Религиозная трагедия Л.Н. Толстого
Информация - Культура и искусство
Другие материалы по предмету Культура и искусство
?веческий, слишком человеческий подход Толстого к описанию загробного мира, чрезмерно подчеркивающий безграничное милосердие Божие ко всем грешникам, даже тем, кто не нуждается в этом милосердии и не ищет прощения, как Иуда, то есть налицо некое абстрактное милосердие. При этом не придается значения другой стороне христианского понимания Бога Его правосудию. Надо сказать, что в 18701880-х годах Толстой еще допускал в какой-то степени существование божеского плана. Мне отмщение, и Аз воздам эпиграф романа Анна Каренина и черновой редакции народного рассказа Свечка убедительное тому подтверждение. Однако в 1900-е годы Небесное Царство рассматривается только с точки зрения царства Божия на земле. Божеское не противопоставляется и не дополняется человеческим, оно само целиком человеческое.
Подобное божеское воззрение фиксируется в текстах Священного Писания (слова Христа о муках вечных, ожидающих грешников, о том, что горе тем, через кого в мир приходят соблазны и лучше бы не родиться тому, кем Сын Человеческий предается и т. д.), и в многочисленных святоотеческих трудах, часть из которых имелась в яснополянской библиотеке, и в народном творчестве (к примеру, в духовном стихе Два Лазаря), и в текстах богослужебных песнопений (во время Пасхальных торжеств, знаменующих собой ликование как бы уже наступившего Небесного Царствия, Церковь, движимая божеской, а не человеческой любовью поет: Тако да погибнут грешницы от лица Божия, а праведницы да возвеселятся). На фоне такого миропонимания и различения божеского и человеческого яснее вырисовываются своеобразные черты толстовского по сути атеистического божеского и гуманистического человеческого, отраженные в последних произведениях Толстого. Божеское было лишь тонким налетом на творчестве великого художника, под ним всегда скрывалась человеческая основа. Мне думается, более глубокого материалиста не существовало в нашей литературе, утверждал писатель В. Ф. Тендряков в статье Божеское и человеческое Льва Толстого. Сходное по сути, несмотря на несколько отличное внешнее оформление, высказывание сделал литературовед Г. В. Краснов в статье Божеское и человеческое в произведениях позднего Л. Н. Толстого: Проникновение божеского в человеческое, их слияние в сочувственном авторском повествовании хотя и не меняют материалистического взгляда Толстого на божественное, но в то же время оспаривают известное полемическое утверждение Бердяева о ветхозаветности религии Толстого. Поэтому дальнейшие размышления этого ученого о том, что главный герой рассказа Божеское и человеческое Светлогуб принимает христианское откровение о личности, видит, а не игнорирует... лицо Христа в его Сыновней ипостаси, не связываются с приведенным выше мнением, не подкрепляются и текстом самого толстовского произведения. Наоборот, божеский план в Божеском и человеческом, имеющий отношение к образу авторского праведника Светлогуба, передает укрепившееся в 1900-е годы антихристианское настроение Толстого, утверждает отрицание Бога-Троицы, исповедуемого Православной Церковью (а, значит, и Сыновней ипостаси Христа). Описывая предсмертное состояние героя, Толстой, как бы обобщая его жизнь, писал: Светлогуб не верил в Бога и даже часто смеялся над людьми, верящими в Бога. Он и теперь не верил в Бога, не верил потому, что не мог не только словами выразить, но мыслью обнять Его (42, 212). Особая светозарность лица героя, его фамилия Светлогуб, ангелоподобность, подмеченная стариком-раскольником, вместе с ним сидевшим в тюрьме, означают вовсе не причастность христианскому учению, а именно праведность этого литературного персонажа в толстовском ее понимании, выраженную указанными художественными средствами. Стандартный набор других характерных черт выборочное чтение и использование Евангелия, отсутствие личного покаяния, обвинение других во зле, утверждение практической морали, обеспечивающей царство Божие на земле еще больше убеждает в гуманистическом, атеистическом наполнении слова божеское, поставленного в заглавии рассказа.
После своего обращения в 1880 Толстой на некоторое время оставил художественную литературу и посвятил себя созданию публицистических трактатов, излагавших его религиозные, философские, нравственные и социальные воззрения. Хотя этим произведениям недостает напряженности личного переживания, характерной для Исповеди, они написаны тем же изумительным слогом и обнаруживают исключительный дар рациональной, логической и убедительной аргументации. Пожалуй, наиболее значительными из них являются Исследование догматического богословия (18791880) критика церкви; В чем моя вера (1884) обобщение буквально всех накопленных Толстым к этому времени мыслей и сочинений по вопросам религии; Так что же нам делать? (окончено в 1886) описание наблюдений и переживаний Толстого в московских трущобах и убийственное обличение, вскрывающее причины нищеты в современном обществе; Царство Божие внутри вас (1893), где Толстой доводит до логического предела свои взгляды. Средоточием этого трактата является его теория непротивления злу насилием, и, применяя ее к деятельности различных правительств, он приходит к выводу, что все они в сущности аморальны и служат интересам богачей и сильных мира сего, угнетая народные массы посредством воинской пов