Реалии открытого пространства-времени: к пониманию нашей исторической системы
Информация - История
Другие материалы по предмету История
·волить себе быть убежденным этим? С такой палитрой цветов невозможно реконструировать единый белый, которым он должен обладать... Это способ переписывания тех же самых уравнений, не изменяя их (Бродель, 1972, стр.37).
В этих анализах разновидностей социального времени, в этом бесстрастном доводе Броделя, что в том, что случилось так, что наше коллективное внимание должно повернуться от эпизодического и вечного к структурному и циклическому времени, нет любопытствую- щего упоминания о пространстве. Это все более любопытно, пос- кольку в наиболее важных его работах пространство - центральный предмет его анализа. Бродель даже иногда называет себя геоисториком и считает себя последователем Видала де ла Блаша, как и Люсьена Фебвра.
Множественные пространства-времена
Что бы я хотел сделать, так это взять четыре времени Броделя - эпизодическое время, циклическое время, структурное время и время мудрецов - и доказать, что у каждого из этих времен есть пространство. И, далее, я хотел бы доказать,что время и пространство - не две отдельные категории, а одна, которую я буду называть пространством-временем.
Мы уже заметили, что Бродель различает свои четыре "времени" двумя путями: по продолжительности отрезков времени и по названию описываемого объекта. Пространственной параллелью продолжительности отрезков времени может быть широта пространственного обзора (space-scope). Но это маловразумительно. В любом случае, как мы заметили, тяжело найти точную качественную меру протяженности отрезка времени. Сколько длятся события? Мгновение, день, год, десятилетие? Сколько живет структура? 500лет? Тысячелетие? И мы можем испытать даже больше трудностей с широтой пространствен- ного обзора.
Я бы предложил, чтобы мы вместо этого повернулись к субстантивным объектам, которые рассматриваются. Здесь, я думаю, мы можем найти некоторые вероятные пространственные дубликации категорий социального времени.Эпизодическое время обслуживается непосредственным геополитическим пространством которое, конечно,противоречиво в каждой своей части и каждая часть конструирует явление. Возьмем, например, предпологаемое событие 1987-88г, которое газеты доносят до нас как "Палестинские волнения в Израиле". Мы наверняка столкнемся с трудностями при их датировке. Начались они в конце 1987г или в 1948, или в 1917? Но так же, как и во времени, их трудно локализовать геополитически. Происходят ли эти беспорядки в Израиле или в Палестине, или на Западном береге и в секторе Газа, или на территориях, занятых Израилем, или в Газе, Иудее и Самарии? Или это происходит на более обширном пространстве, которое мы называаем Ближним Востоком? Я не предлагаю отвечать на эти вопросы, поскольку (что очевидно) на них не существует правильного ответа. Любой ответ несет с собой политическую и историческую оценку, именно о том, по какой причине происходят беспорядки. И до сих пор у нас не существует рассуждения об этих беспорядках, свободного от их привязки к сегодняшнему геополити- ческому пространству.
Но, может быть, вы подумаете, что существуют сложности только с пространством, поскольку я говорю о злободневной ситуации, по поводу которой кипят страсти. Но оказывается,что границы прос- транства не намного четче, чем если бы мы взяли эпизод из более ранних веков. В шестнадцатом веке в Бургундских Нидерландах, части владений короля Испании, вспыхнуло восстание. В исторических книгах это событие называется "Бунт Нидерландов", и датируется как происходившее с 1566 или 1568 до 1648. Любопытное событие, скажем в прошлом, которое длилось восемьдесят лет.
Я напоминаю вам о двух подсобытиях в этом длительном событии. Первое подсобытие произошло в 1579. Тогда была передышка в конфликте, результатом чего было разделение территории на две части вдоль линии, которая более или менее сходна с современной границей между Нидерландами и Бельгией. Территория на север от линии была в руках предводителей восставших,и которую в то время назвали Соединенными Землями. На юге от линии продолжал править подчиненный Испании режим, и эту территорию назвали Испанскими Нидерландами. Временная граница эпохи передышки стала долговременной реальностью. Этри две территории до сих пор политически разделены. Думается,что современные бельгийцы, потомки тех, кто соседствовал с королем Испании, единодушно засомневались бы, отождествлять ли себя с Бунтом Нидерландов.
Теперь я ввожу второе подсобытие. В начале конфликта один из советников короля Испании, граф ДЭгмонт, потомок одной из крупных аристократических семей Бургундии (более точно - Фландрии, части современной Бельгии), призывал короля к благоразумию и примирению. Он был случайно заподозрен в молчаливой поддержке Бунта и казнен. В некотором смысле, следовательно, он был мучеником этой революции. Меня привело в удивление, что я наткнулся несколько лет назад на его статую не в Амстердаме, а в Брюсселе, статую, прославляющую его оппозицию к иностранному деспотизму. Я спросил моего бельгийского друга, что ему говорили, когда он учился в школе, о роли графа ДЭгмона и как бельгийцы сегодня понимают Бунт Нидерландов. Отмечают ли они его раннюю фазу, когда Фландрия и Брабант тоже были охвачены восстанием, или только весь Бунт в целом? Было ли это, хотел я знать, и их наследием, а не только наследием голландцев? Вслед за тем я получил второе потрясение. Мой друг ответил, что он не знает, поскольку он из Льежа, и, как я, конечно, знаю, Льеж хоть и является частью современной Бельгии, но он не был ?/p>