Последнее земное дело генерала Алексеева
Статья - История
Другие статьи по предмету История
ьшинство руководителей России, считал он, "ничтожны, заняты делами личными и интересами своих партий". Генерал Корнилов во главе верных ему войск продвигался к Петрограду, надеясь предотвратить надвигающуюся революцию.
Прямого участия в корниловском движении Алексеев не принимал. Когда войска Корнилова шли к столице, он находился в Петрограде, заседал в Совете республики (Предпарламенте) - некоей форме представительного совещания при Временном правительстве. Некоторые члены Временного правительства и либеральные лидеры в момент "корниловского кризиса" уговаривали Алексеева возглавить правительство. Он согласился. Но кавалерийские части генерала А. Крымова, посланные в помощь Корнилову, до Петрограда так и не дошли. "Путч" провалился.
Сместив Корнилова, Керенский сам стал Верховным главнокомандующим, а должность начальника штаба Ставки уговорил принять Алексеева.
Позднее, в Добровольческой армии, а затем и в белой эмиграции, согласие Алексеева на предложение Керенского вызывало у многих недоброжелательное к нему отношение. Считали, что, согласившись, Алексеев проявил "антикорниловство". Дочь Алексеева, В. Борель, в письме к Деникину (апрель 1923 года) решительно возражала против самой мысли о том, что "папа был против генерала Корнилова". Она писала, что отец рассказывал ей о том, как был "посвящен в дела предполагавшегося выступления" Корнилова на Петроград. Принимая же должность начальника штаба Ставки при Керенском, он руководствовался только одним желанием - спасти Корнилова и всех иже с ним. Логика его мысли понятна: на посту начальника Ставки Алексеев мог "смягчить удар" по корниловским лидерам - возможно, уже тогда он имел в виду планы будущей борьбы. Но Корнилов и некоторые его сторонники восприняли шаг генерала Алексеева иначе. Встретив Алексеева в Ставке (в Могилеве), арестованный Корнилов наговорил ему немало резких слов. Впрочем, в том положении, в котором оказался генерал, его можно понять. И хотя по приказу Керенского Алексеев вынужден был арестовать в Ставке Корнилова и его сподвижников, он настойчиво уговаривал Керенского не предъявлять им обвинения в измене и мятеже.
5 сентября Алексеев подал в отставку. В его рапорте читаем следующее: "Страдая душой вследствие отсутствия власти сильной и деятельной, вследствие происходящих отсюда несчастий для России, я сочувствую идее генерала Корнилова и не могу пока отдать силы на выполнение должности начальника штаба". Позднее он писал П. Милюкову, что А. Керенский, Б. Савинков и другие, безусловно , были в курсе подготовки движения Корнилова, во всяком случае, участие Керенского в этом деле бесспорно. "Почему все эти люди отступили, когда началось движение, почему отказались от своих слов, я сказать не умею", - горечь в этих словах старого генерала.
Выйдя в отставку, Алексеев уехал в Смоленск. Здесь он, по имеющимся данным, создал организацию "Белый крест" (ее еще называли "Алексеевской организацией"), которая исподволь занялась нелегальной переброской на Дон главным образом офицеров, где, по замыслу Алексеева, предполагалось формирование Добровольческой армии, откуда она должна была начать миссию спасения России от революционной разрухи.
В первые дни октября 1917 года Алексеев прибыл в Петроград и поселился на Галерной улице. Официально он находился в столице как член так называемого Предпарламента, а фактически - для развертывания тайной работы "Алексеевской организации". 12 октября в письме к жене он писал: "Вчера сделал крупное дело по известному тебе вопросу". Некоторые историки белого движения считают, что речь шла о деятельности "Белого креста". 16 октября, то есть за девять дней до Октябрьского переворота, переброска офицеров и юнкеров на Дон началась.
Сохранившаяся записная книжка Алексеева показывает, что его заботы касались множества дел: от политики до размещения и обеспечения довольствием прибывавших в Новочеркасск офицеров. Пунктом сбора был определен Лазарет № 2, расположенный на Барочной улице, в доме № 36. По имеющимся данным, некоторые антибольшевистские лидеры, в частности Б. Савинков, как член Совета казачьих войск, пытались привлечь Алексеева и связанных с ним офицеров к подавлению большевистского выступления 25 октября. Алексеев уклонился от этого предложения, считая его запоздало-безнадежным. По его замыслу, борьбу с большевиками теперь следует начинать и развивать с окраин, в частности с казачьего Дона. Впоследствии зять Алексеева ротмистр Шапрон писал, что генерал расценил предложение Савинкова "как безнадежное" и ответил, что на верную смерть офицеров и тем более "детей" (то есть юнкеров) не пошлет.
Между тем оставаться в Петрограде становилось все опаснее. 25 октября Алексеева перевели из общежития на Галерной, где он проживал, на квартиру члена "Алексеевской организации" инженера С. Щетинина. Сопровождали Алексеева А. Шапрон, полковник С. Веденяпин и дочь Щетинина Наталья - сестра милосердия одного из госпиталей. Наняли извозчика. Сели Алексеев и Наталья, Шапрон и Веденяпин должны были добираться сами. В арке на Дворцовой площади извозчика остановил матросский патруль. Алексеев протянул свои документы члена Совета республики с печатями Временного правительства. Между матросами начался спор. "Э-э, гляди, - сказал один, - да тут печати правительства. Старика надо задержать". "Ну и что? - возразил другой. - А у нас с тобой какие печати? Других нет". Матрос махнул рук?/p>