Книги по разным темам Pages:     | 1 |   ...   | 45 | 46 | 47 | 48 | 49 |   ...   | 53 |

Модернизация (общепринятого определения этого слова не существует) обозначает содержание истории нового времени с возникновения капиталистической общественной системы. Европейский и североамериканский капитализм понимается как норма и образец процесса Историческая наука в XX веке. Историография нового и новейшего времени стран Европы и Америки:

Учебное пособие для студентов // Под ред. И.П. Дементьева, А.И. Патрушева. - М.: Простор, 2002. - С. 341.

модернизации, которому в иных, своеобразных и причудливых вариантах последовали прочие регионы, в том числе социалистические и развивающиеся страны. Критериями модернизации выступают индустриализация, научнотехническая революция, развитие системы образования и просвещения, социально-политическое переоформление традиционных структур власти в направлении парламентарно-демократической системы.

Для исторического познания теория модернизации в глазах социальнокритической школы имеет первостепенное значение в силу нескольких обстоятельств. Она привлекательна как раз из-за своего многозначного и многовариантного характера без претензий на роль жестко завершенной схемы, что дает возможность плюралистического толкования истории. Понятие модернизации охватывает не только экономические аспекты, но включает в себя социальные, политические и культурные феномены, не настаивая при этом на примате какого-то одного из этих факторов. Поэтому теория модернизации отбрасывает откровенный вульгарно-материалистический технологический детерминизм концепции индустриального общества. Она стремится осмыслить исторический процесс в его комплексности и целостности.

Что касается марксистской схемы общественно-экономических формаций или теории "пяти стадий роста" У. Ростоу, то их основной недостаток социально-критическая школа усматривает в том, что ни одна из них не дает удовлетворительного ответа и объяснения причин расхождения путей развития стран с примерно одинаковым экономическим уровнем и аналогичными социальными отношениями. Отказалась школа и от трехступенчатой схемы истории, легшей в основу теории индустриального общества, сократив её до двух типов обществ: традиционного и современного1.

Переход общества из традиционного в современное состояние происходит путем рационализации всех сфер общественной жизни. В этом отношении социально-критическая школа стоит на плечах Макса Вебера, который интерпретировал процесс всемирно-исторического развития именно как процесс возрастания рационализации в экономике, политике и культуре.

Школу нельзя назвать веберианской в полном смысле, но её представители в наибольшей степени стремятся использовать многие идеи Вебера и в теоретическом, и в конкретно-историческом отношении.

В духе Вебера многомерная модель объяснения прошлого социальнокритическими историками основывается на принятии трёх принципиально равноправных осей исторического развития: экономической, политической и культурной. В своем многообразном переплетении в различные исторические периоды каждая из этих осей приобретает различный вес и влияние. Задача исторического исследования как раз и состоит в том, чтобы точно определить, какая из них доминировала и в соответствии с этим дать анализ и объяснение конкретного исторического феномена в его неповторимости и своеобразии, но с учетом его включения в более общие исторические взаимосвязи. В отношении Историческая наука в XX веке. Историография нового и новейшего времени стран Европы и Америки:

Учебное пособие для студентов // Под ред. И.П. Дементьева, А.И. Патрушева. - М.: Простор, 2002. - С. 342 - 343.

современного мира эти оси конкретизируются в индустриальном капитализме, бюрократизированном государстве, рациональной науке и культуре.

Вплоть до второй половины 70-х гг. XX в. программа, ориентированная на исследование повседневности, была способна заинтересовать немногих.

Наиболее чуткими в этом вопросе оказались историки, осознавшие недостаточность надысторических законов для объяснения поступков отдельных людей и эффективно использующие знания традиционных норм, стереотипов поведения, господствующих в ту или иную эпоху1.

Категорию повседневности можно охарактеризовать как соотношение индивидуальности и социальной реальности, её основные атрибутивные свойства выражаются в следующем: субъективные переживания чётко противопоставляются объективным процессам и структурам, индивидуальные действия - типичным практическим действиям, однократные эпохальные события - длительным ритмам, подвижные формы рациональности - идеальным конструкциям 2.

В отношении повседневности на первый план выходит проблема детерминации личности внешними факторами. На проблеме повседневности можно видеть, как индивид оказывается перед необходимостью буквально каждый день принимать то или иное решение, делать свой выбор. Естественно, люди воспринимают правила, общественные установки, традиции и институты как данность, которая предшествовала человеку. Каждый человек более или менее следует общественному этикету, соблюдает многочисленные нравственные установки, политические нормы.

Однако не только политическими решениями, институциональным взаимодействием держится мир, но и тем, как ведёт себя человек в повседневной жизни. Ведь многообразие ситуаций, сказывающихся в повседневной жизни, необычайно велико. С другой стороны, относительная свобода индивидуальных решений здесь, как правило, шире, чем в любой иной сфере. Поэтому повседневность представляет очень удобное поле исследований для изучения взаимоотношений между общепринятыми стереотипами и индивидуальными интенциями. Германские историки изучали, например, разнообразие стратегии поведения заключенных в нацистских концлагерях, где практиковался делёж рационами горячего супа, что укрепляло совместное желание выжить 3.

Через призму повседневности ученые попытались раскрыть феномен тоталитаризма. Несмотря на наличие огромного количества исследований в этой области, до сих пор не выяснено главное - социальная поддержка режимов. Историки повседневности считают, что тоталитарный гитлеровский режим опирался не только на террор и пропаганду, но и на значительный Марков Б. Философская антропология. СПб., 1997. С. 232.

2 Вальденфельс Б. Повседневность как плавильный тигель рациональности / Социологос. М., 1991. с.

39.

3 Постижение истории: онтологический и гносеологический подходы: Учеб. пособие для студентов магистратуры, аспирантов, слушателей системы повышения квалификации высших учебных заведений / Я. С.

Яскевич В. Н. Сидорцов, А. Н. Нечухрин и др.; Под ред. В. Н. Сидорцова, О. А. Яновского, Я. С. Яскевич. - Мн., 2002. С. 170 - 171.

уровень общественного консенсуса германского общества 30-40-х гг.

Значительный процент общественного настроения приходился на долю осознанной поддержки власти.

В то же время историки склонны считать, что нацистская идеология не всегда срабатывала на уровне повседневности и усилия пропагандистов давали часто совершенно иные результаты 1. Имели место явления внутреннего неподчинения и нонконформизма, выражавшиеся в появлении субкультуры в молодёжном движении, различных неформальных группировок.

Их члены собирались на тайных квартирах, обсуждали политические проблемы. Субкультура была также направлена против насаждаемого повседневного аскетизма, табуирования сексуальности и др. Иначе говоря, фашистская идеология не вживалась неизменно, а воспроизводилась в сознании в модифицированном виде.

Многие исследователи сегодня следуют этой новой парадигме: не История, а истории, с множеством индивидуальных центров.

Создание общества массового потребления, процессы демократизации в целом ведут к перестановке акцентов в предметной области истории.

Объектами изучения социально-ориентированной истории становятся не столько социальные структуры и процессы, сколько повседневный опыт людей, условия, в которых они жили. Таким образом, наблюдается сближение позиций культурной и социальной истории 2.

Эта смена ориентиров в исторической науке происходит в результате острых дискуссий 1980-х гг. и носит название лантропологического поворота. В результате, с одной стороны, акцент в исторических исследованиях перемещается на изучение собственно человека в истории, причем не столько созданных им и довлеющих над ним структур, сколько его непосредственного опыта в историческом процессе. С другой стороны, для изучения неосознанных социокультурных представлений людей прошлого, включённых теперь в понятие культура, историки стали широко использовать методы, заимствованные ими из культурной антропологии.

Интересы и исторический опыт маленького человека, которые были оставлены без внимания как политической историей XIX в., так и социальной историей XX в., условия его повседневной жизни и то, как эти условия испытывались, стали приоритетными объектами изучения для ведущих историков современности. П. Берк, К. Гинзбург, Н. Дэвис, К. Томас, Ж. Ле Гофф, Ж. Дюби, К.-Г. Фабер, И. Рюзен и многие другие авторитеты новой Постижение истории: онтологический и гносеологический подходы: Учеб. пособие для студентов магистратуры, аспирантов, слушателей системы повышения квалификации высших учебных заведений / Я. С.

Яскевич В. Н. Сидорцов, А. Н. Нечухрин и др.; Под ред. В. Н. Сидорцова, О. А. Яновского, Я. С. Яскевич. - Мн., 2002. С. 214.

2 Постижение истории: онтологический и гносеологический подходы: Учеб. пособие для студентов магистратуры, аспирантов, слушателей системы повышения квалификации высших учебных заведений / Я. С.

Яскевич В. Н. Сидорцов, А. Н. Нечухрин и др.; Под ред. В. Н. Сидорцова, О. А. Яновского, Я. С. Яскевич. - Мн., 2002. С. 197.

истории ориентируются на написание культурной истории, где нарратив и индивидуум, микроподход играют центральную роль.

Появление истории повседневности дало шанс преодолеть сложившуюся привычку к широким умозрительным обобщениям, в которых нивелировались асинхронность, социальная противоречивость и разнородность картины мира в сознании человека. Через изучение отдельных сегментов, многообразных форм восприятия людьми своего опыта, отношений на производстве и в быту открывались возможности понимания специфики групповых и личностных идентификаций в обществе. В конечном счете, такой подход давал основание германской историографии поновому реализовывать её потребность в достижении идеала исторического синтеза 1.

Новые направления в историографии: гендерная и устная истории.

Тенденция к развитию новых теоретических направлений в настоящее время особенно наглядно проявляется в разработке вопросов гендера как фундаментального структурирующего принципа исторического анализа 2.

Катализатором этих исследований в начале 1980-х гг. стало растущее понимание необходимости новой социальной базы для эффективной политической деятельности левых, а также изменения в области феминистской мысли.

Первоначально феминистская историография была нацелена на историческое обоснование самой идеи, сбор документальных свидетельств женского опыта и достижений. При всех успехах в выявлении скрытых или отрицаемых фактов подобная женская история имела существенную ограниченность. Она стремилась восстановить отдельный женский мир Ч лего историю Ч в противоположность традиционной историографии, но не имела эффективного плана действий по изменению этого традиционного взгляда (а в некоторых случаях и особой заинтересованности в таком изменении).

Как зрелое научное направление, история женщин сегодня характеризуется тремя принципами, которые в совокупности открывают путь для создания целостной исторической теории. Во-первых, женщина уже не рассматривается как одна неразделимая социальная категория. Классовые, расовые и культурные представления о различиях между полами оказывали Постижение истории: онтологический и гносеологический подходы: Учеб. пособие для студентов магистратуры, аспирантов, слушателей системы повышения квалификации высших учебных заведений / Я. С.

Яскевич В. Н. Сидорцов, А. Н. Нечухрин и др.; Под ред. В. Н. Сидорцова, О. А. Яновского, Я. С. Яскевич. - Мн., 2002. С. 215.

2 Тош Д. Стремление к истине. Как овладеть мастерством историка / Пер. с англ. М.: Издательство Весь мир, 2000. С. 212.

огромное влияние на восприятие женщин Ч и на восприятие женщинами самих себя, Ч и в большинстве научных исследований рассматриваются отдельные группы, а не женский пол в целом. Даже при попытках создания общих работ по истории женщин центральное место занимают культурные и социальные различия. И, во-вторых, такому же переосмыслению, как и категория женщин, подвергся и стандартный тезис об их постоянном угнетении мужчинами. Термин патриархат подвергся критике как предполагающий, что разделение по половому признаку является основополагающим принципом стратификации человеческого общества, присутствует во всех периодах и тем самым оказывается вне истории; объясняя все, он не объясняет ничего.

Понятие патриархат можно и сейчас успешно использовать для обозначения половой иерархии в рамках домохозяйства, особенно там, где мужчины руководят своеобразным домашним производством, как это имело место в доиндустриальной Европе. Но история демонстрирует гигантское разнообразие уровней угнетения, сопротивления, адаптации и сотрудничества в отношениях между мужчиной и женщиной, и задача историка состоит в том, чтобы объяснить это разнообразие, а не затушевывать его универсальным принципом подавления одного пола другим. В-третьих, Ч и это главное, Ч женская история стала всё больше заниматься и историей мужчин: не в традиционном восприятии как абстрактных бесполых существ, а в их взаимосвязи с другой половиной человечества. Это значит, что исторический образ мужчины - это образ мужа и сына, а исключение им женщины из сферы общественной жизни является предметом исследования, а не аксиомой. Как выразилась Джейн Льюис, наше понимание системы отношений между полами/гендерами не будет иметь и намека на полноту, если мы не поймем всю структуру мужского мира и формирования мужественности 1.

Pages:     | 1 |   ...   | 45 | 46 | 47 | 48 | 49 |   ...   | 53 |    Книги по разным темам