Смутное время
Курсовой проект - История
Другие курсовые по предмету История
ли подлинного царевича и своими глазами видел его мертвое тело. Приговорил Шуйского к смерти собор, помиловал царь Дмитрий.
Не готовили ли несчастного молодого человека с детства к роли претендента на престол, не воспитали ли его в убеждении, что он законный наследник московской короны? Недаром, когда первые вести о появлении самозванца в Польше дошли до Москвы, Борис Годунов, как говорят, сразу сказал боярам, что это их рук дело.
Важнейшими соперниками Годунова на пути к власти были бояре Романовы-Юрьевы. Старший из них - Никита Романович, брат матери царя Федора - царицы Анастасии, считался союзником Годунова. Именно ему Никита Романович завещал покровительствовать свою детям - Никитичам. Этот завещательный союз дружбы продолжался недолго, а вскоре после вступления Бориса на престол пятеро братьев-Никитичей были арестованы по лживому обвинению в попытке отравить царя и сосланы вместе со своими родственниками. Старший и братьев, охотник и щеголь Федор Никитич был пострижен в монахи под именем Филарета и отправлен на север, в Антониево-Сийский монастырь. Еще в 1602 г. любимый слуга Филарета сообщал приставу, что его господин со всем смирился и мыслит лишь о спасении души и своей бедствующей семье. Летом 1604 г. в Польше появился Лжедмитрий, а уже в феврале 1605 г. резко меняются донесения пристава при старце Филарете. Перед нами уже не смиренный монах, а политический борец, заслышавший звуки боевой трубы. По словам пристава, старец Филарет живет "не по монастырскому чину, всегда смеется, неведомо чему, и говорит про мирское житье, про птицы ловчие и про собаки, как он в мире жил". Другим же монахам Филарет гордо заявлял, что увидят они, каков он впредь будет. И в самом деле, увидели. Меньше чем через полгода после того, как пристав отправил свой донос, Филарет из ссыльного монаха превратился в митрополита Ростовского: в этот сан его возвели по приказанию царя Дмитрия. Все дело в связях самозванца с романовской семьей. Как только Лжедмитрий появился в Польше, правительство Годунова заявило, что он самозванец Юшка Богданов сын Отрепьева, дьякон-расстрига Чудова монастыря, состоявший при патриархе Иове для письма. Вероятно, так и было: правительство было заинтересовано в том, чтобы назвать подлинное имя самозванца, а выяснить правду тогда было легче, чем сейчас, через без малого четыре века. Отрепьев же до пострижения был холопом Романовых и постригся в монахи, видимо, после их ссылки. Не они ли подготовили юношу к роли самозванца? Во всяком случае, само появление Лжедмитрия никак не связано с иноземными интригами. Прав был В.О. Ключевский, когда писал о Лжедмитрии, что он был только испечен в польской печке, а заквашен в Москве".
Польше не только не принадлежала инициатива авантюры Лжедмитрия, но, напротив, король Сигизмунд III Ваза долго колебался, стоит ли поддерживать претендента. С одной стороны, было заманчиво иметь на московском престоле человека, обязанного королю. Тем более что молодой человек не скупился на обещания. Он тайно перешел в католичество и обещал папе римскому, что вся Россия последует его примеру. Королю он обещал Смоленск и Чернигово-Северскую землю, отцу своей невесты Марины, сандомирскому воеводе Юрию Мнишеку - Новгород, Псков и миллион золотых. И все же. Слишком невероятной казалась история чудесного спасения царевича. Сомнения в царственном происхождении московского князька высказывали почти все вельможи Речи Посполитой, к которым обратился за советом король. А при обсуждении в сейме коронный гетман Ян Замойский говорил, что вся история царевича напоминает ему комедии Плавта или Теренция. Вероятное ли дело, - говорил Замойский, - велеть кого-то убить, а потом не посмотреть, тот ли убит, кого приказано убить? К тому же синица в руках - заключенное в 1601 г. перемирие с Россией сроком на 20 лет на взаимовыгодных условиях - представлялась предпочтительнее, чем журавль в небе - союзник Речи Посполитой на московском троне. Сигизмунд III не мог решиться на открытый военный конфликт с Россией еще и потому, что Речь Посполитая вела изнурительную борьбу со Швецией за Прибалтику.
Именно поэтому король не решился оказать Лжедмитрию полную и безусловную поддержку: он лишь разрешил польским шляхтичам, если пожелают, вступать в его войско. Их набралось чуть больше полутора тысяч. К ним присоединились несколько сотен русских дворян-эмигрантов да еще донские и запорожские казаки, видевшие в походе Лжедмитрия хорошую возможность для военной добычи. Претендент на престол располагал, таким образом, всего лишь горсткой, воинов - около четырех тысяч. С ними он и перешел через Днепр.
Лжедмитрия уже ждали, но ждали возле Смоленска: оттуда открывался более прямой и короткий путь на Москву. Он же предпочел путь подлиннее: через Днепр он перебрался возле Чернигова. Зато войскам Лжедмитрия предстояло идти через Северскую землю, где накопилось много горючего материала: недовольные своим положением мелкие служилые люди, подвергающиеся особо сильной эксплуатации в небольших поместьях крестьяне, остатки разгромленных войсками Годунова казаков, поднявших под руководством атамана Хлопка восстание, наконец, множество беглых, собравшихся здесь в голодные годы. Именно эти недовольные массы, а не польская помощь помогли Лжедмитрию дойти до Москвы и воцариться там.
В Москве Лжедмитрий тоже не превратился в польского ставленника. Он не торопился выполнять свои обещания. Православие оставалось государственной религией; более того, царь не разрешил строить в России ка?/p>