Книги по разным темам Pages:     | 1 |   ...   | 5 | 6 | 7 | 8 | 9 |   ...   | 193 |

ИСПЫТАНИЕ ПРАВДОЙ Б.М. Лепешко Позвольте несколько соображений вне контекста празднования юбилея белорусской академической философии. В частности, обоснования нашей отсталости, не оригинальности, собственно, отсутствии оригинальных трудов, концепций в части философского мышления. И меньше всего хотелось бы опираться в этой констатации на известные замечания М. Кояловича (лмы так бедны, что не можем допустить праздных теорий и отвлеченных мечтаний), этнографа М. Богдановича, отца национального поэта (лмы духовно бедны, наши обряды дики и т.д.), Я. Купалы (лбеларусы ж нiчога не маюць) и многих иных известных авторов. Используя академическую фразеологию, на защиту хотелось бы вынести только один тезис: национальная философская мысль в концептуальном виде отсутствует вовсе, мы до сих пор пробавляемся задами достижений мировой мысли, все, чем мы богаты - это непонятные практики мышления и некоторые идеи уже далекого XVI века. Практики мышления в данном контексте означают лукавый фразеологический оборот, за которым скрывается общий культурный фон, включающий в себя все, что угодно, от эпистолярного жанра до эссе. И, предваряя основной вывод, главная задача людей, пытающихся профессионально думать на нашей земле, заключается в признании этой правды, что позволит расстаться с иллюзиями и заняться реальным процессом формирования того предметного мира, который мы называем философией.

Процесс такого рода у нас явно затянулся, чему есть объяснение: годы жизни в СССР и, следовательно, успешное заимствование чужого интеллектуального капитала. Мы привыкли думать, что Владимир Соловьев и Николай Бердяев - это свои мыслители, мыслители наши. Мы привыкли чувствовать себя комфортно под сенью философских достижений Василия Розанова, Фердинанда Асмуса, Алексея Лосева, Эвальда Ильенкова, Питирима Сорокина - и не потому, что они велики, а в связи с тем, что мы под сенью их идей выглядели достойно. А теперь, когда пришла пора говорить о лидентичности, стало ясно: или пресловутая идентичность, или Василий Розанов с Эвальдом Ильенковым. Тут получается строгая дизъюнкция, а если кто начинает говорить о дизъюнкции слабой, то сразу возникают вопросы к характеру и сути этой самой идентичности.

В белорусской, интеллектуальной традиции до второй половины XIX века говорить о чистой философии (лчистой, в смысле имеющей свою, четко обозначенную предметную область) невозможно, поскольку она фактически отсутствует. Исследователи, которым данная констатация не нравится, которые относятся к таким утверждениям критически, выдвигают формулу, основанную на упомянутых практиках мышления. То есть, да, соглашаются они, таких развернутых текстов, как платоновские и сократовские размышления, своей Суммы теологии и разного рода Критик мы не создали, зато можем достаточно уверенно говорить о практиках мышления. Практики мышления в данном контексте - все тексты, чаще всего, общекультурного содержания, которые можно представлять как тексты рефлексивные, а потому философские. Скажем, работы крупных писателей, поэтов. Публицистические произведения и глубокомысленные эссе. И всегда присутствует констатация, связанная с термином промежуточность. Отвлекаясь, замечу, что пресловутая промежуточность подобна некому спасительному кругу, который бросается утопающему всякий раз, когда он глотнет забортной воды.

Утопающие - это мы. Ведь странно получается: та цивилизация, которую мы называем западно-латинской создала свои выдающиеся образцы философской, в частности, мысли. Нечто похожее, но существенно позже создано и православно-евразийской цивилизацией. А вот мы - ничего не создали. Хотя можем и себе присвоить некое цивилизационное имя, скажем, униатско-промежуточная цивилизация. Или все же создали практики мышления. Почему Потому что промежуточные. Ложный посыл, ложный тезис. Почему он возникает, понятно: речь идет о поисках идентичности, пресловутой идентичности, без которой и мы не мы, и история наша - не наша, и достижения наши трудноуловимы. Промежуточность как форма овеществления идентичности - спорная, как минимум, формула.

Здесь вообще возникает коллизия, решение которой трудноосуществимо. В самом деле, первый тезис звучит так: мы - особенные, мы обладаем идентичностью. Что ж, примем это за рабочую гипотезу. Но звучит второй тезис: мы промежуточные, для нас наше культурное состояние может квалифицироваться как некая накладка, мы имеем опосредованное отношение к культуре западной и восточной, то есть, православно-евразийской. Тогда возникает закономерный вопрос о специфике нашей самости, а вот здесь и начинаются специфические трудности. Потому что специфика эта не выявляется, не прослеживается, а потому начинаются спекуляции с помощью практик мышления. Да и соотношение понятий лидентичность и промежуточность вызывает вопросы с точки зрения требований формальной логики, в частности, законов противоречия и достаточного основания.

Почему и на основе чего возникают споры относительно национальной принадлежности того или иного культурного деятеля, философа на территории современной Литвы, Украины, Беларуси, частично - Польши Именно на основе пресловутой промежуточности. Что вообще может возникнуть на основе промежуточности Здесь возможно двоякое развитие сюжетов: либо продолжается поиск идентичности на основе промежуточности, либо апробируется известная мысль о том, что наша цивилизация - восточнославянская, и тогда все встает на свои места.

Скажут: а как же со строительством национального государства, необходимостью понимания своей идентичности А что, государству этому самому будет намного легче существовать на основе понимания собственной промежуточности и такой же идентичности Странное тяготение к крайним формам выражения своей самости. Белорусское национальное государство самим фактом своего появления в ХХ веке положило конец всем спекуляциям относительно статуса промежуточности: нет никакой прамежкавасцi, есть реальный исторический факт.

Возникает и такой вопрос: можно ли формировать, изучать локальную историю мышления, то есть национальную по сути философскую, историческую, правовую, политическую мысль вне мирового (западного) контекста Ведь все мы действительно выросли на Аристотеле и Платоне, Канте и Гегеле. Ответ, который в ряде случаев дается, звучит так: Аристотеля и Гегеля надо брать, но брать их ляк "лакальныя" падзеi, а iх унiверсальнасць (у Заходнiм каноне) звязаць не з iх унiверсальнай прыродай, а з пэунымi гiстарычна лакалiзаванымi практыкамi "унiверсалiзацыi", практыками уласна стварэння канона, - а сам канон разглядаць як гiсторыкакультурны прадукт. То есть, канон Аристотеля и иже с ним есть лишь один из культурных продуктов, локальность Аристотеля - явление того же порядка, как и иные локальные культуры, универсальность тогда имеет смысл, когда увязана с историческими проявлениями национального духа. Непонятно только, почему нельзя связывать лих универсальность с их луниверсальной природой. Мысль, сформулированная нечетко, поскольку основывается на таких нечетких категориях, как практики универсализации, практики мышления и т.д.

Не учитывается, что западный канон мысли, представленный гениальными умами, не потому универсален, что универсальна западная цивилизация, а в связи с тем, что в работах мыслителей западного канона представлены универсальные поиски человеческого духа. Мало того, что они представлены, они получили адекватное воплощение в концепциях, трудах, прозрениях. Есть не только вопросы, но и ответы.

Но речь не только о западной цивилизации, и ее духовных, в том числе философских достижениях. Есть образцы более близкой нам (ментально, цивилизационно) цивилизации, цивилизации восточнославянской. Почему нам духовно более близок Владимир Соловьев, нежели, например, его современник, Огюст Конт Да потому, что духовные поиски Владимира Соловьева легко ложатся в канву наших собственных духовных поисков. Скажем, вместо пресловутой прамежкавасцi - изучение экуменических процессов и поиск основ для будущего сближения христианских конфессий. Ведь насколько это для нас актуально! (Кстати, попутно замечу:

национально ориентированные философы предпочитают цитировать С. Кьеркегора, но не В. Соловьева, Ф. Ницше, но не А. Лосева. Ну, как же: Европа). Далее, вместо болтания между западным и восточным канонами - соборность, всеединство, софийность, теократия. Вместо особенной идентичности - восточнославянская идентичность. При всех особенностях и всей региональной специфике.

У нас же поиски основ для убеждения самих себя в собственной идентичности приняли ненужную форму духовного самоистязания. Иногда можно услышать: на такого рода констатациях сложно выстроить то, что можно было бы квалифицировать как национальная философская мысль. И все же лучше правда, нежели промежуточность и практики мышления.

КЛАССИЧЕСКИЙ РЕНЕССАНС И БЕЛОРУССКОЕ ВОЗРОЖДЕНИЕ В ПЕРСПЕКТИВЕ ТРИЕДИНОЙ ЕВРОПЫ И.Я. Левяш Постижение итальянского ренессансного гения поучительно прежде всего своей универсалистской перспективой. В докладе внимание сосредоточивается на трех ключевых проблемах: 1) природа панъевропейского резонанса итальянского универсализма; 2) классический Ренессанс и ренессансы; 3) культурная миссия белорусского Возрождения как ареала триединой Европы.

1. Природа панъевропейского резонанса итальянского универсализма Кто может идти к источнику, не должен идти к кувшину Леонардо да Винчи В историческом плане эпоха европейского Высокого средневековья (ХVIЦXVII вв.) была временем первой жатвы многовекового посева становящейся единой Европы. Духовную самоидентификацию незримой Respublica Сhristiana выразил выдающийся мыслитель Возрождения Эней Сильвий Пикколомини (с 1458 г. - Папа Пий II). Он написал первую книгу, озаглавленную словом Европа (Pius II. In Europam. Memmingen. Albrecht Kunne. Marst 1491).

Подлинный духовный переворот, по крайней мере в элитарных кругах, произвела Божественная комедия Данте Алигьери (ХIV в.). Признанной вершиной ценностно-смысловой программы Возрождения стал трактат 23-летнего Пико де Мирандолы (ХV в.). Его апофеоз:

Человека по праву называют и считают великим чудом, живым существом, действительно достойным восхищенияЕЯ поставил тебя в средоточие мира [1, с 248].

Насколько актуальной была эта революционная антропоцентристская идея для мира в целом - открытый вопрос, но очевидно, что это был золотой век нашего тысячелетия, несмотря на все его пятна и пороки [2, с. 367]. К этому времени сформировалась предпосылки высокой Еевропейской культуры во всей ее совокупности [3, с. 80].

2. Классический Ренессанс и ренессансы Кто не знает своего отечества, у того нет мерила для чужих стран И.В. Гте [4, с. 469] В этом афоризме заключается выходящий за национальные рамки общеметодологический смысл термина Возрождение. С точки зрения А. Тойнби, метафорическое использование французского слова renaissance для обозначения возрождения умершей культуры или усыхающей ветви живой культуры вошло в плоть современного западного лексикона. Этим понятием обозначается целый класс социальных явлений. Мыслитель был убежден, что лупотреблять слово "ренессанс" как имя собственное неправильно, ибо совершенно ошибочно считать событие или факт уникальным, когда на самом деле это не более чем пример постоянно повторяющегося исторического феноменаЕпоэтому следует говорить не "ренессанс", а "ренессансы"Е Ренессанс есть одна из форм контактов. Но этот контакт осуществляется не в пространственном измерении, а во временном [5, с. 86Ц87].

Действительно, классическое итальянское Возрождение выявляет свой универсалистский логос и абстрагируется от национальных и иных различий в странах тогдашней Европы [6, с. 574]. Имплицитно она уже находилась на пороге своего становления как единства в многообразии.

3. Культурная миссия белорусского Возрождения как ареала двуединой Европы Каждое время и каждое место живет для себя самого И.Г. Гердер (цит. по: [7, с. 177]) В калейдоскопе европейского Возрождения необычное место занимает белорусский феномен. Это объясняется рядом факторов, начиная с того, что корень обычно не бывает по виду похож на плод, но между силою и сочностью корня и красотой и вкусом плода есть несомненная связь (Розанов).

В структурно-историческом плане Беларусь изначально и в течение многих веков была органической составной не Восточной, а Центральной Европы (далее - ЦЕ) (см. ряд работ автора 1994Ц2010 гг.: [8] [9] [10] [11] [12] [13] [14] [15]), и для нас важна не просто сопричастность, а органическая вовлеченность старожитной Беларуси в ренессансный поток, но посвоему.

Во-первых, в этом своеобразии была закономерность, общая для всей семьи народов ЦЕ, прежде всего, отмеченный выше процесс ее дифференциации, и, разумеется, в неразрывной связи почвы и плодов. л"Вестернизацию" средневековых белорусских земель нельзя преувеличиватьЕ Но и отвергать историческую особость белорусовЕ также неверноЕ Можно лишь констатировать: славянская основа и одновременно связь с западной культурой позволили Беларуси стать мостом между западным и восточным типами культур в ХVII в. [16, с. 181].

Во-вторых, уникальность белорусской культуры в том, что она творилась во многом не благодаря, а вопреки обстоятельствам, под прессингом затяжной и мощной разнонаправленной гравитации Речи Посполитой и Московской Руси. Витальная сила этой культуры напоминает пение фрейдовского кенаря в клетке. Так как он не может достигнуть своей цели - канарейки, он поет еще прекраснее и неутомимее. Пение превращается в самоцель, в искусство, в утешение; любовное томление отделилось от недосягаемой самки, и пение озарилось всем блеском либидо [17, с. 137].

Это было подлинно ренесссанское пение, утверждающее право и общество. Выдающиеся сыны Беларуси творили в лоне официальной польской культуры, но не забывали отчих корней (феномен Адама Мицкевича). В поздний период европейского Ренессанса в Беларуси произошло культурное обновление, которое обрело общеевропейскую ценность. В это время было создано отечественное книгопечатание, основаны университеты и академии, основаны университеты и академии (в 1531 г. - греко-латинская Академия в Смоленске, в 1569 г. - Виленская иезуитская Академия). Культурный мир обогатился творениями Франциска Скорины, Симеона Полоцкого, Миколы Гусовского, Михалона Литвина, Сымона Будного, Лаврентия и Стефана Зизаниев, Васыля Цяпинского, Андрея Волана, Андрея Римши и многих других подвижников христианского гуманизма.

Pages:     | 1 |   ...   | 5 | 6 | 7 | 8 | 9 |   ...   | 193 |    Книги по разным темам