Анализ языковых средств объективации концепта "Город" в системе поэтических текстов поэзии Серебряного века
Дипломная работа - Иностранные языки
Другие дипломы по предмету Иностранные языки
тавлении столицы как организованного пространства, с его рельефом, водами, растительностью, строениями, улицами и проч. Москва изменяющееся, растущее и при этом фиксированное в пространстве образование (словоформа стоишь):
Расширяясь, возрастая,
Вся в дворцах и вся в садах,
Ты стоишь, Москва святая…
(Брюсов)
Смысл "город как место, обнесенное оградой" (внутренняя форма лексемы город), представлен в поэзии эпитетом белокаменная, который в современной русской речи функционирует как субстантив, и конкретизирован как множество церквей: Звучат твои колокола, О, Белокаменная! (Бальмонт).
Городской рельеф отмечен лексемой холм, текстовая корреляция ее с числительным, имеющим мифологическую семантику, продуцирует в семантике локуса элемент значимости и особенности места основания города:
Ты стоишь, Москва святая, (град) Семихолмный и золотоглавый,
На своих семи холмах Полный благовеста и стихир.
(Брюсов) (С. Соловьев).
Этот семантический компонент локуса эксплицируется в тексте в наборе ключевых денотатов, характерных для столицы:
наименования рек: над рекой-Москвой Я стою с опущенной головой (Цветаева); кругом пруды реки Неглинной; беззвучная, черная Яуза (Брюсов);
растительность: березы никлые (Вяч. Иванов), я люблю этот город вязевый (Есенин), белая сирень (С. Соловьев);
здания: 1) знаковое для Москвы здание Кремль наделено в поэзии двумя основными значениями "старинный" и "величественный": старинный Кремль (Бальмонт), прозрачная нежность Кремля, стены Московского Кремля (Блок), Стены ветхие Кремля (С. Соловьев), суровый старый Кремль (Маяковский);
2) из остальных зданий в поэтический фокус попадают старые дома: домики старой Москвы (Цветаева); Старинный дом (название стихотворения А. Белого); вблизи монастыря есть домик трехоконный (Садовской) положительные эмотивные семы эксплицированы в уменьшительном суффиксе ключевого слова. Даже меняющийся облик столицы не искореняет из памяти старые постройки и ностальгию по ним:
На месте флигельков восстали небоскребы,
И всюду запестрел бесстыдный стиль модерн…
(Брюсов)
Чрезвычайно распространенный в поэзии (не только "серебряного века") семантический компонент локуса "старый, древний город" находит развитие в изображениях "Москва деревня" и "Кремль старуха", созданных на основе денотативных и ассоциативных сем:
Храпит Москва деревнею,
и в небе цвета крем
глухой старухой древнею
суровый старый Кремль.
(Маяковский).
"Деревянность" Москвы как старого города противостоит в языковом сознании "каменности" новой столицы Петербурга.
Многочисленность старых домиков и чувство стабильности и теплоты от них делает пространство Москвы для поэтического восприятия "своим", "домашним" (вспомним, что другая столица воспринимается как чужое, враждебное человеку пространство), отсюда совершенно естественно возникновение гештальта "Москва дом": здесь дома я (Брюсов. "У Кремля"); Москва! Какой огромный Странноприимный дом! Всяк на Руси бездомный, Мы все к тебе придем (Цветаева).
Улицы: Кузнецкий Мост притих и стал безлюден, …Вот и Мясницкая. Здесь каждый дом поэма (С. Соловьев); На Плющихе (название стихотворения), здесь … за Арбатом (Бунин); около Серпуховских ворот (Волошин); от Пресненской заставы до Рогожской (Ходасевич), Бегу Пречистенкою… Мимо… (А. Белый) и др.
В поэзии Москва предстает как город не столько улиц, сколько переулков, которые создают неповторимый облик города:
Я люблю у застав переулки Москвы,
Разноцветные, узкие, длинные
(Брюсов).
Здесь, в старых переулках за Арбатом,
Совсем особый город
(Бунин).
Переулочек, переул …
Горло петелькой затянул
(Ахматова).
Москва как исторический город. Этот семантический компонент передается косвенно через упоминание значимых для истории Москвы и Руси-России событий. Такими событиями являются:
- основание города:
Град, что строил Долгорукий
Посреди глухих лесов.
(Брюсов. "Я знал тебя, Москва");
2) Смутное время:
И в эти дни Димитрий встал из гроба,
В Отрепьева свой дух перенеся.
(Бальмонт. "Москва")
3) революции начала ХХ века:
На улицах красные флаги,
И красные банты в петлице,
И праздник ликующих толп.
…Мельканье красных флагов
И красный, красный цвет.
(Брюсов. "На улицах") о февральской революции.
Осмысление переломных моментов в истории страны также рождает гештальтное восприятие столицы. Так, Смутное время в стихотворении Бальмонта "Глухие дни" представлено через орнитологический код: В глухие дни Бориса Годунова … Орлы царили с криком над Москвой; состояние Москвы сразу после октябрьской революции 1917 года передано Ходасевичем ("2-го ноября") с помощью фрейма "болезнь", пять лексических экспликаторов которого в пространстве четырех строчек формируют яркий образ:
Семь дней и семь ночей Москва металась
В огне, в бреду . Но грубый лекарь щедро
Пускал ей кровь и, обессилев, к утру
Восьмого дня она очнулась. Многочисленные пожары Москвы, и особенно пожар 1812 г., вызвали появление мифа "Москва Несгораемый Град" (Пламенная Москва Р. Ивнев), который в поэзии "серебряного века" закрепился в виде гештальта "Москва город-Феникс", наиболее ярко выраж?/p>