Политическое и социально-экономическое развитие России накануне отмены крепостного права
Курсовой проект - История
Другие курсовые по предмету История
ние и оскудение крепостного крестьянства, и росло в его среде острое недовольство своим положением.
Таким образом, рост торгово-промышленного оборота в стране ухудшил и обострил крепостные отношения и возбуждал в помещиках опасения за будущее. В то же время попытки усовершенствования и усложнения помещичьего хозяйства не содействовали увеличению материального благополучия самих помещиков. Водворение новых форм хозяйства далеко не всегда удавалось; помещичьи фабрики обычно не выдерживали конкуренции с купеческими, более богатыми и технически совершенными.
Подневольный барщинный труд оказывался непригодным для улучшенных способов производства: один из ученых хозяев того времени (Вилькинс) справедливо заметил, что барщиной обычно называлось то, что медленно, нерадиво, без всякой охоты делается. Поэтому среди крепостных владельцев к середине XIX в. выросло разочарование в успехе их земельного и фабричного хозяйства и сознание того, что они попали в кризис.
Недовольны положением дел были даже те помещики, которые в черноземной полосе вели барщинным трудом примитивное полевое хозяйство. Плотное крепостное население черноземного района, не уходившее в отхожие промыслы и не имевшее кустарных, умножилось настолько, что не все могло быть использовано на пашне; некуда было девать рабочие руки и надо было даром кормить лишние рты. Это естественно порождало мысль о необходимости коренных хозяйственных перемен и даже о преимуществах наемного труда. Затрудненность хозяйственной обстановки помещиков усложнялась их долгами. По разным причинам к середине XIX столетия более половины помещичьих имений оказались заложенными в правительственной сохранной казне; по некоторым подсчетам, в среднем, задолженность помещиков составляла более 69 рублей с души крепостных, что составляло более 2/3 их средней стоимости. Столь огромная задолженность была вызвана как тяжестями военного времени начала XIX в., так и хозяйственными неудачами и неумением жить сообразно со своими доходами.
Сознание хозяйственного кризиса угнетало помещиков; настроение недовольной крепостной массы их пугало; недостаток денежных средств приводил к мысли о несовершенствах и устарелости крепостного порядка. Даже и те помещики, которые не были захвачены высокой освободительной идеей, думали, что близок конец старого порядка, и не сомневались в том, что нужна его реформа; они только боялись, что реформа окончательно их разорит.
По новому закону, крепостное право помещиков на крестьян было отменено навсегда, и крестьяне признаны свободными безо всякого выкупа в пользу помещиков. Государственная власть не видела в этом никакого нарушения прав помещиков.
В то же время земля, на которой жили и работали крестьяне, была признана собственностью помещиков. Крестьяне освобождались с тем, что помещики предоставят им в пользование их усадебную, оседлость и некоторое количество полевой земли и других угодий (полевой надел). Но крестьяне за усадьбу и полевые наделы должны были отбывать в пользу помещиков повинности деньгами или работой. По закону крестьяне получили право выкупить у помещиков свои усадьбы и, сверх того, могли по соглашению со своими помещиками приобрести у них в собственность полевые наделы.
Пока крестьяне пользовались наделами, не выкупив их, они находились в зависимости от помещиков и назывались временнообязанными крестьянами. Когда же выкуп был произведен, то крестьяне получали полную самостоятельность и становились крестьянами-собственниками.
Вышедшие из крепостной зависимости крестьяне соединялись по месту жительства в сельские общества, из которых для ближайшего управления и суда составлялись волости. В селах и волостях крестьянам дано было самоуправление по тому образцу, какой был установлен для крестьян государственных при графе Киселеве. В сельских обществах было введено общинное пользование полевой землей, при котором крестьянский мир переделял землю между крестьянами и все повинности со своей земли отбывал за круговой порукой. [4]
Крестьяне, конечно, ожидали не такую реформу. Наслышавшись о близкой “воле”, они с удивлением и негодованием воспринимали весть, что надо продолжать отбывать барщину и платить оброк. У них закрадывались подозрения, подлинный ли манифест им прочитали, не спрятали ли помещики “настоящую волю”.
(...) Нельзя было сделать положительное заключение о степени народного сочувствия к совершающейся реформе как потому, что настоящего преобразования они еще не поняли совершенно ясно, так и потому, что не имели еще времени семейно и на своих совещаниях обсудить все проекты Положения. Но при внимательном наблюдении мне казалось, что большая часть крестьян понимала освобождение из-под крепостной зависимости в более обширном смысле, т. е. что повинности их относительно помещиков будут гораздо легче. Дворовые же люди в большей части имений говорили: Наше положение не такое, как положение крестьян, им хорошо, а мы должны, прослуживши еще два года, в том же положении отправиться куда знаешь, да если кому можно взять у общества землю, то кто же нас обстроит и обзаведет всем тем, что нужно для хлебопашца. (Из донесения заседателя Тарусского уездного суда Кондырева).
(...) В некоторых местах крестьяне понимали в превратном виде дарованные им права свободы: иные полагали, на основании на