Русский апокрифический Христос: к постановке проблемы
Сочинение - Литература
Другие сочинения по предмету Литература
?ого канона, представленного в "романе Мастера".
Предварительные выводы, которые можно сделать на основании нашего исследования, таковы. Для создания литературно-апокрифического образа Христа русская культура на разных этапах своего развития предпочитала обращение к одной и той же категории "чужого": "чужой" жанр с первоначально "чужой" же языковой материализацией (СХ), либо жанр-"перевертыш" (ММ), а также сам образ, который или должен был пройти путь вторичной сакрализации (СХ), или сконцентрировать в себе высшую степень "чуждости", вплоть до возможности восприятия его как образа Антихриста. Иными словами, настоящий Христос - всегда сакрализован; внесакральный Христос - всегда хоть немного "не совсем" Христос и поэтому имеет хотя бы небольшой отпечаток "чуждости". Ценностно нейтрального Христа быть не может.
Естественно, выдвинутая гипотеза нуждается в дальнейшей тщательной проверке фактами. И все же есть основания полагать, что рассмотренные нами явления подпадают под некий общий закон функционирования национальной культуры, обозначенный Ю. М. Лотманом и Б. А.Успенским как отсутствие или очень незначительное присутствие в русской культуре "нейтральной аксиологической зоны" [50].
P. S. Упоминание Антихриста в тексте статьи, к сожалению, может повлечь приписывание автору вненаучных целей и побудительных мотивов. Поэтому автор считает необходимым подчеркнуть, что данная статья носит сугубо исследовательский характер и не ставит целью нередкое в наши дни присваивание ярлыков типа "антихристианский роман" на литературный шедевр М. А. Булгакова. Такой подход неприемлем не только для нашего исследования, но и для науки вообще.
Список литературы
1. Настоящая статья представляет результаты многолетнего исследования темы Страстей Христовых в русской литературе и может рассматриваться как непосредственное продолжение статьи: Савельева О. А. Апокрифическая повесть "Страсти Христовы": некоторые вопросы структуры и поэтики // Евангельский текст в русской литературе XVIII - XX вв. Петрозаводск, 1994. С. 76 - 83.
2. Топоров В. Н. Московские люди XVII в. (к злобе дня) // Philologia Slavica (к 70-летию ак. Н. И.Толстого). М.,1993. С. 193.
3. О добровольном мученичестве в XVII в. см.: Плюханова М. Б. О некоторых чертах личностного сознания в России XVII в. // Художественный язык средневековья. М., 1982. С.184 - 200.
4. О структурных особенностях СХ, а также соображения о возможных источниках повести см.: Савельева О. А. Пассийные повести в восточно-славянских литературах. Вопросы текстологии // Христианство и церковь в России феодального периода (материалы). Новосибирск, 1989. С.30 - 44.
5. Булгаков М. А. Избранное. Роман "Мастер и Маргарита". Рассказы. М., "Художественная литература", 1982. С. 26.
В дальнейшем текст романа цитируется по этому изданию с указанием номеров глав и страниц в скобках..
6. "Страсти Христовы". Почаев, без выхода (к. XVIII - нач. XIX в.). Л. 21 - 21 об. Далее текст СХ цитируется по этому изданию с указанием листов.
Текст этого издания представляет редакцию наиболее полную (так называемую Почаевскую), а также и наиболее широко распространенную в читательской среде. Изучение текстологии СХ только начато; некоторые предварительные соображения автора о динамике развития текста памятника см.: Савельева О. А. Апокрифическая повесть "Страсти Христовы"... . С. 81.
7. См.: Маккавейский Н. Археология страданий Господа Иисуса Христа. Киев, 1891. С. 148. Проф. Маккавейский ссылается на свидетельства Евсевия.
8. В старообрядческих рукописях и в печатных изданиях СХ, которые все печатались в старообрядческих типографиях, принято, естественно, написание "Царь Славы".
9. О Первоначальной редакции см.: Савельева О. А. Апокрифическая повесть "Страсти Христовы"... . С.77 - 78.
10. В канонических Евангелиях оба персонажа безымянны. Апокрифическая традиция (прежде всего, Евангелие Никодима) дает разбойникам имена: Гестас и Дисмас (с фонетическими вариациями типа "Гевста", "Дижман" и т.п.) и при этом колеблется, приписывая благоразумие то одному, то другому. Под этими именами разбойники фигурируют и в СХ. Что же касается благочестивого сотника, то его житие, создание которого Н. Петров относит к I - II в., именует сотника Логгином (вар.: Лонгин, Логвин) и помещается в Прологе под 16 октября (Петров Н. О происхождении и составе славяно-русского печатного Пролога (иноземные источники). Киев, 1875. С. 23). Под этим же именем он представлен и в СХ, куда в виде главы включается еще одно независимое произведение - "Рассказ о приходе Марфы и Марии, сестер Лазаревых, в Рим...", в котором все тот же Логгин является центральным персонажем и с помощью доставшейся ему ризы Христовой способствует исцелению и даже (в некоторых списках "Сказания") обращению в христианство императора Тиберия. Текстологическое соотношение жития Логгина и рассказа о нем в СХ предстоит выяснить.
11. "Хриплая бессмысленная (- О.С.) песенка" Гестаса "про виноград" - прекрасная антитеза осмысленности предсмертного выбора "разбойника благоразумного" и его последним словам: "Помяни мя, Господи, егда внидеши в Царствие Твое" (Лука, 23, ст. 42). Упоминание винограда в данном контексте вряд ли случайно: если вспомнить, что Христос говорит о себе: "Я есмь истинная виноградная лоза, а Отец Мой - виноградарь" (Ио., 15, ст. 1), а также: "Ибо сказываю вам, что не буду пить от плода виноградного, доколе не приидет Царствие божие" (Лука, 22, ст. 18), то песенку Гес?/p>