Польша, Финляндия и Столыпин
Курсовой проект - История
Другие курсовые по предмету История
ин был бесстрашным, в достаточной мере показано А.И. Солженицыным. Можно добавить, что, будучи в разъездах по Саратовской губернии, П.А. Столыпин послал моей матери короткую записку: "Сегодня озорники стреляли в меня из-за кустов". А когда в 1905 г. саратовские террористы приговорили меня к смерти путем отравления (я был тогда двухлетним ребенком) и моя мать от страха потеряла голову, отец остался невозмутим: "Я буду продолжать свое дело. Да сбудется воля Господня!" Государственную власть принял он как тяжелый крест. Ознакомившись с общим положением дел Империи, понял, что нельзя терять ни минуты. Работал, порою, целыми ночами, что в конце жизни отразилось на состоянии его сердца. Спешил каждый вечер окончить работу, положенную на этот день. Глядя на часы, говорил порой с горечью: "Идите, проклятые!" Отношение отца к деньгам было, если можно так выразиться, двойственно. В Совете министров у него бывали столкновения с бескорыстным, но, пожалуй, слишком бережливым министром финансов. Дело сельскохозяйственного переустройства требовало больших кредитов. Коковцев огрызался: "Не могу же я делать деньги из петербургского воздуха и из невской воды!" П. А. Столыпин отвечал резко; потом сожалел о своей вспыльчивости. "Там, где деньги - там дьявол", - говорил он. Но, зная, что без надлежащих кредитов нельзя повернуть народ на путь благополучия, он говорил также: "Деньги - ото чеканная свобода". П. А. Столыпин тосковал порою, когда думал о будущем России, говорил моей матери: "После моей смерти одну ногу вытащат из болота - другая завязнет". Это опасение усугублялось тем фактом, что отцу трудно было подыскать сотрудников. Были чиновники, честные и преданные своему делу. Но почти не было людей, обладавших подлинным государственным мышлением. Разрыв, происшедший еще в прошлом веке, между государственным аппаратом и либеральной интеллигенцией, приносил свои горькие плоды. Переговоры с лидерами кадетской партии привели к полному разочарованию. Не считаясь ни с чем, Милюков и его коллеги надменно требовали полноту власти (всем известно, что произошло в феврале 1917 года, когда они власть получили). Наконец, мой отец сказал Царю: "Я охотнее буду подметать снег на крыльце Вашего дворца, чем продолжать эти переговоры". К людям крупного масштаба, работавшим с моим отцом, можно отнести министра земледелия Кривошеина, министра финансов Коковцева и товарища министра внутренних дел Крыжановского. Сергей Ефимович Крыжановский был выдающимся деятелем. Проекты государственных преобразований времен моего отца были составлены почти все им лично. В первые годы эмиграции он написал свои воспоминания, ставшие теперь библиографической редкостью. В своей книге он уделяет много внимания преобразованиям, которые П. А. Столыпин собирался осуществить, вернее, к осуществлению которых он уже приступил, но которые были прерваны пулей убийцы. Эти неосуществленные реформы являются как бы продолжением государственной деятельности моего отца, отразившейся в его парламентских выступлениях. Одно из этих преобразований касалось, в первую очередь, выделения части Холмского края из состава Польши. Проект по этому вопросу был составлен Крыжановским, по поручению П. А. Столыпина, в 1908 году. Согласно этому проекту, в состав новой Холмской губернии должны были быть включены лишь местности, в которых население сохранило русский облик. Те же части Холмщины, в которых население было ополячено и окатоличено, должны были остаться за Польшей. Согласно замыслу П. А. Столыпина, к Польше должны были быть прирезаны, взамен отторгнутых от нее частей Холмщины, некоторые части Гродненской губернии, населенные поляками. Речь шла о части Вельского и Белостокского уездов. Таким образом была бы достигнута основная цель размежевания. Официально вопрос о Холмщине был вызван ходатайствами местного русского населения, желавшего слиться с общерусской стихией. Но Крыжановский высказывает на этот счет и иные соображения: "В действительности, - пишет он, - по официально никогда не высказанной мысли, мера эта имела целью установление национально-государственной границы между Россией и Польшей, на случай дарования Царству Польскому автономии". Полное отделение Польши от России отец намечал на 1920 год.
На деле все пошло по-иному. Проект о Холмщине поступил в конце 1909 года на рассмотрение специальной комиссии Государственной думы. Несмотря на возражения правительства, комиссия расширила пределы будущей Холмской губернии, включив в ее состав такие местности, в которых русское население составляло едва 30%. А об уступке Польше части Гродненской губернии депутаты вообще отказались слушать. "Таким образом, - отмечает Крыжановский, - весь смысл меры выражал собою лишь стремление урезать пределы Польша". Это показывает, что даже трудоспособная Третья дума возвышалась лишь постепенно и с трудом до подлинного понимания наших государственных задач. Проект был принят в этом искаженном виде нашими законодательными палатами уже после смерти моего отца. Другое, на этот раз совсем неосуществленное, преобразование касалось децентрализации - разделения Империи на области, располагающие правами самоуправления, при наличии в этих областях представительных учреждений. Согласно намерениям П. А. Столыпина, реформа должна была быть осуществлена в областях, представлявших однородное целое, если не всегда в этническом, то по крайней мере в экономическом и бытовом отношении. Составление проекта о децентрализации мой отец пор