Книги по разным темам Pages:     | 1 | 2 | 3 | 4 |   ...   | 11 |

Не будем забывать также, что почти все ученые ИЭ исходили из необходимости улучшения не просто какого угодно общества, а именно социалистического общества. Многие были искренне убеждены, что весь комплекс улучшений приближает существующее общество к искомому идеалу. Но особенность школы ИЭ состояла в том, что методологические рассуждения по проблемам улучшения экономической системы прежде всего выявляли характерные черты реально существовавшей системы и на этой основе пытались уточнять или даже трансформировать идеальные представления.

Таким образом, школе ИЭ была присуще довольно сложная конфигурация. Работая в целом в рамках отечественной традиции субъективного метода или императива должное, политэкономические исследования ИЭ находились как можно ближе к анализу реальности, т. е. императива сущего. Иногда даже это последнее доминировало в политэкономических работах.

Наверное, наиболее плодотворным и интересным ученым именно этого плана был В. Г. Венжер, который почти всю свою творческую деятельность ученого провел в стенах ИЭ и которого можно назвать наиболее ярким представителем субъективного метода в объективной, реальной школе ИЭ.

В книге, написанной в последний год жизни, В.Венжер писал более откровенно: Наш социализм ни полным, ни даже развернутым пока что далеко не является. Раз так, то, следовательно, переходный период от капитализма к социализму все еще продолжается и будет продолжаться до тех пор, пока это строи Поппер К. Открытое общество и его враги. Т. 2. М., 1992, с. 146, тельство не завершится в полной мере или во всяком случае не достигнет состояния всеобщего достатка.Перед В. Венжером стояла трудность совмещения его теоретических представлений с реальностью экономического процесса. Он не был ортодоксальным приверженцем классического (в каутскианской его трактовке) марксизма, он почти всю свою жизнь развивал и отстаивал теорию социализма, тесно связанного с кооперацией. В той же последней книге он писал: Полный социализм есть строй кооперативный.5 Но все это он не мог откровенно писать в советский период, приходилось маневрировать. То есть, конкретные разработки по развитию колхозной кооперации он сделал почти в полной мере, что всегда вызывало оживленную дискуссию и даже жесткую критику. Но вот общую теорию кооперативного социализма ему разработать не удалось, вернее, ему не позволили. Венжер принципы кооперации распространял на все общество, на все предприятия. При наличии общественной формы собственности, - писал он, - каждое отдельное предприятие лучше и надежнее всего превратить в предприятие кооперативное. В настоящее же время, поскольку по целому ряду объективного и субъективного характера причин наши промышленные предприятия являются государственными, превращать их в государственно-кооперативные следует путем сдачи по договору трудовым коллективам. Самое главное и самое ответственное, - писал он о горбачевской перестройки, - это перевод, постепенный, но неукоснительно последовательный, всей и промышленной и земледельческой деятельности на рельсы кооперативности.... Конечная цель перестройки - перевод всей экономики страны на рельсы общественного самоуправления, следовательно, на рельсы всеобщей кооперативности.6 У Венжера был определенный лидеал общественного устройства, который можно условно обозначить как кооперативный социализм. Но в тоже время можно утверждать, что кооперативные начала объективно присутствовали (или, Венжер В. Г. Как было, как могло быть, как стало, как должно стать. Вопросы истории нашего строя. М., 1990, с. 50.

Там же, с. 87-88.

Там же, с. 93, точнее, требовали легализации) в реальном экономическом процессе. Особенно, если иметь в виду многомилионную армию кретьянства в 20-х и 30-х годах. Тем самым, Венжер, работая в рамках субъективного направления, твердо стоял на почве реальности.

Во многих работах ИЭ, особенно в послевоенный период, субъективный метод хотя и присутствовал, но не так довлел как могло бы быть характерно для субъективной школы. Это можно видеть на многих теоретических положениях, которые формулировались на основе изучения реального экономического процесса. Сюда можно отнести положение о законе стоимости и товарности советской экономической системы, фактического неравенства субъектов производства, кооперативности и кооперативной формы собственности, стоимости воспроизводства рабочей силы, экономической обособленности и экономической самостоятельности предприятий и некоторые другие (К.

Островитянов, Л.Гатовский, А.Пашков, Я.Кронрод, В.Батырев, В.Венжер, А.Ноткин, И.Анчишкин, Е.Маневич, Б.Ракитский, Л.Никифоров, В.Ситнин и др.).

В современный период субъективный метод проявился в такой интересной теоретической, хотя и не бесспорной в ряде отношений, постановке как теория социальных альтернатив.

Согласно этой теории, лобщественное развитие (как и любая эволюция) не имеет однозначной заданности. Всегда существует целый веер альтернатив или возможных вариантов развития.Но и это направление социальных альтернатив развивается в рамках возможного, в рамках объективно данного социальноэкономического процесса.

Интересные и плодотворные для развития теоретической дискуссии постановки можно обнаружить в целом ряде работ ИЭ, посвященных теории собственности (М. Колганов. Собственность в период перехода к коммунизму. М., 1963; А. Еремин, ред. Общественная собственность развитого социалистического общества. М., 1979), основному закону и цели производства (В.

Черковец, ред. Основной экономический закон социализма. М., Абалкин Л. Зигзаги судьбы: разочарования и надежды. М., 1996, с. 51.

1978; Г. Латышева. Основное отношение и высшая цель общественного производства при социализме. М., 1981; В. Черковец, ред. Эффективность и высшая цель социалистического производства. М., 1986), методологическим проблемам (А. Пашков, ред. Методологические проблемы исследования экономики развитого социализма. М., 1976; А. Сергеев. Структура производственных отношений социализма. М., 1979). Выше перечисленные и некоторые другие работы были выполнены в основном в логике субъективного метода, что отличало их от традиционных для ИЭ политэкономических исследований реального направления.

Главная причина того, что политэкономические исследования ИЭ нельзя полностью и целиком отнести к субъективному методу, на наш взгляд, состоит в том, что эти исследования стремились как можно ближе быть к экономической реальности и, что также очень важно, эту реальность воспринимать не в деталях, а в системности, как целостную общественноэкономическую систему в точном смысле этого слова.

Но прежде, чем перейти к рассмотрению этих пунктов биографии политэкономических исследований ИЭ, кратко остановимся на противоречивости не только самой действительности, что естественно, но и противоречиях экономической действительности и идеологического ее оформления.

Противоречивость политэкономической реальности.

Научная проработка теоретических вопросов постоянно наталкивала исследователей на проблему резкого расхождения реального экономического процесса и идеологического его оформления. Так как политическая экономия социализма считалась преимущественно идеологическим занятием, то у тех кто этим занимался не могло не быть этой раздвоенности. Разные научные коллективы решали эту проблему по разному. Так, коллектив кафедры политэкономии МГУ (Н. Цаголов) основные усилия направил на разработку достаточно теоретических проблем, обосновывающих отрицание товарного характера социалистического производства, что, сохраняя стройность абстрактной теории, уводило в сторону от анализа реального экономического процесса.

Институт экономики так поступить не мог, в силу его обязанности заниматься и народнохозяйственными проблемами.

Поэтому его теоретики и политэкономы вынуждены были искать пути непротиворечивого соединения хозяйственной реальности с господствующей политэкономической теорией. Но тем самым они оказывались в противоречивом, двойственном состоянии. Ибо создание адекватной практике теории по необходимости вело к ревизии сложившихся марксистско-ленинских формул.

Наиболее глубоко эту противоречивость в своем творчестве отразил Я.А.Кронрод, который для послевоенного периода в политэкономических исследованиях ИЭ был одной из центральных фигур, а в 60-е годы просто основной. Это важно, потому что многие годы роль и значение Кронрода в политэкономических исследованиях ИЭ замалчивалась. Приведу такой курьезный факт. В книге по истории народного хозяйства и экономической мысли, изданной издательством Экономика уже в году помещен 11-ти страничный обзор деятельности ИЭ. Здесь перечислены более 200 фамилий ученых Института (некоторые по много раз), которые в разные годы работали в Институте. Так вот, Я. Кронрод упоминается только один раз как участник Второй мировой войны, как будто это был его самый существенный вклад в работы Института. Правда, Е. И. Капустин, который был 15 лет директором ИЭ и под руководством которого был выполнен ряд серьезных теоретических исследований, не упоминается здесь вовсе, хотя некоторые его помощники и заместители названы по нескольку раз.8 К сожалению, такое отношение к ИЭ и некоторым наиболее выдающимся его сотрудникам очень типично, как раньше, так и теперь.

В отличии от многих политэкономов, которые крепко держались за спущенные сверху партийные формулы или достаточно абстрактные теоретические построения марксизма, что, конечно, было много интереснее первого, Кронрод, наоборот, исходил из жизни и пытался теорию подправлять под практику.

См.: Истоки. Вопросы истории народного хозяйства и экономической мысли.

Вып. 2. - М.: Экономика, 1990, с. 299-309.

Поэтому то он и внес много нового в теорию, постоянно у своих читателей рождал сомнения в истинности официальной теории.

В целом его теоретические построения были много ближе к практике, но при этом и дальше от сталинистских политэкономических формул и догм. Кронрод последовательно выступал за развитие рыночных отношений, товарного производства, закона стоимости, за экономическую демократию и т.д. Однако все это не были категории сугубо социалистических отношений и все это было очень трудно совместить с господствующими социалистическими императивами.

С уровня сегодняшнего знания мы вправе утверждать, что Кронрод оказался в клещах теоретического противоречия, которое вообще было присуще всей нашей прежней политэкономической конструкции. Более того, я бы сказал, что Кронрод лучше и глубже всех выразил это противоречие. Может быть, он был более противоречивым, чем все остальные советские политэкономы. Это, например, хорошо видно на его конструкции двух форм (прямой, непосредственно планомерной и косвенной, товарной) народнохозяйственных связей. Здесь его в равной мере обвиняли в непоследовательности и рыночники (более близкие и симпатичные ему исследователи) и планомерники. Однако, лучше было бы не обвинять, а понимать - почему в этом уме сформировалась такая противоречивая конструкция. Сегодня можно все это дело представить более ясно.

Например, две формы связи Кронрода это иная трактовка известной теории двух регуляторов Е. Преображенского. Но эту теорию Преображенский разрабатывал для переходного хозяйства, не имея в виду социалистическое общество. Так что в сегодняшнем понимании вопроса, две формы связи Кронрода могли бы означать, переходный характер и того общества, в котором жил Кронрод. И это было много ближе к реальности, чем другие менее противоречивые конструкции.

Говоря о Кронроде, трудно сдерживать себя, чтобы не рассказать о той или иной дискуссии, где Я. А. был одним из активных участников. Но на одном принципиальном вопросе нужно остановиться. Тем более, что он предварил дискуссию о социализме как особом (отдельном от коммунизма) способе производства, которая была последней дискуссией, начатой Я.А.

в Институте и административно прерванной. Тем более, что эта дискуссия в судьбе ИЭ оставила заметный след В университетском Курсе политической экономии, и не только в нем, проводилась идея о необходимости изучения коммунистического способа производства в целом и как такового.

Анализ же производственных отношений социализма, согласно Курсу следовало начинать с выявления общекоммунистических начал: Исходным в анализе системы производственных отношений при социализме является изучение экономических категорий и законов, общих для коммунистического способа производства в целом.9 Социализм, таким образом, предполагалось изучать не от того, что было в реальности, а от того, что будет в будущем коммунистическом обществе. Предполагалось идти от идеальной конструкции, как она формулировалась в наиболее авторитетных головах. Это был субъективный метод доведенный до своего последнего пункта. Тогда это была серьезная и довольно массовая установка. Выступать против осмеливались лишь единицы.

Кронрод, на мой взгляд, очень толково ответил на эти теоретические рассуждения: Пытаться же чисто умозрительно, a priori установить всеобщие экономические формы коммунизма - значит создать науку реальных отношений до того, как возникнут сами отношения, т. е. создать отражение объекта до самого объекта.10 В этой фразе явно ощущается влияние позитивистской методологии, весьма близкой к реальной школе ИЭ. Читая работы Кронрода в хронологическом порядке, можно наблюдать, как автор шаг за шагом пробивается к более обобщенному и более богатому пониманию социализма в отличии от сталинистской его трактовки. Сначала это были отдельные положения, ревизия частичных сторон традиционной трактовки, введение новых элементов в теорию социализма.

Если постараться как-то сложить все оригинальные разработки Я. А. по поводу теории социализма, то получается нечто Курс политической экономии. Под рук. Н. А. Цаголова. Т. 2. Социализм. М., 1963, с. 108.

Кронрод Я. А. Законы политической экономии социализма, с. 163.

интересное. Сюда надо отнести товарный характер социалистического производства, регулирующую роль закона стоимости;

проблему цены как балансирующего средства спроса и предложения; необходимость конкуренции (позднее он был вынужден писать об экономическом соревновании между предприятиями);

наличие фактического неравенства между участниками социалистического производства, как его объективно необходимый момент; комплекс противоречий, конституирующих и импульсирующих социалистическое общество. Налицо были почти все характеристики рыночного социализма.

Но для того, чтобы в методологическом плане обосновать рыночный социализм, не называя его именно так, следовало сделать еще один, пожалуй, решающий шаг. Необходимо было вырвать социализм из коммунизма, довольно прочно их отделить друг от друга. И Кронрод такой шаг сделал.

Pages:     | 1 | 2 | 3 | 4 |   ...   | 11 |    Книги по разным темам