Разгул монархии в годы правления Ивана Грозного
Информация - История
Другие материалы по предмету История
Прочтите и рассудите, говорил он, аще достойно сие дело, на св. соборе утвердив, подписати на судебники и на уставной грамоте.
Так, в истории развития верховной власти нового Московского государства наступил момент, когда установилось некоторое ограничение монархического абсолютизма. Это ограничение было преимущественно делом известного кружка лиц, воспользовавшегося благоприятным поворотом в душевной жизни царя, а не результатом дружного отпора, солидарных усилий всего высшего класса или большей его части. Не будучи результатом борьбы целого класса с монархом, это ограничение не было закреплено должными политическими гарантиями, известной конституцией, которая определяла бы точно права и обязанности монарха в отношении подданных. Вследствие всего этого и ограничение оказалось непрочным и оказалось не в состоянии предотвратить наступление еще горшей тирании.
7. Разрыв царя с избранной радой.
Недолго молодой царь Иван Васильевич ладил со своей избранной радой и сносил терпеливо наложенную на него опеку и ограничения. Уже в 1553 году произошли у него крупные неприятности с его советниками. В начале этого года, вернувшись из казанского похода, царь, опасно занемог и был при смерти. Возник вопрос о преемнике на случай смерти царя. Иван Васильевич потребовал, чтобы двоюродный брат его, князь Владимир Андреевич Старицкий и бояре присягнули его сыну Димитрию, младенцу. Владимир уклонился от присяги, потому что сам возымел намерение сесть на московский престол по смерти царя. Бояре, хотя и присягнули, но и, то только после великих пререканий, шума и брани. Царю было поставлено на вид, подчеркнуто, что целуют крест именно его сыну, а не Захарьиным. Некоторые же бояре отказались совсем присягать царевичу Димитрию. Любимые советники Ивана, его избранная рада, во время этой истории заметно были в рядах оппозиции, на стороне князя Владимира Андреевича. Очевидно, избранная рада боялась повторения того, что творилось в малолетство Грозного, и потому в государственных интересах не прочь была устранить кандидатуру младенца и предпочесть ему взрослого князя Владимира Андреевича. Но царь отнесся к этому как к вероломству и непостоянству своих избранных советников и затаил после того чувство обиды и мести по отношению к ним. Это чувство стали раздувать родственники царя Захарьины, оскорбленные враждой и недоверием к ним бояр, проявившимися в 1553 году. С другой стороны, и сама избранная рада, по-видимому, стала злоупотреблять своим значением и во всяком случае не проявляла должного такта в отношении к царю. Иван жаловался в послании к Курбскому: Подружился он (Сильвестр) с Адашевым, и начали советоваться тайком от нас, считая нас слабоумными; мало-помалу начали они всех вас, бояр, в свою волю приводить, снимая с нас власть, частью ровняя вас с нами, а молодых детей боярских приравнивая к вам; начали причитать вас, князей, к вотчинам, городам и селам, которые по уложению деда нашего отобраны у вас; они это уложение разрушили, чем многих к себе привязали. Единомышленника своего князя Димитрия Курлятева ввели к нам в синклитию и начали злой совет свой утверждать: ни одной волости не оставили, где бы угодников своих ни посадили; втроем с Курлятевым начали решать и местнические дела, не докладывали нам ни о каких делах, как будто бы нас и не было. Наши мнения и разумные они отвергали, а их советы и дурные были хороши. Так было во внешних делах. Во внутренних же мне не было ни в чем воли: сколько спать, как одеваться все было ими определено... Потом вошло в обычай: я не смей слова сказать ни одному из самых последних его советников; а советники его могли говорить мне, что им было угодно, обращались со мной не как с владыкой или даже с братом, но как с низшим; попробую прекословить и вот мне кричать, что и душа-то моя погибает, и царство-то разорится. Началась война с Ливонией; Сильвестр с вами, своими советниками, жестоко на нас за нее восставал; заболею ли я или царица, или дети все это по вашим словам, было наказание Божие за наше непослушание к вам. Но в особенную вину ставит царь своим советникам то, что они хотели воцарить князя Владимира, а царевича Димитрия погубить, воздвигли ненависть на царицу Анастасию, уподобляя ее всем нечестивым царицам. Когда началась Ливонская война, неудовольствие царя на избранную раду достигло наивысшего напряжения и разрешилось ее разгромом. Адашев был удален от двора и послан воеводой в Ливо-нию; разосланы были из Москвы и его сотоварищи. Сильвестр добровольно ушел в монахи в Кирилло-Белозерский монастырь.
8. Опалы и казни.
Оставшись без советников, которые стесняли и ограничивали его, а затем и без жены, которая укрощала и умиряла его страсти, Иван обнаружил тот же необузданный произвол и тиранию, как и во время своей ранней юности. Начались опалы и казни бояр и разных людей, которых царь подозревал в отравлении своей жены. Казни стали постигать бояр и по простому капризу царя, за резкие слова и другие, неприятные для царя поступки. В это-то время и сказалось явственно отсутствие должной солидарности в боярстве, его неспособность к дружному отпору, к борьбе с деспотизмом. Терроризированные бояре стали думать лишь о том, как бы по добру и здорову убраться из Москвы за границу. Многие из них и выполнили это намерение, в том числе и князь Андрей Михайлович Курбский. Но большинство царь поспешил связать круговой порукой о неотъезде и таким путем укрепить в Москве.
В борьбе с ними царь Иван Васильевич пошел неуклонно по пу?/p>