Книги по разным темам
Pages: | 1 | ... | 5 | 6 | 7 | 8 | 9 | ... | 42 | В 1611 г. ее сторонники, желая привлечь на свою сторону широкие слои общественности, составили Плач о пленении и о конечном разорении Московского государства. Рассуждая о причинах российской смуты, они пришли к убеждению, что во всем виновато падение общественных нравов. Оно предшествует падению государства. Причина падения нравов виделась в стремлении московских государей к самодержавию (абсолютизму). Преследуя эту цель, цари вместо духовных людей и сынов света возлюбили детей сатаны [лстяжателей Ч А. Н.]. Общаясь с ними, цари клевету на знатных слышалиЕ и кровь множества народа из-за нее Епролили. И вместо Екротости и правды возлюбили гордость и злобу19. Из этого следовало, что российскую смуту надо понимать как расплату за уничтожение традиционной удельно-княжеской власти, данной от Бога, а народу надо не бунтовать, а покаянием и милостынями вымаливать у Бога прощение20.
Но подобная позиция не нашла отклика в народе.
В ответ ей в том же 1611 г. вышла Новая повесть о преславном Российском царстве. Это было сочинение, направленное против удельно-княжеской идеологии. Не покаянием, считает Новая повесть, а борьбой с врагами православной государственности можно возродить Россию.
Мирным путем нельзя вернуть безмятежное житье. Не для того пришли интервенты в Россию, чтобы сохранять в ней православную государственность, а для того, чтобы свою власть навязать и своих подданных, таких же безбожников, в великом государстве нашем посадить, тем же врагам волю дать нашу землю разорять. Поэтому, соглашаясь признать польского королевича русским царем, представители великих родов не о вере православной и народе своем думали, а о себе. Из-за гордости и вражды не захотели Еиз рода христианского (православного) царя изыскать и ему служить, Еа иные нелюди Ч не по своему достоинству чина почетного достичь21.
В этих рассуждениях протестантско-католический Запад, как носитель зла, противопоставлен России. Борясь против православной государственности, он делает ставку не на честных людей, а на растленные умы, готовые соблазнам мира сего служить и в великой славе быть.
Этим прямо указывалось, что подобными растленными умами являются идеологи удельно-княжеской модели управления. Таким образом, Новая повесть, поддерживая основы самодержавной соборности, смотрела на Запад как на разрушительную силу, идущую от Сатаны, но не от Бога, а в защите православной государственности видела религиозно-патриотический долг россиян. На этом основании был сформулирован призыв к народу: Станем храбро за православную веру и за все великое государство, за православное христианство22.
Но, касаясь соотношения высшей светской и духовной власти, Новая повесть требовала пересмотреть идеологию самодержавной соборности в пользу приоритета духовной власти. Это объяснялось тем, что в отличие от земледержцев наших, ставших кривителями, духовная власть показала себя листинным стоятелем и твердым поборотелем за веру23.
На основе Новой повести были составлены грамотки Ч воззвания, сыгравшие важную роль в сборе народного ополчения24. Однако лидеры ополчения, соглашаясь с автором повести в том, что необходимо всем вместе за свою веру и за отечество против врагов своих неусыпно стоять, расходились с ним во взглядах на духовную власть. Лидеры народного ополчения, думается, были склонны отдать приоритет главе светской власти, избрав его в первую очередь на царство. Так, например, князь Дмитрий Пожарский в одной из грамот писал: л<Надо> обсудить с разными людьми на общем совете, как нам Ене оказаться в положении не имеющими государя. Чтобы нам по совету всего государства выбрать общим советом того Государем, кого нам милосердный БогЕ даст25.
Широкая общественная поддержка ополчения и его политических идеалов способствовала освобождению Москвы осенью 1612 г. и определила успех идеологии самодержавной соборности.
Прямым следствием ее торжества стал Земский собор 1613 г., в работе которого приняли участие представители всех основных сословий: бояр иЕ дворян больших, и стряпчих, и жильцов, и дворян из городов и всяких чинов людей26. Каждый регион России избрал и прислал в Москву по десять человек с посаду и с уезду для государственных и земских дел. И многое было волнение всяким людем: койждо хотяше по своей мысли деяти. Учитывая политические интересы сторонников и противников приоритета светской и духовной власти, был найден устроивший основную часть соборян компромисс.
Новым царем был избран сын патриарха Филарета и племянник достославного и святогоЕ Федора Ивановича Ч Михаил Романов27. Формально государственное управление сосредоточилось в руках главы светской власти, а реальное у его отца Ч патриарха.
По поручению Земского собора специальная комиссия приняла текст Грамоты утвержденной об избрании на Российский престол царем и самодержцем Михаила Федоровича Романовых-Юрьевых. С точки зрения толкования Божьего промысла, народу было объяснено, что Михаил занял престол благодаря тому, что Господь даровал Романовым родство с Иваном Грозным, который так много сделал для укрепления православной государственности в России. Этим была закреплена идея преемственности политического курса, в основу которого снова легла идеология самодержавной соборности.
Принятие новым правительством радикального направления данной идеологии видно из новой редакции Русского хронографа, составленной в 1617 г. Его глава, затрагивающая вопросы политического строительства в России, опиралась на сочинения Ивана Пересветова и его сторонников из лагеря стяжателей, отстаивающих идею грозной власти. А православие и русский народ стали рассматриваться как важнейшие системообразующие элементы возрожденного Московского государства.
Библиография ПСРЛ (Полное собрание русских летописей Ч [Прим.
ред.]). Ч Т. XIV. Ч М., 2000. Ч С. 50.
Там же. Ч С. 2, 18.
Там же. Ч С. 5.
Там же. Ч С. 3, 13, 15, 20.
Цит. по: Платонов С. Ф. Москва и Запад. Борис Годунов. Ч С. 218Ц219.
См.: ПСРЛ. Ч Т. XIV. Ч С. 58.
Буссов К. Московская Хроника: 1584 Ч 1613. Ч М.; Л., 1961. Ч С. 90.
ПСРЛ. Ч Т. XIV. Ч С. 57.
Акты, собранные в библиотеках и архивах Российской империи Археографическою экспедициею Императорской Академии наук. Ч Т. 2. Ч СПб., 1836. Ч С. 90.
ПСРЛ. Ч Т. XIV. Ч С. 69Ч70.
Акты, собранные в библиотеках и архивах... Ч Т. 2. Ч С. 102.
См.: ПСРЛ. Ч Т. XIV. Ч С. 40, 42.
См.: ПСРЛ. Ч Т. II. Ч М., 1997. Ч С. 161.
См.: Введение к Соборному Уложению о крестьянском выходе // Материалы по истории СССР. Ч Вып. 2. Ч М., 1987. Ч С. 287Ц288.
Из грамоты патриарха Гермогена о стоянии восставших в Коломенском и о листах Болотникова к боярским холопам // Материалы по истории СССР. Ч Вып. 3. Ч М., 1989. Ч С. 84.
1606 г. декабря 5. Грамота царя Василия Шуйского в Верхотурье к воеводам о приходе восставших под Москву и о поражении их 2 декабря 1606 г. // Материалы по истории СССР. Ч Вып. 3. Ч С. 88.
Цит. по: Очерки по истории СССР. Период феодализма. Ч Т. 5. Ч Конец XV в. Ч начало XVII в. Ч М., 1955. Ч С. 548Ч549.
Цит. по: Вовина В. Г. Земский приговор 30 июня 1611 г. и законодательство первых лет царствования Михаила Федоровича // Сословия и государственная власть в России. XV Ч середина XIX вв.
Международная конференция Ч Чтения памяти акад. Л. В. Черепнина. Ч Ч. 1. (Далее Земский приговорЕ). Ч М., 1994. Ч С. 63.
ПЛДР (Памятники литературы Древней Руси Ч [Прим.
ред.]). Ч Вып. 9. Ч М., 1987. Ч С. 135, 137.
Там же. Ч С. 145.
Там же. Ч С. 31, 47.
Там же. Ч С. 49.
Там же. Ч С. 29.
См.: Дробленкова Н. Ф. Новая повесть о преславном Российском царстве и современная ей агитационная патриотическая письменность. Ч М.; Л., 1960. Ч С. 226Ч234.
Грамота воеводы князя Пожарского с товарищами и всех ратных людей из Ярославля. Апрель 1612 г. // Галахов А.
Историческая хрестоматия церковнославянского и русского языка. Ч Т. 1. Ч М., 1848. Ч С. 394.
Любомиров П. Г. Очерк истории Нижегородского ополчения 1611Ч1613 гг. Ч М., 1939. Ч С. 177.
ПСРЛ. Ч Т. XIV. Ч С. 129.
В. Э. Багдасарян ЦЕННОСТНЫЕ ИНВЕРСИИ РОССИЙСКИХ СМУТ В КОНТЕКСТЕ ТЕОРИИ ЦИВИЛИЗАЦИОННОГО МАЯТНИКА В качестве объяснительной модели происходящих в истории России общественных трансформаций может служить теория лцивилизационного маятника1. Она позволяет обнаружить внутреннюю динамику развития цивилизаций, снимая тем самым упрек в статичности цивилизациологического моделирования.
Природа маятниковых инверсий Для вывода системы (в данном случае цивилизационной системы) из состояния равновесия нужен внешний толчок. В качестве такого рода толчкового механизма выступают иносистемные внешние проникновения. Сталкиваются парадигмы охранительства и изменчивости.
Маятниковые характеристики обнаруживаются в природе кризисов общественного сознания, под которыми в соответствии с этимологией греческой версии слова понимался исход, поворотная точка, смена вектора развития. Трансформации, сообразно с концептом цивилизационного маятника, есть следствие инноваций.
В формате инновационных модификаций представлен универсальный путь развития общественных систем.
Направленность развития на той или иной исторической стадии определяется параметрами сочетания инновационного и традиционного потенциалов. При доминации первой составляющей происходит процесс иносистемной трансформации (в российском варианте Ч периоды западнического реформирования). Инновационный вектор объективно предопределен стагнацией замкнутой внутри себя системы, необходимостью преодоления сдерживающих барьеров и стереотипов, связанных с институционализированной традицией.
Однако инновации объективно вызывают действие сил цивилизационного отторжения. Они задают обратный ход маятникового механизма. Кризисы в этом смысле есть максимальные точки размаха маятника. После достижения максимума инновационной амплитуды, вектор общественного развития неизбежно сменяется на противоположный. Исторически реализуется период консервативной инверсии (в российском варианте Ч периоды контрреформ).
После достижения точки кризисной амплитуды наступает смена вектора движения (развития) всей системы на противоположный. Периодичность кризисов в истории России (фактически при каждой новой интронизации) особо наглядно раскрывает сущность маятниковых инновационноцивилизационных инверсий. Данное понимание позволяет фиксировать ритмику кризисов общественного сознания, прогнозировать формат трансформаций и определять исторически заданную рецептуру реагирования на трансформационные процессы. Это не означает отрицание инновационного пути, а напротив, дает возможность посмотреть на кризисные колебания как исторически объективное детерминированное явление.
Еще в XIX в. была замечена устойчивая повторяемость в идеологическом смысле российских государей через одного. Доминанта западнических тенденций в политике одного неизменно сменялось почвенническим поворотом в последующем царствовании.
Маятниковая ритмика происходящих в России инверсий еще более наглядно прослеживается и в двадцатом столетии. Проявление хода цивилизационного маятника обнаруживаются в самых различных сферах общественного бытия.
Экономический аспект истории может быть выражен в формате циклических колебаний между полюсами государственного управления и рыночной саморегуляции.
Когда бюрократическая рутина становилась сдерживающим фактором экономического развития, узды государства несколько ослабевали и приоритет развития смещался в сферу частного инициативного предпринимательства.
Однако, с обеспечением временного инновационного прорыва, переориентированная на интересы предпринимателя, экономическая система оказывалась в состоянии разбалансировки. Актуализировался курс на очередное усиление государственно-управленческих механизмов в экономике. Если с такой переориентацией правительство запаздывало, возникал экономический кризис. Именно такое запаздывание со стороны находящихся у власти либеральных ортодоксов имело место в 1929 г., приведя к глобальному кризису. Принятие концепта маятникового развития экономических систем позволяет создать более сложную, чем имело место до сих пор, модель долгосрочного планирования. Линейной схеме противопоставляется в данном случае программа, предусматривающая периодичность векторальной переориентации в рамках общей стратегической платформы экономического курса.
Демографическая история России также позволяет четко проследить маятниковую траекторию в преломлении к динамике естественного воспроизводства населения.
Наложение на шкалу интронизаций показателей репродуктивной активности российского населения точно фиксирует западническо-почвенническую идентификацию монархов. При царях-лзападниках общий коэффициент рождаемости в России, варьируясь по годам, в целом снижался, тогда как при почвенниках возрастал. Зигзаги демографической динамики в России фактически на всем протяжении XX столетия также соотносились в общих чертах с режимом ценностных инверсий. Отрицательными в демографическом плане хронологическими интервалами отечественной истории статистика определяет ленинский и ельциновский периоды. Характерно, что оба они были связаны с резким революционным разрывом с традицией цивилизационной идентичности России2.
Хронологические рамки каждого из этапов цивилизационных колебаний соотносятся с последовательностью интронизаций (устойчивая повторяемость в идеологическом смысле российских государей через одного). Классический характер представляет собой циклическая триада смены общественного сознания эпох правления: Николая I (консервативная модель) Ч Александра II (инновационная инверсия) Ч Александра III (цивилизационное отторжение).
Основными параметрами фиксации общественных инверсий явились следующие индикаторы:
Х - уровень национальной ориентированности (уровень космополитизации);
Х - парадигма этатизации (популярность концепта сильного государства);
Х - пропагандистская актуализация образа внешнего врага (прежде всего, отношение к Западу);
Х - отношение к национальному историческому прошлому и традициям;
Х - степень сакральности высшей власти;
Х - дихотомия коллективистских и индивидуалистических ценностей;
Х - отношение к традиционным религиям;
Х - характер понимания исторической миссии России;
Х - степень автаркийности;
Х - отношение к гражданским правам и политическим свободам;
Х - уровень плюралистичности;
Pages: | 1 | ... | 5 | 6 | 7 | 8 | 9 | ... | 42 | Книги по разным темам