Самодержавие как национальный феномен русской культуры
Информация - История
Другие материалы по предмету История
?итулов византийского императора - греч. ??????????, буквально сам властвует, сам держит власть
Таким образом, изначально под самодержцем и понимался властитель, не зависимый ни от какой сторонней внешней власти, никому не платящий дани, то есть являющийся сувереном.
Философия народа
В возможность справедливо устроить общественно-политическую жизнь посредством юридических норм народ не верит. Он требует от политической жизни большего, чем способен дать закон, установленный раз навсегда, без соображения с индивидуальностью личности и случая. Это вечное чувство русского человека выразил и Пушкин, говоря: закон - дерево, не может угодить правде, и поэтому нужно, чтобы один человек был выше всего, выше даже закона. Народ издавна выражает то же самое воззрение на неспособность закона быть высшим выражением правды, искомой им в общественных отношениях: Закон что дышло - куда поворотишь, туда и вышло, Закон что паутина: шмель проскочит, а муха увязнет. С одной стороны, всуе законы писать, когда их не исполнять, но в то же время закон иногда без надобности стесняет: Не всякий кнут по закону гнут, и по необходимости нужда свой закон пишет. Если закон поставить выше всяких других соображений, то он даже вредит: Строгий закон виноватых творит, и разумный тогда поневоле дурит. Закон, по существу, условен: Что город, то норов, что деревня, то обычай, а между тем под всякую песню не подпляшешься, под всякие нравы не подладишься. Такое относительное средство осуществления правды никак не может быть поставлено в качестве высшего идеократического элемента, не говоря уже о злоупотреблениях. А они тоже неизбежны. Иногда и законы святы, да исполнители супостаты. Случается, что сила закон ломит и кто закон пишет, тот его и ломает. Нередко виноватый может спокойно говорить: Что мне законы, когда судьи знакомы? Единственное средство поставить правду высшею нормой общественной жизни состоит в том, чтобы искать ее в личности, и внизу, и вверху, ибо закон хорош только по тому, как он применяется, а применение зависит от того, находится ли личность под властью высшей правды. Где добры в народе нравы, там хранятся и уставы. Кто сам к себе строг, того хранит и царь, и Бог. Кто не умеет повиноваться, тот не умеет и приказать. Кто собой не управит, тот и другого на разум не наставит. Но эта строгость подданных к самим себе хотя и дает основу действия для верховной власти, но еще не создает ее. Если верховную власть не может составить безличный закон, то не может дать ее и многомятежное человеческое хотение. Народ повторяет: Горе тому дому, коим владеет жена, горе царству, коим владеют многие. Собственно говоря, правящий класс народ признает широко, но только как вспомогательное орудие правления. Царь без слуг, как без рук и Царь благими воеводы смиряет мира невзгоды. Но этот правящий класс народ столь же мало идеализирует, как и безличный закон. Народ говорит: Не держи двора близ княжева двора и замечает: Неволя, неволя боярский двор: походя поешь, стоя выспишься. Хотя с боярами знаться - ума набраться, но также и греха не обобраться. В боярский двор ворота широки, да вон узки: закабаливает. Не проживешь без служилого человека, но все-таки: Помутил Бог народ - покормил воевод и Люди ссорятся, а воеводы кормятся. Точно так же: Дьяк у места, что кошка у теста, и народ знает, что нередко - Быть так, как пометил дьяк. Вообще в минуту пессимизма народная философия способна задаваться нелегким вопросом: В земле черви, в воде черти, в лесу сучки, в суде крючки: куда уйти? И народ решает этот вопрос, уходя к установке верховной власти в виде единоличного нравственного начала.
Единство царя и народа
В политике Царь для народа неотделим от Бога. Это вовсе не обоготворение политического начала, но подчинение его божественному. Дело в том, что Суд царев, а правда Божия. Никто против Бога да против царя, но это потому, что царь от Бога пристав. Всякая власть от Бога. Это не есть власть нравственно произвольная. Напротив: Всякая власть Богу ответ даст. Царь земной под Царем небесным ходит, и народная мудрость многозначительно добавляет даже: У Царя царствующих много царей. Но, ставя Царя в такую полную зависимость от Бога, народ в царе призывает Божью волю для верховного устроения земных дел, предоставляя ему для этого всю безграничность власти.
Это не передача Государю народного самодержавия, как бывает при идее диктатуры и цесаризма, а просто отказ от собственного самодержавия в пользу Божьей воли, которая ставит царя, как представителя не народной, а Божественной власти.
Царь, таким образом, является проводником в политическую жизнь воли Божией. Царь повелевает, а Бог на истинный путь наставляет. Сердце царево в руке Божией. Чего Бог не изволит, того и царь не изволит. Но, получая власть от Бога, царь, с другой стороны, так всецело принимается народом, что совершенно неразрывно сливается с ним. Ибо, представляя перед народом в политике власть Божью, царь перед Богом представляет народ. Народ тело, а царь голова, и это единство так неразделимо, что народ даже наказуется за грехи царя. За царское согрешение Бог всю землю казнит, за угодность милует, и в этой взаимной ответственности ?/p>