Османская Сирия в период египетской оккупации и в период Танзимата (30-70-е годы XIX в.)
Курсовой проект - История
Другие курсовые по предмету История
не обрабатывавшиеся ранее земли привлекательным объектом для потенциальных землевладельцев. На основании Османского земельного кодекса 1858 г. продолжалась индивидуальная регистрация земельных владений с правом отчуждения. В тех районах (преимущественно, гористых), где существовала давняя традиция мелкого крестьянского землевладения (Горный Ливан, Джэбэль-эд-Друз, Джэбэль-Ан-сарийе, некоторые районы Палестины), непосредственные производители смогли закрепить свои права. Там же, где большинство крестьян издавна были лишены владельческих прав на землю, утверждалось крупное землевладение. Кроме того, представители местного аянства и купечества приобретали ранее не обрабатывавшиеся земли и вводили их в хозяйственный оборот. К началу XX в. в Сирии сложилась в целом достаточно пестрая картина землевладения: 25% обрабатываемых земель приходилось на мелкие владения (до 10 га), 15% на средние владения (10100 га) и 60% находилось в составе крупных владений (свыше 100 га). Несмотря на преобладание крупного землевладения, мелкое и среднее землевладение не исчезло. Наиболее важным политическим итогом трансформации системы аграрных отношений в сирийских провинциях Османской империи XIX в. к началу XX в. стало упорядочение отношений между османской провинциальной администрацией и местной земельной знатью, выразившееся в укреплении своеобразного политического блока властей с местным аянством при все более явном доминировании централизаторских начал.
Султан Абдул-Хамид II уделял сирийским провинциям особое внимание в своей новой панисламистской политике и всячески стремился завоевать симпатии местной мусульманской знати. Наиболее активными идеологами и проводниками доктрины панисламизма на общеимперском уровне стали именно выходцы из Сирии: шейх суфийского братства аррифаийя Абу-ль-Худа ас-Сайяди и крупный дамаскский землевладелец Ахмад Иззет-паша аль-Абид. В это время были выстроены прямые неформальные связи между султанским окружением и рядом наиболее влиятельных родов, представлявших традиционную политическую элиту Сирии. Для многих богатых мусульманских семейств Сирии приближение к султанскому двору стало еще одним признаком османизации, наряду с получением образования в государственных учебных заведениях и последующим карьерным продвижением по государственной службе.
Важным средством распространения и пропаганды идей османского единства в Сирии, как и в других частях Османской империи, стала государственная система образования. В правление Абдул-Хамида II государственная образовательная система получила стимул к развитию. К началу XX в. в Сирии практически полностью были проведены в жизнь положения закона об образовании 1869 г., предусматривавшего повсеместное создание сети государственных начальных и средних школ, а также профессиональных училищ (технических, педагогических, военных). На рубеже XIX и XX вв. во всех сирийских вилайетах и отдельных округах насчитывалось в общей сложности свыше полутора тысяч государственных начальных и средних школ, в стенах которых обучалось около 50 тыс. учащихся. Государственные учебные заведения были доступны для всех османских подданных без различия вероисповедания, однако основной контингент учащихся в них составляли мусульмане, в то время как большинство христиан и иудеев все же предпочитали отдавать детей на обучение в свои религиозные школы или же в учебные заведения, созданные западными миссионерами.
В Османской Сирии, как и в других частях Османской империи эпохи Абдул-Хамида II, в конце XIX начале XX в. действовала жесткая государственная цензура. Любая критика властей была категорически запрещена. Рост уровня грамотности и образования повышал спрос на печатную продукцию. В Сирии возникали все новые периодические издания, создавалось все больше типографий. В то же время сирийские писатели и публицисты, не согласные с политикой правящего султана, вынуждены были эмигрировать в Египет или же на Запад. Некоторые представители сирийской интеллектуальной элиты, чьи идеологические позиции расходились с официальными доктринами, продолжали, однако, жить у себя на родине. К таковым следует отнести представителей кружка сирийских мусульманских реформаторов (салафистов), возглавлявшегося дамасскими алимами Джа-маль ад-Дином аль-Касими, Абд ар-Раззаком аль-Битаром и Ахмадом аль-Джазаири. Также в Дамаске возникли своеобразные учебно-просветительские кружки (известные в литературе как Большой и Малый дамасские кружки), отстаивавшие идеи просвещения и арабского культурного возрождения. В конце XIX в. арабо-сирийский патриотизм все еще оставался уделом незначительной части интеллектуальной элиты, в то время как панисламистские идеи оказывали более сильное воздействие на сирийских мусульман, чем какое-либо региональное или национальное движение. У арабов нет понятия о нации, лишь о религии и подданстве, -отчасти только о языке, отмечал знаменитый российский востоковед А.Е. Крымский, посетивший Сирию в 1898 г. Вплоть до конца правления Абдул-Хамида II среди населения сирийских провинций Османской империи в значительной степени поддерживалось сознание османской и исламской общности.