сферы их действия, их модификации и т.п. Любой закон не есть нечто неизменное, а представляет собой конкретно-исторический феномен. С изменением соответствующих условий, с развитием практики и познания одни законы сходят со iены, другие вновь появляются, меняются формы действия законов, способы их использования и т.д.
Важнейшая, ключевая задача научного исследования - "поднять опыт до всеобщего", найти законы данной предметной области, определенной сферы (фрагмента) реальной действительности, выразить их в соответствующих понятиях, абстракциях, теориях, идеях, принципах и т.п. Решение этой задачи может быть успешным в том случае, если ученый будет исходить из двухосновных посылок: реальности мира в его целостности и развитии и законосообразности этого мира, т.е. того, что он "пронизан" совокупностью объективных законов. Последние регулируют весь мировой процесс, обеспечивают в нем определенный порядок, необходимость, принцип самодвижения и вполне познаваемы. Выдающийся математик А. Пуанкаре справедливо утверждал, что законы как "наилучшее выражение" внутренней гармонии мира есть основные начала, предписания, отражающие отношения между вещами. "Однако произвольны ли эти предписания? Нет; иначе они были бы бесплодны. Опыт предоставляет нам свободный выбор, но при этом он руководит нами" [19].
В. Гейзенберг, полагая, что открытие законов - важнейшая задача науки, отмечал, что, во-первых, когда формулируются великие всеобъемлющие законы природы - а это стало впервые возможным в ньютоновской механике - "речь идет об идеализации действительности, а не о ней самой". Идеализация возникает оттого, что мы исследуем действительность с помощью понятий. Во-вторых, каждый закон обладает ограниченной областью применения, вне которой он неспособен отражать явления, потому что его понятийный аппарат не охватывает новые явления (например, в понятиях ньютоновской механики не могут быть описаны все явления природы). В-третьих, теория относительности и квантовая механика представляют собой "очень общие идеализации весьма широкой сферы опыта и их законы будут справедливы в любом месте и в любое время - но только относительно той сферы опыта, в которой применимы понятия этих теорий" [17].
Теоретический уровень не просто не сводится к экспериментальному или его слуге, но и обладает достаточно большой степенью свободы. Однако оборотной стороной является связь данного уровня с идеологией, психологическими моментами и т.д.
Институциональное понимание науки подчеркивает ее социальную природу и объективирует ее бытие в качестве формы общественного сознания. Впрочем, с институциональным оформлением связаны и другие формы общественного сознания: религия, политика, право, идеология, искусство и т.д.
Как уже отмечалось выше, наука социокультурный феномен. Поэтому она не может быть автономной по отношению к общественным процессам, и в первую голову - теоретический уровень.
Официальная наука всегда вынуждена поддерживать основополагающие идеологические установки общества, предоставлять интеллектуальные аргументы и практический инструментарий, помогающий сохранить существующей власти и идеологии свое привилегированное положение. В этом отношении науке предписано "вдохновляться" идеологией, включать ее в самое себя. Как метко заметил Т. Кун, "ученые учатся решать головоломки, и за всем этим скрывается большая идеология".
В.П. Горан [ 8] отмечает корреляцию по времени научных и социальных (в т.ч. промышленных) революций. С. Г. Кара-Мурза [ 2] прекрасно описывает переплетение между собой таких феноменов, как Реформация, промышленные и социальные революции и становление Науки в современном понимании. Это является развитием марксистско ленинского учения[22].
Поэтому парадигма задается науке в большой степени идеологическими воззрениями общества (не обязательно официальными).
С. Г. Кара-Мурза отмечает[ 2], что возрождение П. Гассенди воззрений атомистов (эпикурейцев) в первую очередь было востребовано идеологией(человек атом, индивид), и лишь затем взято на вооружение естествоиспытателями.
Заключение ряда авторов о том, что развитие экспериментального уровня лимитируется дороговизной и сложностью постановки опытов[1, 4, 16] верно лишь отчасти.
К примеру эфирноопорные опыты Г. П. Иванова[20, 21] не так уж дороги, но их даже не анализируют просто замалчивают. Здесь эксперимент тормозит как раз ин