Книги по разным темам Pages:     | 1 |   ...   | 11 | 12 | 13 | 14 | 15 |   ...   | 42 |

Проблема организации союзниками второго фронта в Европе являлась одной из основополагающих и наиболее острых тем в переписке и дискуссиях между И.В.

Сталиным, Ф. Рузвельтом и У. Черчиллем.

Для главы советского правительства в период 1941 - 1944 гг. решение именно данного вопроса имело первостепенную важность, и от того, насколько партнеры СССР по антигитлеровской коалиции приближались к тому, чтобы удовлетворить многочисленные просьбы и требования И.В. Сталина о высадке крупного десанта на французском побережье - напрямую зависела степень их доверия друг к другу. Главным образом, для каждой из сторон было непросто поддерживать своеобразный баланс между необходимостью укрепления военностратегического сотрудничества в борьбе с Гитлером и геополитическими интересами стран в послевоенные годы, соблюдение которых подчас требовало, прежде всего, от Ф. Рузвельта, У. Черчилля и их преемников действий, направленных на сдерживание Советского Союза и недопущение распространения его политического влияния на европейском континенте.

Проблема второго фронта трудно решалась с самого начала германской агрессии в отношении СССР. Впервые этот вопрос был актуализирован в личном послании И.В. Сталина, направленном 18 июля 1941 г. премьер-министру Великобритании У. Черчиллюclxiv, в котором содержалось предложение создать фронты против Гитлера в Северной Франции и Арктике. Глава британского кабинета министров отклонил советское предложение, ссылаясь на недостаток имеющихся у Великобритании сил и угрозу неминуемого, по его словам, кровопролитного поражения десанта.

Стоит отметить, что еще в декабре 1941 года на конференции в Вашингтоне У. Черчилль активно продвигал проект совместной англо-американской операции во Французской Северной Африке, реализация которого, в сущности, сводила вероятность наступления союзников через Ла-Манш к нулю, что неминуемо приводило к обострению напряженности в отношениях между Великобританией и Советским Союзомclxv.

В Соединенных Штатах, в свою очередь, активно прорабатывались стратегические планы, которые могли быть реализованы в случае, если СССР не смог бы выстоять в борьбе с армиями Вермахта. Обсуждения проходили на фоне обнародованного американскими дипломатами, посетившими Москву вместе с У.Уилки, сообщения о крайне негативном отношении советских лидеров к Великобритании и проводимой ею политике. В частности, И.В.Сталин сообщал в Лондон И.М. Майскому о том, что в Москве создавалось впечатление, будто У.

Черчилль в действительности рассчитывает на поражение СССР в войне и готов в этом случае вступить в переговоры с А. Гитлеромclxvi. Отметим, что в советской периодической печати, всецело подконтрольной партии и правительству, стали появляться, в частности, карикатуры, высмеивающие нерешительность и лосмотрительность партнеров нашей страны по антигитлеровской коалиции в данном аспекте. Причем в противовес лосторожности британских политиков и лично У.Чирчилля изначально приводились американские сторонники скорейшей высадки крупного десанта союзников в Европе.

Московская конференция, на которой главными действующими лицами были министры иностранных дел Великобритании, СССР и США не расставила все точки над i в отношении начала союзниками наступательной операции в Европе, однако она позволила подготовить почву для личной встречи глав трех государств, которая и состоялась 28 ноября - 1 декабря 1943 в столице Ирана.

Стоит отметить, что этом городе в качестве места проведения трехсторонних переговоров на высшем уровне решительно настаивал И.В. Сталин.

Отмечая иные положительные моменты Тегеранской конференции, возглавивший посольство Соединенных Штатов в СССР А. Гарриман называл чрезвычайно важным установление личного контакта между И.В. Сталиным и Ф.

Рузвельтом. Более того, ему показалось, что советский лидер общался с президентом не только с большим уважением, но даже изрядной симпатией к собеседнику, а взгляды американской стороны импонировали ему гораздо в большей степени, нежели позиции Великобритании и лично У. Черчилляclxvii.

Операция Оверлорд, начавшаяся 6 июня 1944 года приблизила завершение Второй мировой войны. Стоит отметить, что именно на первые месяцы, прошедшие с момента высадки союзных армий в Нормандии, пришелся период наиболее доверительных отношений между державами, входящими в антигитлеровскую коалицию, не смотря на то, что с точки зрения советского правительства эта мера была отнюдь не своевременной. Так, в американской периодической печати заметно увеличилось количество публикаций об СССР, а И.В. Сталин и вовсе стал одной из наиболее популярных фигур и главным героем множества авторских материаловclxviii. Однако степень доверия И.В. Сталина, советского правительства и народа к заверениям, обещаниям и даже официальным соглашениям с западными союзниками неуклонно снижалась, что заметно отразилось на советско-американских отношениях после смерти Ф.Рузвельта.

Если во время визита В.М. Молотова а Лондон и Вашингтон его цель - склонить политических лидеров США и Великобритании к проведению десантной операции через Ла-Манш, называлась трудно достижимой, но вполне осуществимой с прицелом хотя бы на 1943 год, а ее отсутствие к концу лета 1942 г.

едва не привело к серьезной конфронтации, по меньшей мере между Председателем Совета Министров СССР и У. Черчиллем, то в дальнейшем И.В.

Сталин воспринимал новые отсрочки высадки хотя и подчас с осуждением и даже негодованием, но все же - как данность, и предпочитал искать с партнерами по коалиции иные формы взаимодействия и компромисса.

clix Иванов Р.Ф. Сталин и союзники, 1941 - 1945. Смоленск. 2000.

Мальков В.Л. Франклин Рузвельт: проблемы внутренней политики и дипломатии. М. 1988.

Россия в 20 веке. Война 1941 - 1945 годов: современные подходы. М. 2005.

clx Голубев А.В. Враги второй очереди: советское общество и образ союзников в годы Великой Отечественной войны / Проблемы российской истории. Вып. 5. Магнитогорск. 2005. С.320 - 359.

Материалы сборников Россия и внешний мир.

clxi Государственный секретарь США в 1973 - 1977 гг. Лауреат Нобелевской премии мира.

clxii Киссинджер Г. Дипломатия. М. 1997.

clxiii Там же. С.289.

clxiv Переписка Председателя Совета Министров СССР с президентами США и премьер-министрами Великобритании во время Великой Отечественной войны 1941-1945 гг. В 2-х т. М. 1976., Т.1. С.18.

clxv Советско-английские отношения во время Великой Отечественной войны 1941-1945. С. 37.

clxvi Советско-английские отношения во время Великой Отечественной войны, Т.1. С. 294.

clxvii Борисов А.Ю. СССР и США: Союзники в годы войны. 1941 - 1945. С.56.

clxviii Позняков В.В. Американское общественное мнение и проблема сотрудничества СССР и Соединенных Штатов. М. 1991. С. 109.

Н.А. Копылов 1941 год в Прибалтике: традиционные мифы и новые источники.

События Великой Отечественной войны в течение последних двадцати лет являются постоянным объектом внимания научных кругов и средств массовых информаций.На страницах научных и популярных изданий, в прессе и телевизионных передачах публикуются и озвучиваются различные подходы к изучению тем периода 1939 - 1945 гг. Подобная практика приводит к расширению границ научно-политического дискурса, что, в свою очередь, способствует введению в научный оборот новых документов, фактов и сведений, позволяющих по-новому оценивать произошедшие события, зачастую подвергая их суровой переоценке.

Сложившаяся к настоящему времени в российском обществе историкополитическая ситуация напрямую проистекает из событий рубежа 1980-х - 1990-х годов ХХ века, символом которых стало крушение Советского Союза и господствовавших в советском обществе идеологических догматов. Подобный подход, основными чертами которого стали отрицание старой военноисторической парадигмы и стремление представить роль бывших советских республик как самостоятельный эпизод второй мировой войны, породил немало исторических мифов, господствующих в общественном сознании по настоящее время. В данном случае предлагается взять за основу определение мифа А.Ф.

осевым, как максимально интенсивной и в величайшей степени напряженной реальности. Это - совершенно необходимая категория мысли и жизни.clxix Особое внимание при данной постановке проблемы, привлекает формирование мифов о роли и участии в событиях Великой Отечественной войны стран Балтии, бывших прибалтийских республик СССР, которое по настоящее время оказывает большое влияние на систему политических отношений Российской Федерации со странами Балтии.

Среди комплекса документов, привлекаемых как российскими, так и прибалтийскими исследователями в защиту своих позиций большую роль играют неопубликованные источники, в частности свидетельства непосредственных участников войны, до сих пор хранящиеся в государственных и частных архивах.

Одним из таких документов являются воспоминания генерал-майора Ивана Дмитриевича Копылова, проходившего службу в 1939-1941 гг. на территории Литовской республики в составе войск Прибалтийского особого военного округа.

Данные воспоминания были завершены 25 марта 1981 г., однако, в силу определенных организационных и идеологических причин не публиковались.clxx Между тем, изучение текста и составление комментариев к нему позволяют по- новому взглянуть на события начального периода Великой Отечественной войны в разрезе современных общественно-политических мифов.

К этому следует прибавить, что тема участия территориальных стрелковых дивизий в войне до сих пор, за редким исключением, практически не изучена в современной историографииclxxi.

Подобная ситуация приводит к возникновению и превращение в историкополитические мифы различных толкований событий начального периода Великой Отечественной войны, в первую очередь, с точки зрения представителей стран Балтии. Ярким примером является трактовка событий 1939-1941 гг. как периода советской оккупации и подготовки к агрессивным внешнеполитическим действиям. Подобного рода трактовка исторических фактов уже прочно укоренилась в общественном сознании, однако более детальный анализ новых источников представляет данные события совсем в ином свете.

В первую очередь, это касается мифа об оккупации Советским Союзом прибалтийских республик в 1940 г. и последующей за этим репрессивной деятельностью аппарата государственной безопасности. Очевидцы данных событий и документы наркомата Обороны Союза ССР дают несколько иную интерпретацию событий.

Приказом народного комиссара обороны № 0191 от 17 августа 1940 г.

вооруженные силы прибалтийских республик были преобразованы в территориальные стрелковые корпуса РККА: Существующие армии в Эстонской, Латвийской и Литовской ССР сохранить сроком на 1 год, очистить от неблагонадежных элементов и преобразовать каждую армию в стрелковый территориальный корпус, имея в виду, что комсостав закончит за этот срок усвоение русского языка и военную переподготовку, после чего территориальные корпуса заменить экстерриториальными, формируемыми на общих основаниях.clxxii В состав 29-го корпуса были включены две дивизии: 179-я и 184-я стрелковые. Далее приказом наркома обороны определялась структура новых частей: Начальнику Управления кадров и начальнику Главного управления политической пропаганды Красной Армии для укрепления командного и политического состава 22-го, 24-го и 29-го стрелковых корпусов выделить частично на командные и политические должности командный и политический состав Красной Армии из числа соответствующих национальностей и русских.clxxiii Именно в связи с данными организационным мероприятиями И.Д, Копылов был назначен на должность заместителя начальника штаба 179-й стрелковой дивизии Прибалтийского военного округа. Прибыв к месту службы, автор отметил общее состояние нового формирования: Боевая и политическая подготовка проводилась на родном языке. Ряд должностей подлежал укомплектованию опытными советскими командирами и политработниками, а именно: в роте - политрук, в батальоне - заместитель командира батальона, в полку - полковой комиссар и заместитель командира полка, в дивизии - дивизионный комиссар, заместитель командира дивизии, заместитель начальника штаба, помощник начальника связи. Корпусом командовал генерал-лейтенант Виткаускас, дивизией - генерал-майор Чапас.clxxiv Подобные штатные мероприятия с сохранением национального языка и национального состава дивизий мало походят на локкупационные действия, однако некоторые пункты приказа № 0191 позволяют вольным образом представлять действия советских властей в Прибалтике: л5. Совместно с правительствами союзных советских республик проверить и очистить от неблагонадежных элементов кадры Эстонской, Латвийской и Литовской армий. На командный состав Эстонской, Латвийской и Литовской армий, как на подлежащий оставлению в армии, так и на неблагонадежный, подлежащий увольнению из армии, выслать личные дела в Управление кадров Красной Армии.clxxv Данный пункт приказа стал основой для формирования мифа о кадровых репрессиях, проведенных в период становления советской власти в прибалтийских республиках. В тоже время анализ биографических данных высшего командного состава армии Литовской республики, перешедшего в состав 29-го стрелкового корпуса, не может подтвердить справедливость данного утверждения. В перечень национального командного состава 179-й сд следует включить следующих лиц: командир корпуса генерал-лейтенант Виткаускас В.И., командир дивизии бригадный генерал Чапас А.С., начальник штаба корпуса генерал-майор Чернюс Н.К., начальник артиллерии генерал-майор артиллерии Иодишюс И.В., начальник штаба 179 сд полковник Урбшас А.И., первый командир 179 сд 29-го корпуса дивизионный генерал Пундзявичус С.И., командир 215-го стрелкового полка 179-й дивизии полковник Шуркус А.А., командир 618-го легкоартиллерийского полка 179 сд Дапкус А.А., командир 619-го гаубичного артполка 179-й дивизии подполковник Ионавичус А.И., командир 87-го отдельного разведбатальона 179 сд подполковник Л. Вершила.

Pages:     | 1 |   ...   | 11 | 12 | 13 | 14 | 15 |   ...   | 42 |    Книги по разным темам