Учебники

8. Искусство как тот самый субъект суждения, в котором состоит мысль

Введение в философию: Искусство и религия

назад в содержание

Но что такое субъект суждения без предиката? «Чувство», — говорит Вико, и скажут Кант и Розмини, т.е. ощущение: не объект, но сама субъективность субъекта, которая еще не рефлексирует над самой собой и не обладает собой, не мыслит. А между тем оно — мысль, потому что таково живое противоречие искусства, — точно так же, как и живое противоречие субъекта всякого суждения: что-то немыслимое, что мыслится. В этом глубокий смысл априорного синтеза, в котором состоит мысль. Последний же нуждается в субъекте, который был бы противоположным предикату, т.е. этой самой немыслимости; но — в акте, который нуждается в ней, и схватывает ее, и тем самым отрицает немыслимость и мыслит ее, отождествляясь с предикатом, с которым он сопоставляется. И, таким образом, искусство всегда имеет что-то непередаваемое, нечто божественное, которое становится вдохновением и неукротимым поэтическим исступлением, не уловимым для мысли — одним словом, природой. Последняя, однако, реализуется, лишь раскрывая себя мысли и мысля себя, поскольку поющий поэт слушает, взволнованный, свою песнь — и, слушая собственный голос, судит его. Искусство существует в критике — точно так же, как природа — всегда в мысли. Художник может пренебрегать критикой других, но он не может пренебрегать собственной критикой — тенью от тела его искусства, тенью, которая не покидает и не может ни на одно мгновенье покинуть свое тело, хотя она и не должна, и не может заменить его собой. Спонтанность, наивность и другие подобные черты, присущие искусству, не исключают — и, более того, сопрягаются с необходимостью, дисциплиной и знанием критики, в которой искусство как духовная природа обретает собственную ценность и собственную свободу. И секрет искусства состоит именно в этом единстве вещей, которые на поверхности предстают как разъединенные, а в глубине образуют неразделимое единство духовного синтеза. Ребенок говорит удивительные вещи — но удивительные для взрослого, который его слушает и от которого ребенок не мог бы оторваться.

И, в заключение, искусство — это субъект суждения; но субъект суждения, как все четче выявляет современная логика, является одновременно и субъектом познания. Здесь не время пояснять это отношение тождества между субъектом того, что я называю абстрактным логосом, и субъектом конкретного логоса [1]. Достаточно заметить, что субъект суждения отличается от субъекта, который излагает это суждение, именно потому, что тот субъект никогда не является чистым субъектом: он — не ощущение, но уже помысленное ощущение (универсализированное особенное). Субъект, который бы не был ничем иным, кроме как субъектом, — не мысль, а субъект мысли, т.е. человек, который посредством мысли будет отчуждаться от самого себя, чтобы тем самым вернуться к себе, — человек в начальный момент акта, с помощью которого реализуется его собственная духовная человечность.

1 Субъект суждения, судимый субъектом судящего суждения или деятельности по суждению: см. «Систему логики». Т. 2.

Стало быть, даже с этой стороны истина, к которой обращает свой взор эстетика, — это истина, на коей мы стремились заострить свое внимание: эстетический момент является в духе моментом чистой субъективности — моментом, придающим любому произведению искусства его сущностный характер лиричности.

назад в содержание