Преступная толпа
Методическое пособие - Психология
Другие методички по предмету Психология
в умирать с голода, или что частная собственность, это добро, похищенное у других, не должна иметь препятствий к тому, чтобы быть напечатанной в журналах; но ее следует наказывать по закону, раз она внушается словесно толпе, находящейся перед продавцом пшеницы, или когда ее с умыслом пропагандируют в большом собрании, при помощи прокламаций". Вы можете во всех журналах мира писать, что необходимо отнять избыток у того, кто его имеет, но эти слова убедят только таких субъектов, которые уже антропологически расположены к воровству; они не будут иметь никакого значения для честного человека, так как "человек (по верному замечанию Ферри) поступает сообразно со своими чувствами, а не сообразно со своим образом мыслей".
Итак все теории, даже самые жестокие, имеют весьма мало значения в нашей нравственной динамике; что имеет какое либо значение так это наше чувство. Оно-то и говорит не только пролетариям, но и всем другим людям. Утонченность чувств варьирует у индивидов и у классов индивидов; вообще те индивиды и те их классы, которым в жизни приходится переносить более легкие несчастья, имеют гораздо более утонченную чувствительность.
Экономические трудности поражают богачей также тяжело, как и пролетариев; вместе с появлением экономических бедствий возникает много горя, много несчастий, не щадящих никого и дающих всем право жаловаться. Если же все это справедливо, если истинно, что только невзгоды и несправедливости делают толпу недовольной, а не те или другие теории, могущие, самое большее, только усилить это недовольство, то не должны ли мы иметь хоть немного снисхождения к случайным и внезапным эксцессам толпы?
Протестующие плебеи, как назвал их в заседании сената Эллеро, дают большую часть преступлений толпы, и их страдания истинная причина тех крайностей, на которые они решаются.
Относительно восстаний и тревог всякого рода можно сказать то же, что и относительно двух друзей, когда один из них, всегда спокойный и молчаливый, делает другому сцену из-за пустяка. Из-за чего он ссорится? На это он не имеет ни малейшего основания! может воскликнуть кто-нибудь. Но более близкие к нему ответят: Да, вы ведь не знаете! Он был так огорчен!..
II.
После этого отступления, которое, однако, было необходимо, вернемся к психологическому анализу толпы.
В конце предыдущей главы мы сказали, что численность увеличивает интенсивность душевных движений, и, вслед за Эспинасом, дали математическое доказательство этого явления. Теперь мы должны прибавить, что численность не только производит этот арифметический эффект, но что, сверх того, она сама по себе является источником новых душевных движений. Численность дает всем своим единицам чувство их внезапного и необычайного могущества. Они знают, что могут бесконтрольно употребить все свое могущество, что их за это не осудят, не будут наказывать; и эта уверенность придает им храбрость для совершения поступков, которые они сами осуждают, чувствуя их несправедливость.
Всякая диктатура по необходимости приводит к деспотизму и несправедливости, так как тот, кто имеет возможность сделать все, на все решается. Это считается психологическим законом.
Таким образом, вполне естественно, что 100, 1000, и 2000 человек, случайно собранные вместе, сознавая свою силу и видя себя хозяевами известного места, считают себя вправе быть судьями, а подчас даже и палачами. "Неожиданное всемогущество и безнаказанность за убийство, писал Тэн, чересчур крепкое вино для человеческой головы: головокружение наступает быстро, перед глазами появляются красные круги, и от исступления человек доходит до жестокости".
В подобных случаях на сцене появляются самые зверские страсти; даже в цивилизованном человеке просыпается мгновенно свирепость, и чтобы объяснить это явление, нам почти против воли приходится обратиться к гипотезе Барбаста и Лаверня: что в человеке просыпается врожденное стремление к убийству себе подобных, скрытое подобно огню, находящемуся под пеплом, но ожидающее только искры, чтобы, вспыхнув, проявиться наружу.
Понятно, что этому-то мы и должны сверх внешних, вышеозначенных причин приписать преступления толпы. Потому что, если описание человеческого характера, сделанное Серги, имеет твердое основание, а не представляет из себя простого уподобления, то очень логично и естественно допустить, что самые низкие слои характера подымаются наверх, когда психологическая буря совершенно переворачивает наш организм.
Однако то, что какой-нибудь человек, в особенности человек народа, которого долгие века цивилизации приучили к состраданью, делается в одно мгновение неограниченным властителем и в тоже время палачом, не проходит для него безнаказанно. Хотя его и толкает на преступление просыпающийся в нем дикий инстинкт, хоть он и возбужден против своих жертв, нанося им оскорбления и несправедливости, но при всем том он смутно чувствует, что совершает какой-то необычайный поступок, и душа его, подобно Макбетовой, "полна скорпионов".
"Несмотря на это, он, благодаря страшному противоречию, не поддается полученной в наследство гуманности, которая в нем возмущена: она удерживает его, он раздражается еще больше, и чтобы ее потушить, у него нет других средств, кроме одного "упиться ужасами", прибавляя все новые убийства, так как убийство особенно в том виде, в каком оно им совершается, т. е. при помощи холодного оружия и над беззащитными производит в его животной и нравственной машине две н?/p>