Книги по разным темам Pages:     | 1 | 2 | 3 | 4 |

Появление в 1850 г. на страницах Библиотеки для чтения анонимного переводного очерка Томас Кембл (Из Revie des Deux Mondes) можно напрямую связывать с началом сотрудничества с этим журналом А.В.Дружинина. Называя Кэмпбелла певцом сладких обманов сердца, лотчасти смягченным Байроном, автор анонимного очерка Библиотеки для чтения отмечал, что, не умея чувствовать сильнее других, английский поэт в то же время блестяще передавал впечатления, делал художественные зарисовки, что приводило, в частности, к неизменному успеху небольших батальных стихотворений: Он один умел видеть вдруг все черты, не с первого взгляда примеченные другими, умел оставить в стороне вещи бесполезные и написать картину, которая уловит, сосредоточит, вызовет тысячу ощущений и в уме читателя произведет гармонию.

Опубликованный в 1875 г. очерк Н.В.Гербеля Томас Кэмбелл, помимо биографических данных, представлял оценочные суждения о творчестве поэта, в частности, характеризовал поэму Радости надежды как лодну из лучших дидактических поэм во всемирной литературе, плод <Е> усиленных занятий и вдохновения, приобретший сразу громкую и вполне заслуженную известность и характеризующийся разнообразием и мелодичностью стиха, благородными и возвышенными чувствами;

стихотворение Гогенлинден оценивалось Н.В.Гербелем как лодно из лучших существующих в английской литературе описаний сражений, поэма Гертруда из Вайоминга - как почитаемая многими за перл, содержащая удачное описание годов счастья и яркую заключительную картину сражения и смерти героини. Поздним поэмам Кэмпбелла Н.В.Гербель дал негативные оценки, называя Теодорик, домашнюю сказку довольно плохим произведением, а Странник из Гленко - поэмою <Е>, совершенно недостойной <Е> славы Кэмпбелла.

Постепенно в русской критике формировалось отношение к Кэмпбеллу как к баловню судьбы, человеку, чьи творческие заслуги чрезмерно преувеличивались современниками, при этом элементы анализа отдельных произведений Кэмпбелла содержались только в переводной статье Библиотеки для чтения (1850), тогда как все остальные критические материалы о поэте основывались исключительно на оценочных суждениях, которые в целом можно обобщить как благорасположенность к раннему творчеству поэта и скепсис по отношению к его поздним поэмам; все это соответствовало особенностям восприятия кэмпбелловского творчества в Англии.

Параграф второй Осмысление образа России в контексте темы польских восстаний в литературном творчестве Томаса Кэмпбелла посвящен анализу специфики образа России в произведениях шотландского поэта.

В конце XVIII - начале XIX в. широкий отклик в британском обществе получила тема польских восстаний, волновавшая и Томаса Кэмпбелла. В его поэме Радости надежды Россия, как основной виновник польских несчастий, соотносилась с государствами Африки, характеризовалась как земля порока, зла, безысходности, безнадежности; симпатия автора к полякам была наиболее отчетливо выражена в одном из самых запоминающихся стихов кэмпбелловской поэмы: And Freedom shriekТd as Kosciusko fell [И свобода возопила, когда Костюшко пал]. Ранняя редакция кэмпбелловского стихотворения Ye Mariners of England (Вам, моряки Англии, 1800) имела более пространное и вместе с тем более прозрачное название - Alteration of the Old Ballad of Ye Gentlemen of England, composed on the prospect of a Russian war (Переделка старой баллады Вам, джентльмены Англии, сочиненная в ожидании войны с Россией), свидетельствующее, что поэт предполагал начало конфликта с далекой северной страной, был убежден в наличии русской военной угрозы. В Stanzas on the Battle of Navarino (Стансах по поводу битвы у Наварино, 1828) Кэмпбелл по достоинству оценивал качества русских воинов, не уступавших в доблести ни французам, ни англичанам, однако при этом характеризовавшихся особенной грубостью (лrude): Nor grudge, by our side, that to conquer or fall / Came the hardy rude Russ, and the high-mettled Gaul.

[Нет зависти с нашей стороны, что завоевать или пасть / Пришли отважные (дерзкие) грубые русские и в высшей степени храбрые (горячие) галлы (французы)].

Русско-польские отношения также оказываются в центре внимания в поэме Кэмпбелла The Power of Russia (Мощь России, 1831), осуждающей порабощение Польши, последней в мире страны героев (лthe Здесь и далее в квадратных скобках приведены подстрочные переводы, выполненные нами в процессе подготовки диссертационного исследования.

worldТs last land of heroes). Следуя литературной традиции, Кэмпбелл находил для создания образа России многочисленные негативные штрихи и художественные детали. В частности, у поэтов-лейкистов Р.Саути и С.Т.Кольриджа он заимствовал художественное изображение древа упаса (анчара): That Upas-tree of power, whose fostering dew / Was Polish blood, has yet to cast oТer you / The lengthening shadow of its head elate, / A deadly shadow, darkening NatureТs hue. / To all thatТs hallowed, righteous, pure, and great, / Wo! wo! when they are reached by RussiaТs withering hate [Этот анчар (древо упас) власти, чья выступившая роса / Была польской кровью, должен все же бросить на вас / Растущую тень от поднятой головы, / Смертоносную тень, омрачающую краски Природы. / На все, что свято, праведно, чисто и велико, / Тпру! тпру! когда до них дойдет губительная ненависть России]. Кэмпбелл отмечал неколебимость могущества российской державы, упоминая об адаманте (лadamant) - твердом минерале или металле, символе непреклонности в достижении целей, категоричности, уверенности в своей правоте, и при этом Польша в его произведении представала жертвой, чему способствовало использование знаменитого библейского образа Голгофы, места вечных страданий; попутно Кэмпбелл подчеркивал варварские, с его точки зрения, общественные устои России, дважды используя лексему horde (лорда; Еhorde succeeding horde [Еорда последует за ордой]).

Несмотря на все обвинения России в преступных действиях, основным аккордом в поэме Кэмпбелла все же звучал упрек европейским нациям в бездействии, способном повлечь за собой опасные политические последствия, вплоть до постепенной утраты суверенитета и гражданских свобод. Представляя Россию как хищника, агрессора (лAnd Poland by the Northern CondorТs beak / And talons torn, lies prostrated again [И Польша, Северного Кондора клювом / И когтями растерзанная, лежит, повергнутая ниц снова]), Кэмпбелл обвинял правительства европейских государств в молчаливом соучастии действиям русских и предсказывал неизбежное продолжение экспансии Польши: But this is not the dramaТs closing act! / Its tragic curtain must uprise anew. / Nations, mute accessories to the fact! [Но это не последний акт драмы! / Ее трагический занавес должен подняться снова. / Нации, немые соучастники событий!].

В послании To Sir Francis Burdett, on his Speech delivered in Parliament, August 7, 1832, respecting the Foreign Policy of Great Britain (Сэру Френсису Бердетту, по поводу его речи, произнесенной 7 августа 1832 года в Парламенте относительно внешней политики Великобритании, 1832) Кэмпбелл избрал для характеристики русского императора Николая I одно из самых негативных определений - infanticidal Czar (лцарь-детоубийца), сопровождавшееся сравнением правителя России с медведем (лbear) и львом (лlion), а сформировавшейся системы управления - с постоянным притеснением, угнетением, деспотизмом, тиранией. Английский поэт использовал в этой связи лексемы oppressors (лпритеснители / угнетатели;

см.: Their flattery of oppressorsЕ [Их подхалимство притеснителямЕ]), despots (лдеспоты; см.: The scorn for despotsЕ [Презрение к деспотамЕ]), tyrants (лтираны; см.: Еand cast their tyrants down! [Еи повергнуть своих тиранов!]).

В отличие от Дж.Китса, Дж.-Г.Байрона и Дж.Суинбёрна, которые восхищались доблестью поляков, их стремлением к независимости, фактически не упоминая о России, а также в отличие от А.Теннисона, всей душой презиравшего Россию и при этом не испытывавшего особых симпатий к полякам, Кэмпбелл одновременно открыто выступал в своей поэзии и против якобы притеснительных действий российских властей, и в защиту польского суверенитета. Образ Российской империи, представленный в его поэзии, порочен своей захватнической политикой, чужд добродетели в силу исторически сложившихся в ней варварских устоев.

В главе второй The SoldierТs Dream Томаса Кэмпбелла в истории русской литературы произведение шотландского поэта рассмотрено в контексте эволюции его батальной лирики, установлено художественное своеобразие стихотворения И.И.Козлова Сон солдата как вольной интерпретации The SoldierТs Dream, осуществлен сопоставительный анализ русских переводов The SoldierТs Dream, выполненных в разные годы А.П.Колтоновским и Ю.Д.Левиным.

В параграфе первом The SoldierТs Dream в контексте эволюции батальной лирики Томаса Кэмпбелла на примере батальной лирики Томаса Кэмпбелла прослежен отход литературы от пафосного классицистического стиля и стремление к романтической интерпретации событий, берущей начало в сентиментализме с его характерным вниманием к внутреннему миру человека, отразившимся, в том числе, на упрощении лексики и формы стихотворений, во многом предвосхитивших английскую романтическую поэзию.

В духе классицистических традиций война была представлена шотландским поэтом как коллективное увлекательное действо, дающее человеку возможность проявить лучшие качества, такие как доблесть и благородство. Простота лексики, наличие рефренов, разноразмерность стихов, их мелодичность сближали военные оды Кэмпбелла с произведениями устного народного творчества. В конечном итоге именно такое сочетание гражданского пафоса и фольклорного начала было способно в полной мере выполнить значимую общественную функцию - дойти до самых широких народных масс, укрепить патриотический дух, внушить гордость за героическое прошлое и настоящее отечества.

В SoldierТs Dream, наряду с не менее значимым батальным произведением Кэмпбелла Troubadour Song, центральным объектом описания становился отдельный человек с его волнениями и переживаниями, причем сама война отходила на второй план, будучи представленной через призму восприятия лирического героя. По мере создания батальных произведений Кэмпбелл не только трансформировал их содержание, но и упрощал форму, что наглядно видно при сопоставлении десяти- и дявятистрочных строф первых од Кэмпбелла Ye Mariners of England и The Battle of the Baltic и катренов SoldierТs Dream и Troubadour Song. Если при создании стихотворения Hohenlinden Кэмпбелл еще пользуется необычной схемой рифмовки aaab, то позднейшие произведения SoldierТs Dream и Troubadour Song написаны уже традиционным катреном с перекрестными рифмами, часто встречающимися в фольклорных произведениях. Подобрав для актуальной темы доступную форму, автор во многом обеспечил популярность своих поздних батальных сочинений.

В параграфе втором Художественное своеобразие стихотворения И.И.Козлова Сон ратника как вольной интерпретации The SoldierТs Dream Томаса Кэмпбелла утверждается, что стремление русского интерпретатора приблизить свое произведение к родной действительности, получить больший эмоциональный отклик у отечественного читателя, акцентировать внимание на патриотических чувствах привело к появлению в Сне ратника (1827) И.И.Козлова множества несоответствий с английским первоисточником Томаса Кэмпбелла. Канва оригинала использовалась для передачи чувств и настроений именно русского солдата, испытывавшего тоску по родине, осознававшего опасность и вместе с тем чувствовавшего необходимость выполнения воинского долга. Психологическое состояние истосковавшегося по мирной жизни шотландского солдата, укреплявшего свой дух в условиях суровых жизненных испытаний спасительными воспоминаниями о родине, оказалось внутренне созвучным состоянию русского поэта-слепца, для которого тяжелые недуги стали к тому времени непреодолимым препятствием на пути к реализации мечтаний, надежд на счастье.

Т.Кэмпбелл выразительно, с особой тщательностью прорисовывал картину ночного затишья после боя, причем, уделяя особое внимание художественным деталям, стремился реалистично представить результат битвы - множество раненых, убитых и сильно уставших воинов, что свидетельствовало о тяжести и напряженности недавних сражений.

Элементами фона типичной ночной обстановки после прекращения военных действий послужили горны, пропевшие отбой (лbugles sang truce), костер, охраняющий тела убитых от волков (лwolf-scaring faggot that guarded the slain): Our bugles sang truce; for the night-cloud had lowered, / And the sentinel stars set their watch in the sky; / And thousands had sunk on the ground overpowered, / The weary to sleep, and the wounded to die. / When reposing that night on my pallet of straw, / By the wolf-scaring faggot that guarded the slain [Наши горны пропели отбой, поскольку ночь опустилась как туча, / И звезды-часовые установили свой дозор на небе; / И тысячи упали на землю потрясенную, / Утомленные - спать, а раненые - умирать. / Отдыхая той ночью на соломенном тюфяке, / У отпугивающего волков костра, охраняющего тела убитых].

И.И.Козлов в своей интерпретации отошел от воссоздания реальной военной картины, перенеся акценты с атмосферы трагичности и обреченности на образ, сочетающий в себе одновременно утомленность и спокойствие в лагере победителей: Подкопы взорваны - и башни вековые / С их дерзкою луной погибель облегла; / Пресекла в ужасе удары боевые / Осенней ночи мгла. / И в поле тишина меж русскими полками; / У ружей сомкнутых дымилися костры, / Во тьме бросая блеск багровыми струями / На белые шатры. Тем не менее, багровые струи костра и белые шатры, багровое и белое, кровь и смерть на фоне ночной мглы передают весь ужас, трагизм случившегося.

В параграфе третьем Русские переводы The SoldierТs Dream Томаса Кэмпбелла (А.П.Колтоновский, Ю.Д.Левин): общность и специфика отмечается, что стихотворение The SoldierТs Dream, впервые привлекшее внимание И.И.Козлова в 1827 г., было дважды переведено на русский язык в XX в.: в 1901 г. увидело свет переводное стихотворение Сон солдата А.П.Колтоновского, чья склонность к русификации оригинала, языковая и стилистическая небрежность потребовали использования подзаголовка сюжет из Кэмпбелля; в 1942 г. был создан перевод Ю.Д.Левина Сон воина.

Pages:     | 1 | 2 | 3 | 4 |    Книги по разным темам