Разные направления и концепции изображения положительного героя в литературе XIX в
Курсовой проект - Литература
Другие курсовые по предмету Литература
на эту тему из написанной сто лет назад статьи о Базарове. Тем более что размышления эти построены на анализе той же самой сцены под стогом, о которой мы говорим и сейчас.
Но что особенно характерно для Базарова и в то же время является признаком резкого отличия его внутреннего мира от натур и умов заправски революционных, это та вечная неудовлетворенность и невозможность найти удовлетворение, то отсутствие равновесия духа, которые с особенной наглядностью сказались в следующей тираде.
Революционер преисполнен сознания своей миссии, иллюзией великого исторического дела, которому он призван служить, и скорее склонен преувеличивать свою значительность, свою ценность общественную, национальную, международную, чем чувствовать свое ничтожество. В смысле психологическом нет людей более занятых, как именно революционеры; и нет людей более уравновешенных, чуждых скептицизма, колебания, сомнений. Те мысли о бесконечности, вечности, о ничтожестве человека, которым так доступен Базаров, им и в голову не приходят. Это люди жизни текущего исторического момента, интересами и иллюзиями которого переполнена их душа, им некогда философствовать о суете сует, и человеческое ничтожество "им не смердит". Одного этого уже достаточно для заключения, что Базаров не есть представитель революционного типа[5,89]. (Мы потом вспомним эти слова и когда пойдет речь о Рахметове, и когда будем читать стихотворения Некрасова Памяти Добролюбова и Пророк, у героев которых ясно осознанная цель и которые лишены сомнений и колебаний, душевной смятенности, в отличие, заметим попутно, от самого Некрасова.)
Постараемся подойти ко всему сказанному под другим углом зрения.
Прочитав роман, Достоевский тут же написал Тургеневу обстоятельное письмо. Отвечая, Тургенев благодарит: Вы до того полно и тонко схватили то, что я хотел выразить Базаровым, что я только руки расставлял от изумления и удовольствия. Точно Вы в душу мне вошли и почувствовали даже то, что я не счел нужным вымолвить. Однако через год Достоевский в Зимних заметках о летних впечатлениях упомянул и Тургенева, и его роман. Очевидно, что высказывание его не расходилось с тем, что было сказано в письме автору и так восторженно воспринято им.
Ну и досталось ему за Базарова, беспокойного и тоскующего Базарова (признак великого сердца), несмотря на весь его нигилизм.
Но почему беспокойство и тоска признак великого сердца? И как это понять несмотря на весь его нигилизм?
Потом Достоевский вложит в уста Раскольникова вот эти слова: Страдание и боль всегда обязательны для широкого сознания и глубокого сердца. И в последнем романе писателя старец Зосима скажет Ивану Карамазову: В вас этот вопрос не решен, и в этом ваше великое горе, ибо настоятельно требует разрешения... Но благодарите Творца, что дал вам сердце высшее, способное такой мукой мучиться, горняя мудрствовати и горних искати[4,89]
Вот что значит несмотря на весь нигилизм. Ведь, если воспользоваться только что процитированными словами из Братьев Карамазовых, для нигилизма нет нерешенных вопросов, ибо все вопросы уже разрешены ясно и определенно.
Обратим теперь внимание еще на одно важное обстоятельство. Слова беспокойство и тоска Достоевский взял из самого романа. Но там они звучат, казалось бы, в совершенно ином, чем в отзыве Достоевского, контексте.
Из предпоследней главы романа: ...лихорадка работы с него соскочила и заменилась тоскливой скукой и глухим беспокойством. Странная усталость замечалась во всех его движениях, даже походка его, твердая и стремительно смелая, изменилась. Опять же тоска и беспокойство результат изменения. Это другой, иной Базаров. А между тем эти, казалось бы, характерные лишь для определенных моментов состояния становятся для Достоевского исходными для определения самого главного. Слова тоска и беспокойство, связанные в романе, вроде бы, с конкретными состояниями, берутся как ключевые, сущностные. как бы сказали в философии, субстанциональные.
Базаров был близок автору Преступления и наказания. Вспомним, что в этом романе говорит Порфирий Петрович о статье Раскольникова: ...Мрачная статья-с, да это хорошо-с. Почему же хорошо-с? Да потому, что в бессонные ночи и в исступлении она замышлялась, с подыманием и стуканьем сердца, с энтузиазмом подавленным. Да и последние слова, сказанные в Отцах и детях о Базарове страстное, грешное, бунтующее сердце, могли бы быть применены и к Раскольникову.
За исключением Николая Ставрогина, все центральные герои его романов-трагедий, начиная с Раскольникова и кончая Иваном Карамазовым, оказываются в той или иной степени в сфере воздействия этой священной тоски следствия неутоленной жажды осуществления высокого идеала[15,89].
Обстоятельно Базаров и Раскольников сопоставляются Г.А.Бялым в его статье Две школы психологического реализма (Тургенев и Достоевский): Не могло не быть значительного сходства у писателей, подходивших к человеку прежде всего со стороны его идейного мира, ставивших своей целью изучение форм сознания современного человека, недовольного жизнью и измученного ею. Сюда входил и интерес к тем болезненным изломам сознания, которые сопутствуют напряженной работе мысли и совести. При этом у обоих романистов герой создан идеей, теорией, она господствует над ним, подчиняет его себе, становится его страстью, его второй натуро?/p>