Книги по разным темам Pages:     | 1 |   ...   | 25 | 26 | 27 | 28 | 29 |   ...   | 35 |

они добились установления института Ународных попечителейФ (УтуторовФ) в качестве надзирающего за митрополитом органа. Шесть попечителей (по два от каждого сословия) должны были контролировать финансы митрополии, наблюдать за нравственным обликом высшего клира, следить, чтобы митрополит не делал долгов Уот имени народаФ. Глава церкви со своей стороны должен был по всем важным вопросам держать совет с туторами. Тем же решением всем архиереям, не исключая и самого митрополита, вменялось в обязанность Уобеспечить к себе свободный доступ всем желающим, а не оставлять людей подолгу ждать перед дверьми, а потом на ходу в коридоре с ними разговариватьФ49.

На следующем саборе 1749 г. для этих же целей был выбран уже целый УпрезидиумФ из 19 человек, а три представителя от сословий получили звание Ународных уполномоченныхФ (УпленипотенциаровФ) и приличное жалованье из Уобщей кассыФ - от 250 до 400 форинтов в год50. На саборе 1769 г. было избрано семь УпопечителейФ, но Мария Терезия своим указом ограничила их число тремя и, не иначе как по подсказке митрополита, велела именовать не попечителями, а Ународными помощникамиФ51.

Вместе с этими очевидными завоеваниями Угражданского сословияФ были и потери. Прежде всего они относятся к сокращению воздействия саборов на общественную жизнь сербов. Дело заключалось не столько в том, что произошла формализация саборного представительства или несколько сузился круг его полномочий. Важнее было то, что созыв сабора стал событием достаточно редким. Если в первой половине XVIII в. прошло саборов, а они собирались в среднем раз в три года, то с середины и до конца столетия состоялось только четыре сабора, причем интервалы между ними стали достигать 10-20 лет. В этих условиях функции народного представительства отчасти перешли к регулярно собиравшемуся Синоду, находившемуся под полным контролем митрополита. Такое положение, повидимому, вполне устраивало венский двор. Неслучайно в Декларатории Марии Терезии особое внимание уделено функционированию этого церковного органа. Документ, в частности, требовал обязательного присутствия на заседаниях Синода Уцесарского комиссараФ, что должно было придать ему дополнительный вес52.

В историографии сложилось мнение, что саборы XVIII в. имели УнеполитическийФ характер. Первым политическим называется Темишварский сабор 1790 г. Утверждается, что их полномочия ограничивались лишь церковными и школьными делами, все же остальное подпадало под компетенцию Венгерского государственного собрания (для Бачки, Баната и Бараньи) и Хорватского сабора для других территорий с сербским населением.

И вообще общественная жизнь австрийских сербов в данный период зачастую рисуется как крайне неинтересная, представлявшая собой Утихую государственно-правовую волокитуФ53.

Действительно, круг вопросов, по которым сербские депутаты могли принимать окончательные решения, был невелик. Однако значение саборов нельзя сводить к выборам главы церкви, утверждению величины церковных сборов и тому подобным делам. Их деятельность выходила далеко за рамки тех религиозно-просветительских полномочий, которые официально признавались Веной. Проведение сабора всякий раз превращалось в центральное событие в жизни всего народа, на его заседания выносились и обсуждались самые актуальные проблемы: предоставление сербам отдельной территории, утверждение и расширение привилегий, борьба за права горожан, сопротивление процессу УпокмечиваньяФ, восстановление церковного и отчасти политического единства сербов в составе Австрийской монархии.

Решения саборов по этим вопросам хотя и не имели прямого действия, но оформленные в виде Уобщенародных требованийФ к императору и в другие высокие инстанции, все-таки не оставались без последствий. Австрийские власти вынуждены были считаться с коллективной волей народа, в услугах которого так нуждались, и нередко шли на уступки по отношению к сербам. Существование института сабора наряду с сохранением церковного единства стало консолидирующим и объединяющим фактором для всего сербского населения государства Габсбургов.

Ключевым событием, в определенном смысле подводившим черту в политическом развитии австрийских сербов в XVIII в. и открывавшим перспективы на будущее, стал Темишварский сабор 1790 г. Выше уже рассказывалось об обстоятельствах его созыва и основных решениях, относящихся к правовому статусу сербов в составе Австрии. Однако сабор 1790 г. интересен и с точки зрения тех новых тенденций, которые получили развитие внутри сербского общества к концу столетия.

Прежде всего отметим, что подготовка сабора и выборы депутатов сопровождались невиданной политической активностью православного населения Австрийской монархии. Помимо обычных в таких случаях многолюдных собраний по епархиям и жупаниям и составления коллективных наказов в адрес митрополита стали поступать многочисленные проекты реформ, исходившие в основном от городских общин - Осиека, Буды и Пешта, Сомбора, Темишвара, Земуна, Вршаца, Сегедина и др. Любопытно, что завязалась переписка и между магистратами некоторых городов с целью выработать общую программу и согласовать позиции на будущем саборе. И после открытия заседаний на сабор продолжали поступать письма, жалобы, требования из различных мест, общин и от частных лиц54.

Представительство на саборе несколько отличалось от сложившегося во второй половине XVIII в. Помимо 75 депутатов от трех традиционных сословий указом Леопольда II еще 25 мест было зарезервировано за представителями православного, в том числе и несербского, дворянства. Избранный по этому списку Савва Текелия вспоминал впоследствии, что нововведение вызвало всеобщие протесты, но Упосле сабора те, кто больше всех кричал против участия благородства, сами старались это благородство заполучитьФ55. Однако очевидный расчет Вены усилить позиции своих сторонников не вполне оправдался: дворяне в православной среде все еще не стали заметной общественной силой и, за исключением нескольких лиц, оставались пассивными во время заседаний сабора.

Если верить донесениям австрийского комиссара Иосифа Шмитфельда и официальному протоколу, с самого момента открытия сабор раскололся на две противоборствующие УпартииФ.

Первая группа, названная позднее УнародняцамиФ, или УнационалистамиФ, во главе с Яковом Сечанцем состояла из провинциальных посланцев и примкнувших к ним граничарских офицеров. Эта составившая большинство депутатов партия выступала за территориально-политическую автономию в составе монархии, основанную на давних сербских привилегиях56.

Высшая иерархия, часть дворян и несколько депутатов от других сословий сформировали клерикально-консервативную партию, которая стремилась к компромиссу и даже сотрудничеству с венгерскими властями, распространению на всех сербов законов Венгерского королевства и получению мест в Государственном собрании Венгрии. Вождь этой группы С. Текелия говорил, что предпочитает Уподчиняться законам, нежели жить по привилегиям, которые, как я сам видел, зависят только от монаршеской волиФ57.

На первый взгляд обозначенное выше размежевание свидетельствует о совершенно новой расстановке политических сил и об изменившейся ориентации, по крайней мере, двух их трех сословий - духовенства и военных.

Однако такое впечатление будет обманчивым. Нельзя забывать, что Темишварский сабор был созван в условиях кризиса, связанного с угрозой целостности государства, на фоне обострившегося австро-венгерского конфликта, в обстановке неопределенности перспектив политического развития, что не могло не внести коррективы в позицию различных слоев.

Сербские граничары более всего опасались осуществления давнего стремления венгерского дворянства упразднить институт Военной границы. Неслучайно главным для военных депутатов стало требование, чтобы в случае ликвидации Крайны граничары не становились кметами, сохраняя свои права и свободы58. Такая позиция исключала возможность компромисса с венгерскими сословиями и создавала почву для сотрудничества с провинциальными депутатами сабора.

Неожиданная провенгерская ориентация высшего клира православной церкви, скорее всего, была лишь реакцией на радикальные проекты горожан добиться введения светского правления - Управительствующего национального магистратаФ, включая выборы собственного воеводы59. Такой оборот, означавший неизбежное падение влияния церкви, заставлял высший клир хотя бы временно отступиться от идеи привилегий, в действительности мало что значащих к этому времени, и склониться к союзу с венграми. Привлекательность такого союза станет еще более понятной, если учесть, что венгерский канцлер граф Палфи обещал места в Венгерском сейме митрополиту и епископам как представителям религиозной общины, а не в качестве депутатов от Уиллирской нацииФ60.

Таким образом, колебания в позиции военных и духовенства на Темишварском саборе были вызваны временными и во многом случайными обстоятельствами. Если же рассматривать саборы как институт народного представительства на протяжении всего XVIII в., то очевидная линия размежевания на них проходила между клерикальными и военными депутатами, с одной стороны, и представителями Угражданского сословияФ - с другой. Первая позиция определялась интересами тех слоев общества (офицеры граничар, высшая иерархия), которые сумели интегрироваться в общественно-политическую систему габсбургского государства, занять в ней свое, привилегированное по сравнению с другими соотечественниками, место.

Позиция УпровинциаловФ вытекала из насущных потребностей Угражданского сословияФ, чья растущая экономическая мощь требовала все более активного включения в политическую жизнь для защиты и расширения своих прав. В конкурентной борьбе с представителями господствующих национальных групп (немцев, а также венгров и хорватов) сербские торговцы и ремесленники становились главными носителями национальной идеи и в конечном счете приняли на себя роль выразителей общенациональных устремлений. Окончательно оформившаяся к концу столетия концепция создания сербской автономии со светской системой управления вступала в конфликт с претензиями православного духовенства на роль единственной руководящей силы всех сербов, посредника между народом и иноземными властями. Под знаком этого конфликта проходило социально-политическое развитие австрийских сербов и в веке XIX.

4. К вопросу о формировании сербской нации Формирование национального самосознания у австрийских сербов проходило на первый взгляд в крайне неблагоприятных условиях. Сербы не имели не только собственной государственности, но и никаких ее атрибутов, в которых бы отразилась своя государственная традиция (чем располагали, например, соседи сербов - хорваты, имевшие собственное УкоролевствоФ, сабор, бана и т. п.). Они представляли только часть народа, отделенную границами от своих собратьев в Турции и Венеции. Да и в самой Австрийской монархии сербы оставались административно и территориально разобщены, будучи рассеянными на большом пространстве по различным генералатам Военной границы и венгерским комитатам в Провинциале. К тому же им приходилось жить в весьма пестрой национальной среде и контактировать с более крупными и развитыми в культурном отношении (немцами, венграми) или этнически близкими (хорваты) народами. К этому следует добавить политику официальных властей, имевшую своей целью фактическую ассимиляцию народа, что выражалось, в частности, в настойчивых попытках введения запрета на употребление самоназвания УсербФ, УсербинФ и замену его региональными понятиями УсремецФ, УславонецФ или вообще неопределенными именами ФиллирФ и УрацФ61. Затруднял процесс формирования нации и фактор Унеполной социальной структурыФ - практическое отсутствие у сербов собственного дворянства. Наконец, сербы все еще не имели понятного и признанного народом книжнописьменного языка.

Все эти очевидные препятствия на пути формирования нации дают основания некоторым историкам относить начало пробуждения национального самосознания австрийских сербов только ко времени Первого сербского восстания 1804-1813 годов62. В этом случае, на наш взгляд, не учитывается ряд других факторов, которые в значительной мере компенсировали перечисленные выше неблагоприятные условия.

Во-первых, при отсутствии видимых государственных атрибутов у сербов в Австрии продолжала жить память о державе Неманичей и былой славе сербского оружия, сохранялся культ князей, деспотов и святых, что закреплялось и постоянно воспроизводилось в знаменитом народном эпосе, а многие семьи вели свою родословную (чаще всего мифическую) со времен первых сербских королей63. Идея государственности получила новый импульс в концепции Г. Бранковича, обосновавшего необходимость и правомерность возрождения сербской державы. Разумеется, идеи Уложного деспотаФ в XVIII в. еще не стали практической целью национального движения. Реальную альтернативу власти Габсбургов сербы видели скорее в принятии турецкого или российского подданства.

Однако с конца XVII в. жившая в народе память о былой государственности сосуществовала с новым фактором. Дарованные Леопольдом I привилегии способствовали формированию представлений об особом положении сербов в империи Габсбургов. Эти представления постепенно выдвигались на первый план, оттесняя воспоминания о державе Неманичей.

Идея государственности трансформируется в требование административно-территориальной автономии в рамках Австрийской монархии. В развернутом виде эта автономистская программа была разработана на Темишварском саборе 1790 г. Важно, однако, подчеркнуть, что оба названных источника стали своего рода элементами Уисторического праваФ и выполняли функцию, аналогичную государственной традиции, в конечном счете укрепляли их национальное самосознание.

Разделение сербского народа государственными границами при ближайшем рассмотрении не выглядит слишком фатальным. Австрийские сербы на протяжении всего XVIII в. сохраняли связь с находящейся под турецкой властью Сербией, которую продолжали считать своим отечеством. Это чувство постоянно питалось вовлеченностью сербов по обе стороны Дуная и Савы в частые австро-турецкие войны и следовавшие за ними мощные миграционные волны, которые, по меткому выражению Р. Лукича, УосвежалиФ ощущение родства австрийских и турецких сербов64. Эту связь укрепляли и очень тесные торговые связи. Более того, во второй половине XVIII в. Северная Сербия и Воеводина, специализировавшиеся на выращивании скота и торговле им, настолько хозяйственно сблизились, что стали функционировать едва ли не как целостный экономический организм65.

Pages:     | 1 |   ...   | 25 | 26 | 27 | 28 | 29 |   ...   | 35 |    Книги по разным темам