Книги по разным темам Pages:     | 1 |   ...   | 38 | 39 | 40 | 41 | 42 |   ...   | 53 |

Но исторической мысли не было нужды в Марксе для того, чтобы пережить свою третью, кризисную фазу. Сам по себе успех историков второй фазы был достаточен, чтобы повергнуть историческое сознание в состояние Иронии, каковое является истинным содержанием кризиса историцизма.

Последовательная разработка множества равно всеобъемлющих и правдоподобных, хотя очевидно взаимоисключающих концепций для одних и тех же наборов событий была достаточна для того, чтобы подорвать уверенность в претензии истории на лобъективность, научность и реализм.

Для квалификации в качестве науки история должна обеспечить себя специальным языком, чтобы посредством него сообщать полученные результаты. Без такого языка общий синтез, подобный произошедшему в физических науках, будет невозможен. Несмотря на это, нет единого языкового протокола, продержавшегося хотя бы день среди историков (или в социальных науках в целом), протокола, каким обладают физические науки со времён Ньютона в лице математики и логики. Так как история сопротивлялась любой попытке формализации дискурса, историки были обречены на множественность интерпретативных стратегий, содержащихся в употреблении обыденного языка на протяжении XIX века.

Нет такой теории истории, которая была бы убедительной и неопровержимой для некой аудитории только по причине адекватности её как лобъяснения данных, содержащихся в повествовании, поскольку в истории, как и в социальных науках в целом, не существует способа предварительного установления [pre-establishing] того, что будет считаться данными и что будет считаться теорией, лобъясняющей то, что эти данные лозначают. В свою очередь, не существует никакого соглашения по поводу того, что будет считаться собственно листорическими данными. Решение этой проблемы требует метатеории, которая установит на метаисторическом уровне различие между просто природными явлениями и явлениями собственно листорическими 1.

Вся вторая половина 1970-х гг. была в мировой историографии временем поиска научно-исторической альтернативы как сциентистской парадигме, опиравшейся на макросоциологические теории, так и её формировавшемуся постмодернистскому антиподу.

Концепция Хейдена Уайта показала, что невозможность прямого восприятия реальности не означает полного произвола историка в её конструировании.

Таким образом, Уайт дал начало формированию средней позиции.

Средняя позиция исходит, с одной стороны, из существования реальности вне дискурса, не зависящей от наших представлений о ней и воздействующей на эти представления. Однако её приверженцы переосмысливают свою практику в свете новых перспектив и признают благотворное влияние лингвистического Уайт X. Метаистория: Историческое воображение в Европе XIX века / Пер. с англ. под ред. Е. Г. Трубиной и В. В. Харитонова. - Екатеринбург: Изд-во Урал, ун-та, 2002. - С. 495.

поворота в истории постольку, поскольку он не доходит до того крайнего предела, за которым факт и вымысел становятся неразличимыми, и отрицается само понятие истории, отличное от понятия литературы.

Подвергая критическому пересмотру собственные концепции, историки, склоняющиеся к средней позиции по существу, артикулировали эпистемологические принципы тех версий социальной истории, инновационность которых долго оставалась неопознанной. Будучи одним из проявлений всеобщего культурного сдвига, лингвистический поворот воплотил в себе всё, что длительное время оставалось невостребованным и казалось утраченным, но постепенно вызревало в самой историографии, а также то, что было переработано ею в лоне междисциплинарной новой истории. Так, всплеск интереса к микроистории в 1980-е гг. был реакцией на истощение эвристического потенциала макроисторической версии социальной истории, что вызвало потребность по-новому определить её предмет, задачи и методы, используя теоретический арсенал микроанализа, накопленный в современном обществоведении. Признание активной роли языка, текста и нарративных структур в созидании и описании исторической реальности является базовой характеристикой культурологического подхода к истории, под которым обычно понимают совокупность некоторых наиболее общих теоретических и методологических принципов новой культурной истории. Последняя сформировалась, если можно так сказать, в болевых точках новой социальной истории, ставших - в процессе переопределения самой, категории социального и мобилизации всего наиболее жизнеспособного в арсенале социокультурной истории - точками роста. Усвоив уроки постмодернизма и переосмыслив историографический опыт недавнего прошлого в условиях эпистемологического кризиса первой половины 1990-х гг., ведущая часть мирового научного сообщества оказалась способной взглянуть на свою практику со стороны и, используя теоретический арсенал микроанализа, накопленный в современном обществоведении, разработать новые модели, призванные избавить социальную историю от ставших тесными форм, ассимилировать новые идеи и выйти в новое исследовательское пространство. Репина Л. П., Зверева В. В., Парамонова М. Ю. История исторического знания. Пособие для вузов. М.:

Дрофа, 2004. С. 248.

Репина Л. П., Зверева В. В., Парамонова М. Ю. История исторического знания. Пособие для вузов. М.:

Дрофа, 2004. С. 248.

Комплексный подход в исторической науке. История как объяснение и история как понимание. Историческая герменевтика.

Комплексный подход сформировался окончательно, когда произошел отказ от противопоставления изучения в истории индивидуального общему, когда история не рассматривается как знание, основанное исключительно на исследовательских процедурах понимания, интуиции, тогда как социология - на процедурах подведения под закон. Иными словами, герменевтика превратилась, точнее, превращается в направление, базирующееся на когнитивном картировании, базах и банках данных, на методах формальной логики и искусственного интеллекта 1.

Теоретическим обоснованием герменевтики служат работы М.

Хайдеггера, Х. Г. Гадамера, П. Рикёра и др.

Х. Г. Гадамер предложил изучать мир истории прежде всего на основе внутреннего переживания, непосредственных данных сознания, являющихся условием общечеловеческой коммуникации, которая обеспечивает индивидуальному сознанию подъём над собой к всеобщему. В данном случае препятствием к субъективистскому истолкованию истории является историчность человеческого сознания, наличие в нём культурнообусловленных пред-рассудков, пред-убеждений. Истинный исторический предмет является вовсе не предметом, но единством того и другого - отношение, в котором коренится действительность, как истории, так и исторического понимания. Понимание по существу своему является действенно-историческим решением 2.

Герменевтика, применяемая в исторической науке - теория операций понимания, последовательное осуществление интерпретаций, дисциплина второго порядка, применяемая к общим правилам истолкования. Под пониманием следует иметь в виду искусство постижения значения законов передаваемых одним сознанием и воспринимаемых другими сознаниями через их внешнее выражение (жесты, позы, символы и, разумеется, речь).

Понимание - основное понятие герменевтики 3. Категориальный статус приобрело у Ф. Шлейермахера, переориентировавшего герменевтику с разработки правил истолкования конкретных текстов на исследования общих принципов их понимания. Не вдаваясь здесь в критический анализ концепций его последователей и в том числе Риккерта, воспроизведём его принцип Хвостова К.В., Финн В.К. Гносеологические и логические проблемы исторической науки / Учебное пособие для высших учебных заведений. - М.: Наука, 1995.С. 72.

2 Гадамер Х.-Г. Истина и метод. М.,1988. С. 355.

3 Философский словарь / Под. ред. И.Т. Фролова. 7-е изд. М.: Республика, 2001. С. 436 - 437.

понимания в познании: Познание это не может быть воспроизведением объективного, оно есть скорее преображающее их понимание 1. Другой основатель неокантианской методологии В. Дильтей к этому еще добавлял:

Природу мы объясняем, душевную жизнь мы постигаем 2. В философии Хайдеггера понимание из метода познания превращается в специфически человеческое отношение человеческое отношение к действительности:

понимание - способ бытия человека в мире и имеет онтологический характер, предваряя всякую человеческую активность в качестве предпонимания. Прежде чем действовать мы на основе своего чувственного опыта (причём этот опыт - не только наш опыт, но и социальный опыт, который был воспринят нашим сознанием прежде, поэтому он существует как бы независимо от индивидуального сознания) строим с помощью воображения идеальные модели, планируем и проектируем в уме, а затем уже действуем. Чтобы понять людей определённой эпохи надо погрузиться в тот уровень социального опыта, который существовал в изучаемую историком эпоху. В данном случае становится понятны мотивы, которыми руководствовались участники исторических событий, субъекты истории.

Введение понятия понимание направлено на изучение роли субъективного, индивидуального в познавательном процессе. О гносеологическом смысле проблемы индивидуального, идеографического в историческом познании по существу говорит и современная философская герменевтика 3. Она содержит представление о роли индивидуальной интерпретации и понимания в истории, а также признает правомерность сложнейших объяснительных процедур типа методов когнитивной психологии, структурного анализа текстов, связанного с математическим моделированием, формальным анализом аргументации. Идеография - это принцип организации познания истории, исторического знания, отражающая внимание к общему в единичном, включающая в качестве важнейшей проблемы рефлексию относительно сложного механизма сочетания объяснительных и интерпретационных методик во всей их многоаспектной специфике. Иными словами, понимание идеографии в духе современной герменевтики отличается от представлений Г. Риккерта, который противопоставлял идеографию номотетике (то есть тому, что обычно называют наукой).

Понимание также предполагает анализ. Весь этот анализ осуществляется с помощью логики, охарактеризованной К.В. Хвостовой как логика аргументации и, точнее, той её части, может быть названа логикой доверия. Её назначение состоит в обосновании на основе не фальсифицируемых рассуждений достаточности имеющихся в источниках сведений для реконструкции фактов и нахождении между ними связей. В работах В. Ланглуа, Ш. Сеньобоса мы уже встречаем серьёзные обоснования 1 Риккерт Г. Философия истории. СПб., 1908. С.167, 80.

2 Дильтей В. Описательная психология. М.: Русский книжник, 1924. С.8.

3 Хвостова К.В. Вопросы исторического познания // Новая и новейшая история. 1993. №3.

логики доверия по отношению к историческому исследованию 1. Дело в том, что не только субъект-объектная корреляция, но и то, что исторические свидетельства носят подчас разрозненный и разнородный характер, порождает постановку специальных проблем достоверности источника и применение при его критике логики доверия. Теоретическую основу критики источника в значительной мере составляет учение Шлейермахера, Гадамера и других представителей философской герменевтики (герменевтика - истолкование, интерпретация) 2.

Понимание не сводится только к поиску мотивов. Понимание распространяется на поступки, наделённые смыслом облечённые ценностями, даже тогда, когда это происходит неосознанно и люди просто адаптируются к сложившейся ситуации. Есть разница между действиями, которые субъективно направляются намерениями или верованиями индивидов, преследующих свою цель - или осуществляющих свою мечту - независимо от реальных условий (так называемая субъективная целерациональность), и действиями, которые направляются разумом и адекватны сложившейся ситуации (объективная рациональность правильности) 3.

Вписывание исторического явления в некую временную реальность не может быть чертой, которая абсолютно отличала бы его от других типов явлений. История начинается там, где одни события являются причиной последующих событий. Важно не следование, а сцепление. Для истории недостаточно, чтобы факты располагались в хронологическом порядке;

необходимо влияние одних фактов на другие.

Есть факты человеческой истории, в которых роль намерений весьма мала - настолько ограничена в них свобода действия: таковы, например, зерновые кризисы, а отсюда повышение цен на хлеб, голод и увеличение смертности сами по себе не относятся к области мотивов и доводов в противоположность вызвавшим их причинам, но это ситуации, к которым современники вынуждены приспосабливаться и которые они должны осмысливать.

Суть понимания состоит в его укорененности в жизненном опыте субъекта 4. Об этом писал Вильгельм Дильтей: Созидание (наук о духе) исходит из жизненного опыта, оно идёт от реальности; оно состоит в том, чтобы проникать всё глубже в историческую реальность, чтобы подробнее исследовать её, приобретать всё более широкий взгляд на неё. Сюда не включают никакие гипотезы, которые не предполагали бы нечто сверх данного.

См.: Ланглуа В., Сеньобос Ш. Введение в изучение истории. СПб, 1899; особенно раздел 1:

Внутренняя подготовительная критика - и 2 раздел: Внутренняя критика (с.55 - 168).

2 Хвостова К.В., Финн В.К. Гносеологические и логические проблемы исторической науки / Учебное пособие для высших учебных заведений. - М.: Наука, 1995.С. 95.

3 Вебер М. Понимающая социология // Вебер М. Избранные произведения. М.: Прогресс, 1990. С. 500.

4 Про А. Двенадцать уроков по истории. М.: Российск. гос. гуманит. ун-т, 2000. 159.

Ибо понимание проникает в формы выражения чужой жизни благодаря перемещению, совершаемому на основе полноты личного опыта.

Это понимание означает не только специфический методологический приём, который мы применяем в отношении таких объектов; речь идёт не только о разнице (для наук о духе и наук о природе) в положении субъекта относительно объекта, о типе подхода, о методе; но, кроме того, приём понимания объективно основывается на том, что внешний элемент, составляющий объект наук о духе, абсолютно отличен от внешнего элемента наук о природе. В этих внешних реальностях объективировался дух, в них отвердели цели, в них реализовались ценности, и именно это вписанное в них духовное измерение схватывается пониманием. Между мной и этими реальностями существует жизненная связь. Их целенаправленный характер находит своё обоснование в моей способности ставить цели, то прекрасное и хорошее, что в них есть, основывается на моём умении устанавливать ценности, а их доступность пониманию обуславливается моим интеллектом.

Pages:     | 1 |   ...   | 38 | 39 | 40 | 41 | 42 |   ...   | 53 |    Книги по разным темам