Книги по разным темам Pages:     | 1 |   ...   | 9 | 10 | 11 | 12 | 13 |   ...   | 42 |

В связи с этим стоит вспомнить о факторах, предопределивших особенности революционного поведения крестьянства. Прежде всего, нельзя забывать, что в основе российского крестьянского хозяйствования лежал экстенсивный принцип Ч так называемое мигрирующее земледелие. Отсюда не могло не возникнуть стремление государства закрепостить основное производительное сословие Ч привязать его к земле в видах удобства изъятия прибавочного продукта. Заметим, что российские пространства чудовищно усложняли эту задачу. Отсюда непременные сложности со сбором налогов Ч без чего ни одно государство существовать не может.

С налогообложением связана и ответная реакция государства по отношению к своим подданным. В свое время монголы решили фискальную задачу, упорядочив процедуру чисто силовым путем. По-своему решили они и проблему коммуникаций, внедрив ямскую службу. Тем не менее, российское социокультурное пространство оставалось рыхлым, клочковатым, ланклавным, поведение основной массы населения Ч стихийным, лалогичным, смутным, то есть непереводимым на язык рационально мыслящей бюрократии. Отсюда дилемма: либо подтянуть культурный уровень населения (что было крайне затруднительно), либо не просто закрепостить сословия, но и искусственно структурировать все социальное пространство (то есть применить к нему лизбыточное силовое давление).

При извечном недостатке средств и кадров, понятное дело, первое оказывалось более чем проблематичным.

Получалось по Ключевскому: государство пухло, народ хирел. Между тем, всякая миграционно-демографическая подвижка, связанная с природными факторами, уже оказывалась угрожающей для лопухшего государства. То же самое можно сказать и о модернизационных процессах. В итоге государство, стоявшее над сословиями и в противостоящее их устремлениям, оказывалось особенно беззащитным перед фактором непредсказуемости. Оно само парализовало силы социального самосохранения.

В России ослаблен так называемый коммуникативный разум (Ю. Хабермас) Ч государство постоянно подавляло его. Он включался только в экстремальных ситуациях Ч отсюда феномен всеобщего недовольства и последующего всенародного преодоления смуты.

Отмечая особого рода слепоту предреволюционной власти, стоит напомнить, что революционный сценарий 1917 г.

был предсказан еще в 1914Ч1915 гг., причем самыми разными людьми. Власть не нашла в себе сил на адекватные действия.

Развал СССР также был предсказан еще в 1977 г. целым рядом западных советологов (Р. Пайпс, Х. Сетон-Уотсон, Э. Каррер дТАнкосс), не говоря уже об отечественных диссидентах.

Правда, тогда они сочли, что Советский союз развалится под давлением совсем иного фактора Ч численного возобладания мусульманской части населения над европейским. Как бы то ни было, тревожных сигналов было больше чем достаточно, но реакции не последовало. Чтобы лувести от смуты, требовался совершенно иной тип лидерства (именно лидерства, не только управления). Система не могла его выработать в принципе. Словно в насмешку над застойным, смута инициировала ротацию харизматических лидеров Ч на смену Керенскому не случайно пришел Ленин, на месте Горбачева не случайно оказался Ельцин. Более того, следует напомнить о былой горбомании и, особенно лельциномании. Тем более, мы не до сих пор отваживаемся проводить аналогии между и 1991 годом, не говоря уже о событиях XVII в. Дело, разумеется, не только в феномене стыдливой забывчивости, свойственной исторической памяти. Новые ожидания, адресованные нынешней власти, подспудно вытесняют воспоминания о дурном прошлом.

В заключение хотел бы обратить внимание на еще один принципиально важный, как мне кажется, момент.

Перманентная отчужденность государства от податных сословий (отсюда известные утопии соборной гармонии) приводила к тому, что снизу оно казалось всесильным. На деле оно оставалось слабым и подслеповатым, и не могло быть иным. И этот момент также сказывался на течении революции Ч смутные надежды на власть и элиты всегда были непомерными, что, как всегда, усиливало хаос.

Итак, противостояние понятий смуты и революции имеет глубокую культурно-историческую природу. Из этого следует только одно: исследователь должен мысленно корректировать привычные термины соответственно их историческому наполнению. Продуктивно рассуждать о российской истории можно, только прочувствовав ее культурно-антропологическую боль, то есть через постижение смут лизнутри. В этом смысле социологические абстракции и, тем более, политологические генерализации не только бесполезны, но и опасны. Российские смуты, повторюсь, в значительной степени связаны с самообольщениями разума, провоцирующими непомерные надежды и неуправляемые страсти.

Библиография См.: Измозик В. С., Рудник С. Н. Российские революции ХХ века: сколько их было К постановке проблемы // Политика.

Общество. Человек: К 85-летию доктора исторических наук, проф.

А. З. Ваксера. Ч СПб., 2008.

Россия в ХХ веке: взгляд сквозь годы. Ч Архангельск, 1998. Ч С. 3.

См.: Булдаков В. П. Красная смута. Природа и последствия революционного насилия. Ч М., 1997.

Цит. по: Пильняк Б. Голый год // Пильняк Б. Человеческий ветер. Романы, повести, рассказы. Ч Тбилиси, 1990. Ч С. 62Ч63.

См.: Соловей Т. Д., Соловей В. Д. Несостоявшаяся революция. Исторические смыслы русского национализма. Ч М., 2009.

Там же. Ч С. 402Ч403.

См.: Goldstone J. Comparative Historical Analysis and Knowledge Accumulation in the Study of Revolutions // Comparative Historical Analysis in the Social Sciences. Ed. by J. Mahoney and D. Rueschemeyer. Ч Cambridge (Mass), Harvard University Press, 2003.

См.: Ахиезер А. С. Специфика исторического опыта России:

трудности обобщения // Pro et Contra. 2000. Ч Т. 5. Ч № 4; Ахиезер А. С. [и др.]. Социокультурные основания и смысл большевизма. Ч Новосибирск, 2002.

См.: Кондратьева Т. Кормить и править: О власти в России XVIЧ XX вв. Ч М., 2006.

О. Г. Буховец КРАСНАЯ СМУТА, КРЕСТЬЯНСТВО И СОВЕТСКОЕ НАЦИЕСТРОИТЕЛЬСТВО:

ПРИМЕР БССР, РСФСР И ПОЛЬШИ Великие потрясения Первой мировой войны особенно катастрофическими оказались для полиэтнических АвстроВенгерской, Российской и Османской империй. Потерпев в ней военное поражение, они распались, а на их обломках возникло 9 новых европейских государств. Однако объявление об образовании государства и даже создание институтов законодательной, исполнительной и судебной власти в центре и на местах для национального государства только полдела. В отличие от государств донационального периода, в которых подавляющее большинство жителей считались просто частными подданными, в национальном государстве населению надлежит превратиться в народ-нацию (Volksnation), по афористично выраженной после образования итальянского государства в 1861 г. в формуле: Мы создали Италию, теперь нам нужно создать итальянцев.

Но чтобы этого достичь, необходима патриотическая индоктринация населения, для которой требуется:

- во-первых, внедрение в массовое сознание мифов об общих предках и патриотических версий лобщенационального исторического прошлого;

- во-вторых, распространение и укоренение в народе коллективного имени собственного и чувства общенациональной солидарности;

- в-третьих, привитие гражданам страны представлений о том, что наша родная культура и наша родная земля однозначно отличают и отграничивают НАС от ДРУГИХ.

Чтобы решить все эти задачи, необходимо было задействовать потенциал факторов модернизации Ч культурной революции, индустриализации, урбанизации.

Школы и внутренняя миграция, рельсы и шоссе, экономическая революция, городская жизнь и даже всеобщая воинская повинность Ч все это в совокупности порождало представление о принадлежности к чему-то неизмеримо большему, нежели местная община, выводило селян из ее локализованного микрокосма и вводило их в национальный макрокосм.

Опыт смуты 1917Ч1922 гг. показал, что большевики изначально недооценивали возросшую политическую роль национального фактора в тогдашней действительности.

Декларация прав народов России, опубликованная через неделю после установления Советской власти в Петрограде и провозгласившая отмену национальных и религиозных привилегий и ограничений, свободное развитие национальных меньшинств и этнических групп, их равенство и свободное самоопределение Ч не сумела нейтрализовать сецессионистские поползновения, вполне выявившиеся уже после февраля 1917 г. Из восьми национальных государств, образованных на отпавших от Российской империи землях, пяти удалось в ходе Смуты отстоять свою независимость, причем Польша сумела даже нанести Советской России чувствительное военное поражение и очень существенно прирастить в результате этого территорию. Над тремя Ч Азербайджаном, Арменией и Грузией Ч советский контроль был установлен вооруженным путем лишь в 1920Ч1921 гг.

Дискуссия 1922 г. в партийном руководстве по вопросу, на каких началах Ч союзных или лавтономных Ч строить объединение советских республик, завершилась победой обоснованного и сформулированного Лениным союзного плана.

С одной стороны, в этом нашло отражение выросшего понимания исключительной политической значимости национальной политики. С другой, ее основные принципы, сформулированные тогда в Декларации об образовании СССР, Ч добровольность вхождения и право свободного выхода из Союза Ч будучи проявлением своего рода интернационалистского идеализма раннего большевизма, создали конституционную основу для будущего распада Советского Союза.

В начале 1920-х гг. в национальных регионах СССР была развернута коренизация, которая предусматривала белорусизацию, лукраинизацию и т. д. многих сфер политической, культурной, административной, хозяйственной и даже военной жизни. В этом, опять-таки, с одной стороны, проявлялся тот же интернационалистский идеализм. Но с другой, и прагматический расчет: трансляция (лодомашнивание) средствами национальных языков и культур интернациональной по своему духу доктрины большевизма.

Кроме этого, здесь присутствовал также дефицит понимания как качественной специфики, так и энергетического потенциала процессов, объективно ведущих к оформлению наций.

Из предшествующего опыта национального строительства в других регионах Европы вытекало, что политика коренизации результативной могла стать, если бы на службу национально-культурной индоктринации была поставлена энергетика факторов модернизации Ч индустриализации, урбанизации, культурной революции.

Правда, в условиях, когда СССР в 1920-е годы только-только преодолевал последствия Первой мировой и Гражданской войн Ч индустриализация и урбанизация были факторами завтрашнего дня. Однако дефицит этих факторов модернизации большевистская диктатура компенсировала ресурсами уже созданной ею к тому времени административно Ч командной системы.

Начавшаяся культурная революция была задействована в мобилизационном режиме для выполнения программы коренизации.

Поэтому мне бы хотелось несколько слов сказать о советской национальной политике, оставаясь при этом равноудаленным от полюсов ее апологетизации и демонизации.

Апологетизация Ч это ясно что, особенно в свете тех безобразий, которые творятся сегодня на Украине и в Прибалтике, когда русским говорят: Пошли вон! В ответ на это с ностальгией вспоминают о временах дружбы народов в СССР. С другой стороны Ч демонизация. Понятно Ч депортация народов, которая квалифицировалась как народоубийство.

Вот я, занимаясь Белоруссией, сейчас обрабатываю материалы первой Всесоюзной переписи 1926 года.

Беларусь в этом смысле потрясающе перспективный регион, потому что белорусский этнос в результате Гражданской войны и советско-польской войны оказался разнесенным по трем регионам. То есть вот та часть, которая осталась в РСФСР и которая была частично в 1924 году возвращена БССР. Затем та часть, которая была собственно БССР в самом, скажем, скукоженном виде Ч шесть уездов Минской губернии с населением чуть больше 1,5 млн человек. Такой была Белорусская Советская Социалистическая Республика до 1924 года.

И, наконец, по итогам советско-польской войны к Польше отошли земли, которые населяли 4,5 млн белорусов.

Это не только научно-академические, но и остроактуальные темы. Меня на изучение этой темы отчасти сподвигли польские законодатели, а именно резолюция польского сейма в связи с 70-летием начала Второй мировой войны. В ней, а я ее внимательно посмотрел, нет никаких слов раскаяния за проводившуюся на территории Западной Украины и Западной Белоруссии политику достаточно жесткой полонизации.

Приведу несколько цифр. В начале польской оккупации на территории Западной Белоруссии проживало 4,5 млн белорусов. На этих территориях в начале оккупации было 400 белорусских школ. К 1924 году их осталось уже 20.

То есть польское государство неукоснительно проводило линию на полонизацию. Ничего непольского на этих территориях быть не должно. Задача ставилась следующая Ч за одно поколение осуществить полную полонизацию местного населения. В 1939 году, который стал последним годом второй Речи Посполитой, была закрыта последняя белорусская школа.

Частью политики полонизации являлось проводившееся польскими властями наступление на православную церковь. Из 500 православных церквей, которые существовали на момент начала советско-польской войны, к 1924 году осталось 195. Параллельно происходило насаждение костелов. Проводилась политика полонизации той части православного клира, которая соглашалась сотрудничать с польским государством. Когда белорусский школьник приходил в школу, то первые строки, которые мы учили: Ktо ty jеstes Ч Pоlak maly. Не белорус, не украинец, не еврей Ч поляк малый. Без вариантов. Меня поражало, что неграмотное западно-белорусское крестьянство, тем не менее, все-таки, куда в большей степени оказывалось восприимчивым к строкам белорусской Марсельезы: Ад веку мы спал, нас разбудзФ (так начинается белорусская Марсельеза). Нельзя не заметить, что политику польских властей трудно не охарактеризовать теми словами, которые в свое время были адресованы Бурбонам: они ничего не забыли, ничему не научились. Еще в 1901 г. на тех польских территориях, которые входили в состав Германской империи, было запрещено даже богослужение на польском языке. Тем не менее, вторая Речь Посполитая использовала практически те же технологии. То есть поступала так, как поступала Германская империя, которая в свое время последовательно германизировала Эльзас и Лотарингию, и еще более жесткими методами германизировала Силезию и Шлезвиг-Гольштейн.

Pages:     | 1 |   ...   | 9 | 10 | 11 | 12 | 13 |   ...   | 42 |    Книги по разным темам