Книги по разным темам Pages:     | 1 |   ...   | 2 | 3 | 4 |

Во-вторых, адское пространство, с одной стороны, стремится тотально захватить всю земную горизонталь (отсюда образы обычного, земного пространства обретают ладские характеристики, например, та же Лета-Нева); с другой стороны, - оно располагается в нижних областях мира, устремляясь, в соответствии с мифологической логикой, под землю.

Однако пространство нижнего мира, как некая глубина обретает в позднем творчестве Ахматовой еще ряд смысловых значений. Так, в стихотворении Подвал памяти возникает модель человеческого подсознания, воплощенная в пространственных образах.

ирический сюжет этого стихотворения представляет собой спуск героини в подвал, который становится метафорой памяти. Характерно, что этот процесс (как и любой процесс пересечения пространственных границ) сопряжен с опасностью и даже с архетипическим запретом на возвращение. Ключевая метафора стихотворения (память-подвал) переводит его художественное пространство в разряд мнимого, которое еще и к тому же ассоциируется со смертью.

Пространство военных стихов, вошедших в основном в цикл Ветер войны (19411945), является преимущественно пространством апокалиптическим. Одна из главных черт такого эсхатологического пространства заключается в том, что в нем разрушаются все границы, которые структурируют космос. При этом разделение на три яруса мироздания (верхний, средний и нижний миры) сохраняется, однако функционально эти типы пространств приравнены: каждое из них связывается с гибелью и смертью. Таким образом, целостная (трехъярусная) модель пространства обретает черты ада, хаоса.

Особенно ярко эта новая спациальная модель пространства проявляется в Ленинградском цикле (вошедшем позже в цикл Ветер войны). Так, небо, которое раньше было либо источником благодати, либо пустым обретает инфернальные черты, оно несет смерть - так Ахматова метафорически осмысляет военные реалии.

В военной лирике трансформируется также семантика образа города. Если раньше образ Петербурга воплощался как бы раздроблено - через топонимически значимые детали, то теперь уже Ленинград оказывается неким единым целым, практически живым существом, к которому обращается лирическая героиня. Так, в стихотворении Птицы смерти в зените стоят... появляется образ города, воплощенного в образе живого существа, попавшего в западню. Теперь пространство структурируется не внутри города, а вокруг него - являя собой абсолютно замкнутое место, ассоциируемое, как всегда у Ахматовой, со смертью.

При этом в структуре этого гибельного пространства оказываются задействованными все уровни мироздания: нижний, средний и верхний ярусы.

Отметим, что подобная антропоморфизация пространства является отличительной чертой многих военных стихов поэтессы. Например, в стихотворении Славно начато славное дело... появляется образ тела земли. Несомненно, что в основе такого сопоставления лежит древнейшая мифологическая метафора (ср. мать сыра-земля).

Однако у Ахматовой эта метафора (как и в раннем цикле Июль 1914) соотносится с православной символикой. Отсюда появляется образ пречистого тела земли. На имплицитном уровне такая семантика порождает мотив жертвенности, связанный с христианской евхаристией.

В ташкентских стихотворениях Ахматовой на первый план выходят оппозиции, связанные со сторонами света: запад - восток. В рамках этого фундаментального противопоставления происходит переосмысление трех уровней мира. Во-первых, миру возвращается целостность, во-вторых, эти типы пространства снова начинают различаться по функциям. Таким образом, в восточных стихотворениях происходит как бы восстановление космоса, разрушенного войной.

Интересной особенностью ташкентских стихов является то, что типы пространства зависят от точки отсчета (точки зрения) наблюдателя. В связи с этим предыдущие пространственные модели начинают входить в иные пары противопоставлений. Так, например, если в Подорожнике и Anno Domini Петербург-Петроград как суровая столица и символ России был противопоставлен странам эмиграции, то теперь Ленинград оказывается в одной семантической связке с Азией. Поэтому если в первом случае актуализировалась оппозиция восток - запад, при этом восточным городом был Петербург, то теперь Петербург становится западным городом.

Прежде всего восстановление космического начала происходит на уровне среднего мира. Теперь земля предстает не в образах разрушенного дома и города, а как наполненное благодатное пространство. Азийское пространство предстает как пространство утопии и благодати. Можно даже сказать, что восточный мир выполняет функцию того самого утопического пространства, которое уходило в сферу мечты в Белой стае. Так, например, в финале стихотворения Третью весну встречаю вдали... появляется симптоматичный мотив признания Азии своим родным, домашним пространством (Кто мне посмеет сказать, что здесь / Я на чужбине!). Это идиллическое восточное пространство характеризуется жизненной наполненностью, интенсивностью и энергией любви.

Отличительными чертами среднего мира Востока становятся его устойчивость и неподвижность. Но эти особенности поэтически трактуются Ахматовой не как признак закрытости (что имело место, например, с пространственными образами дома-могилы), но как знак укорененности во времени и гармонии (которые с семиотической точки зрения оказываются вне мотива движения). Отсюда образы застывшего времени и пространства, связанные с постоянством восточного уклада (ср. Я не была здесь лет семьсот...).

Начиная с 1940-х годов, в лирику Ахматовой возвращается образ мнимого пространства, который в стихотворениях 1950Ц60-х годов становится превалирующим.

Поэтому ключевой спациальной оппозицией в ряде стихотворений становится противопоставление реальный - ирреальный. Мнимое пространство преимущественно связано с образами тени, зеркала, памяти и прошлого, с мотивами ворожбы, а также с сюжетным мотивом пересечения границы между миром живых и миром мертвых.

Здесь время, пространство и память переплетаются в своеобразный смысловой пучок:

пространство становится хранителем времени. Но поскольку прошлое - это сфера сознания, памяти, постольку неизбежно появляется мотив прорыва виртуального (мыслимого, сновидческого) пространства - в реальное бытие, в пространство настоящего. Так, в циклах Северные элегии, Шиповник цветет, в разделе Стихи последних лет, вошедшем в сборник Бег времени, возникают все вышеперечисленные темы и мотивы.

Инвариантное внутреннее пространство реализуется не только в архетипических фольклорно-магических образах и мотивах (тени, зеркала, колдуньи и проч.). Сама виртуальность такого пространства вполне закономерно приводит Ахматову к корреляции мнимого пространства и искусства (в частности, поэзии).

Сам процесс творчества в позднем творчестве начинает связываться с памятью, поэтому вполне закономерно, что процесс воспоминания (который у Ахматовой отчетливо ассоциировался с нижним миром подсознания) оказывается в корреляции с поэтическим творчеством, которое начинает интерпретироваться в тех же пространственных категориях.

Так, в стихотворении Многое еще, наверно, хочет... появляется мотив преодоления границы, соотносящийся с поэтическим словом, в частности, силы, которые хотят сказаться через поэта, преодолевают пространственные препятствия, функционально равные семиотическим пограничным зонам. В конечном счете такое виртуальное поэтическое пространство может оказаться пространством культуры, которое собирает в себе разнообразные культурные образы и архетипы.

Подобное соположение реального и мнимого пространства становится сюжетной основой поэм Ахматовой Путем всея земли (1940) и Поэмы без героя (1940-1966). В этих поэмах отчетливо формируется два пространства, реальное и ирреальное, которые соединяются посредством внутреннего бытия лирической героини. Доминатным спациальным типом Путем всея земли оказывается так называемое чистое пространство града Китежа. Причем в этом мифологическом образе синтезируются амбивалентные пространственные модели (лдома и смерти), которые придают этому идеальному пространству пародоксальную окраску. Уход в град Китеж функционально равен в поэме умиранию и возвращению домой.

В Поэме без героя пространство Фонтанного Дома и Петербурга оказывается структурным стержнем произведения, собирающим воедино личностно-экзистенициальные и культурно-исторические мотивы (в многообразии их интертекстуальных отсылок и ассоциаций) в единый символико-мифологический комплекс, рассчитанный не только на интертекстуальное прочтение, но и на разные форматы семантического пространства, выстраиваемого читателем этой бессмертной поэмы.

Соположение в Поэме без героя разных типов и модусов пространства приводит к тому, что художественное пространство поэмы становится проницаемым: между реальным и ирреальным мирами пропадает граница. Следствием подобной нераздельности и несличнности реального и мнимого (ментального) пространства оказывается то, что в Поэме без героя снимаются не только пространственные оппозиции, но и временнЫе.

Снимаются также и противопоставления, связанные с жизнью и смертью: то, что было мертвым, оказывается живым. Соответственно настоящее и прошлое, фантасмагория и реальность оказываются в поэме не просто взаимопроницаемыми - они вступают в линверсированные отношения. Такие лигры с пространством продиктованы особенностями мифопоэтического представления о функциях художественного пространства.

В заключении подводятся итоги работы. Делается вывод о том, что художественное пространство в ахматовском творчестве выступает как некая иерархическая структура, архитектоническая целостность, организованная по тернарному принципу. В итоге категория пространства становится структурно-содержательным воплощением семиосферы, некой точкой сборки, в которой человек предстает в неразрывном единстве с миром-целым.

Основное содержание диссертации отражено в следующих публикациях:

Статьи в журналах, включенных в перечень периодических изданий, рекомендованных ВАК РФ для публикации работ, отражающих содержание кандидатских диссертаций:

1. Козловская С.Э. Эсхатологическое пространство города в творчестве А.Блока и А.Ахматовой [Текст] / Козловская С.Э., Шмидт Н.В. // Вестник Костромского государственного университета им. Н.А. Некрасова. 2007. № 1. С.145-148.

Научные статьи:

2. Козловская С.Э. Структура художественного пространства в поэзии Анны Ахматовой:

введение в тему [Текст] / Козловская С.Э. // Проблемы поэтики русской литературы - II. Материалы второй международной научной конференции. М.: МАКС Пресс, 2007. С.50-55.

3. Козловская С.Э. О двух пространственных моделях в Поэме без героя Анны Ахматовой [Текст] / Козловская С.Э. // Единое европейское образовательное пространство и проблемы межкультурного взаимодействия / Материалы III международной конференции Инновации и высшая школа. М.: Московский институт экономики, менеджмента и права, 2007. С.41-45.

4. Козловская С.Э. Оппозиция замкнутого - разомкнутого пространства в поэтическом творчестве А. Ахматовой [Текст] / Козловская С.Э. // Проблемы поэтики русской литературы - II.

Материалы второй международной научной конференции. М.: МАКС Пресс, 2007. С.59-67.

5. Козловская С.Э. К описанию внутреннего и внешнего пространства в поэзии Ахматовой:

семантика образов-медиаторов [Текст] / Кихней Л.Г., Козловская С.Э. // Анна Ахматова: эпоха, судьба. Творчество: Крымский Ахматовский научный сборник. Вып.5. Симферополь: Крымский архив, 2007. С.3-10.

6. Козловская С.Э. Пространство Ада / Аида и его образные деривации в лирике Анны Ахматовой [Текст] / Козловская С.Э. // Античность и христианство в литературах России и Запада / Материалы VII международной научной конференции Художественный текст и культура 4-октября 2007. Владимир: ВГГУ, 2008. С.181-186.

Козловская Светлана Эдуардовна Структура художественного пространства в творчестве Анны Ахматовой Диссертационное исследование посвящено анализу художественного пространства в творчестве Анны Ахматовой. Вычленены и систематизированы основные семантические концепты пространственных образов, что позволило выявить основные пространственные закономерности и координаты художественного мира Ахматовой. В итоге делается вывод о том, что пространственная модель становится структурно-содержательным стержнем ахматовской миромодели и одновременно знаковым элементом культурного пространства, пространства сознания.

Kozlovskaya Svetlana Eduardovna The structure of artistic space in Anna AkhmatovaТs works The thesis research is dedicated to the analysis of the artistic space in Anna AkhmatovaТs works.

Main semantic concepts of special images are defined and systematized what enabled us to uncover main spatial regularities and coordinates of AkhmatovaТs artistic world. Summing up a conclusion is made that a spatial model becomes structurally substantial core of AkhmatovaТs world pattern and simultaneously sign element of Уcultural spaceФ, Уspace of consciousnessФ.

Pages:     | 1 |   ...   | 2 | 3 | 4 |    Книги по разным темам