Книги по разным темам
Pages: | 1 | ... | 2 | 3 | 4 | 5 | 6 | ... | 8 | Посткоммунистическая демократия в России: основания и особенности // Вопросы философии. 1996. № 6; Клямкин И.М., Лапкин В.В., Пантин В.И. Политический курс Ельцина: предварительные итоги // Политические исследования. 1994. № 3.С. 148-178; Цыганков А. Между либеральной демократией и сползанием в авторитаризм: предварительные итоги политического развития России, 1991-1996 гг. // Социальнополитический журнал. 1997. № 1. С. 15-37; Он же. Политический режим в послеавгустовской России // Кентавр. 1993. № 4. С. 3-21.
Браткевич Я. Смуты в России: попытка оценок и прогнозов // Политические исследования. № 6. С. 32-41.
См.: Ахиезер А. Дезорганизация как категория общественной науки // Общественные науки и современность. 1995. № 6. С. 42-52.
Там же. С. 43.
Eklof B. Soviet briefing: Gorbachev and the reform period. Boulder;
San Francisco; London, 1989; Бжезинский З. Большой провал. Рождение и смерть коммунизма в ХХ веке. Нью-Йорк, 1989; Sallnow J. Reform in the Soviet Union: Glasnost and the Future. London, 1989; Cockburn P. Getting Russia Wrong: The End of Kremnology. London, New York, 1989; Nove A. Glasnost` in Action. Cultural Renaissance in Russia. Boston, 1990.
См., например: Miller R. Theoretical and Ideological Issues of Reform in Socialist Systems: Some Yugoslav and Soviet examples // Soviet Studies. 1989. Vol. XLI, № 3. P. 430-448; Urban M. Boris El`tsin, Democratic Russia and the Campaign for the Russian Presidency // Soviet Studies.
1992. Vol. 44, № 2. P. 187-207; Line D., Ross C. The CPSU Ruling elite.
1981-1991: Commonalties and Divisions // Communist and Post-Communist Studies. 1993. Vol. 28, № 3. P. 339-360; Kiernan B., Aistrup J. The Elections to the Congress of People`s Deputies in Moscow // Soviet Studies.
1991. Vol. 43, № 6. P. 1049-1064; White St. Democratisation in the USSR // Soviet Studies. 1990. Vol. 42, № 1. January. P. 3-25; Dunlop J. Russia:
Confronting a Loss of Empire, 1987-1991 // Political Science Quarterly. 19931994. Vol. 108, № 4. P. 603-634.
Brown A. The Gorbachev Factor. Oxford, New York, 1997; Brown A. Mikhail Gorbachov: Systemic Transformer // Leaders of Transition. New York, 2000. P. 1-26.
Huer C. Gorbachev. The Path to Power / Ed. by J. Man. London, 1986; Galeotti M. Gorbachev and his Revolution. London, 1997; Lewin M.
The Gorbachev Phenomenon. A historical interpretation. London, 1988;
D`Agostino A. Gorbachev`s Revolution, 1985-1991. London, 1998. Miller J.
Mikhail Gorbachev and the End of Soviet Power. New York, 1994; Gorbachev and Perestroika / Ed by M. McCanley. London, 1990, Sheeky G. Gorbachev: The Making of the Man who Shook the World. London, 1991; Kaiser R. Why Gorbachev Happened: His Triumphs and His Failure. New York, 1991; Tatu M. Mikhail Gorbachev. The Origins of Perestroika. New York, 1991; Ruge G. Gorbachev. A Biography. London, 1991.
The Soviet Empire: The Challenge Of National and Democratic Movements / Ed. by U. Ra`anan. Lexington, 1990; Dunlop J. The Rise of Russia and the Fall of the Soviet Empire. Princeton, 1993; Lieven A. The Baltic Revolution. Estonia, Latvia, Lithuania and the Path to Independence. New Haven; London, 1993; Fowkes B. The Disintegration of the Soviet Union. A Study in the Rise and Triumph of Nationalism. New York, 1997; Морен Э. О природе СССР: тоталитарный комплекс и новая империя. М., 1995;
Росс К. Федерализм и демократизация в России // Полис. 1999. № 3. С.
16-29.
The Road to post-Communism: Independent Political Movements in the Soviet Union. 1985-1991 / G. Hosking, J. Aves, J. Duncan. London, New York, 1992.
См., например: Fowkes B. Op. cit., Vasudevan H. Party Formation and the Russian Political System // Rethinking Russia / Ed. by M. Рalat, G.
Sen. New Delhi, 1996. P. 215-234.
Post-Soviet Political Order. Conflict and State Building / Ed. by B.
Rubin, J. Snyder. London; New York, 1998; Sakwa R. Russian politics and Society. London; New York, 1996.
Line D., Ross K. Russia in Transition: politics, Privatization and Inequality / Еd. by D. Lane. London; New York, 1995. P. 3-20; Brown A. Political leadership in Post-Communist Russia // Russia in Search of its Future / Ed by A. Saikal, W. Maley. Cambridge, 1995. P. 28-47.
ГЛАВА I ПОЛИТИЧЕСКИЕ ПРОЦЕССЫ И ЯВЛЕНИЯ В ИНТЕРПРЕТАЦИИ ТЕОРИИ СИСТЕМ з 1. Теория систем о переходных общественных процессах Прежде чем исследовать возможность применения системной методологии для изучения переходных общественных процессов, обратимся к вопросу о том, как сами специалисты в области системных исследований оценивают степень изученности переходных процессов и явлений с позиции теории систем.
По мнению С.А. Кузьмина, в изучении переходных процессов имеется довольно много лакун. В частности, он обращает внимание на то, что механизм возникновения кризисов в социальных системах изучен еще сравнительно слабо1. Другой известный специалист в области системных исследований А.Н. Аверьянов отмечает, что, как правило, системные исследования посвящены уже ставшим системам, обладающим устойчивой структурой. Тем самым, - пишет исследователь, - закономерности организации системы в целостную, развитую систему остаются невыясненными2. Близкую этой точку зрения высказывает Н.Б. Новик, считая, что в дальнейших исследованиях в области теории систем должны не только изучаться структуры состояний, но предполагаться анализ структуры переходов между состояниями, а также структуры внесистемных влияний на систему3.
В.Д. Могилевский связывает недостаточность изученности переходных состояний с свете теории систем с рядом объективных обстоятельств: В кибернетике и теории систем поведение неустойчивых систем практически не изучается, так как в этом случае невозможно установить общие закономерности: каждый случай уникален, все определяется видом системы и причиной дестабилизации. В рамках теории можно лишь найти границы области устойчивости, нарушение которых приводит к деструкции системы4.
Обращает на себя внимание и тезис Е.Н. Мощелкова, согласно которому создание общей теории переходных процессов (периодов) является до сих пор нерешенной задачей5. Эта оценка относится в том числе и к системной методологии.
То обстоятельство, что переходные общественные процессы с позиций системной методологии исследованы недостаточно, отме чается и специалистами-историками. В современной научной литературе справедливо указывается на тот факт, что в отечественной науке практически нет работ по специфике применения системного метода к общественным системам, находящимся в переходном периоде, в состоянии быстротекущих качественных изменений, подобно советской системе в период перестройки6.
Специалисты, работающие в области системных исследований, считают, что степень изученности переходных общественных процессов с позиций теории систем невысока. И это при том, что 8090-е гг. ХХ в. ознаменованы глубокими системными сдвигами и переходными процессами как в Советском Союзе, так и странах Восточной Европы. Некоторые переходные процессы и их последствия характерны и для современной России. Очевидная потребность в исследованиях этих процессов с точки зрения системной методологии при фактическом отсутствии системных исследований позволяет предположить, что существуют какие-то глубинные причины, имманентные самой этой методологии, которые затрудняют применение теории систем к переходной реальности.
По мнению философа Г.А. Белова, исследовавшего когнитивные возможности различных современных методологических концепций, в том числе и системной, такое положение неслучайно. С его точки зрения, системная теория и методология принципиально неприменимы при анализе ситуаций аномалии, кризисной и революционной ситуации7. Делая этот вывод, исследователь справедливо указывает на тот факт, что ни западные, ни отечественные специалисты в области теоретического анализа общественных систем не смогли ни объяснить, ни тем более предвидеть социальнополитические кризисы в странах Восточной Европы в конце 80-х гг. ХХ в., не говоря уже о распаде мировой системы социализма8.
Анализируя возможности теории систем, Г.А. Белов пришел к выводу, что она может применяться только при анализе объекта, находящегося в статичном состоянии. Попытки же с помощью этого теоретического и методологического инструментария исследовать переходные процессы a priori обречены на неудачу. Этот вывод Г.А. Белова является своего рода приговором теории систем, ибо теория, которая не способна адекватно объяснить рождение нового качества, не может предложить типологию явления, мотивировать динамику его развития и годна лишь для анализа статичных состояний, вряд ли может претендовать на статус современной научной логико-методологической концепции.
Мы полагаем иначе. Выводы Г.А. Белова, безусловно, отражают кризисный характер современного состояния теории систем и теории общественных систем в частности, но в то же время представляются несколько преувеличенными. По всей видимости, речь может идти, скорее, о недостатках современной парадигмы этой теории, чем о ее неприменимости к анализу переходных явлений вообще. Таким образом, понимание недостатков этой парадигмы, вероятно, позволит обнаружить потенциал системной методологии в части анализа переходных процессов и явлений.
Как нам представляется, недостатки указанной парадигмы теории систем во многом объясняются особенностями представлений о системе и, в частности, общественной системе. Поэтому, прежде чем рассматривать переходные состояния в свете теории систем, необходимо исследовать эволюцию представлений о системе в научной литературе второй половины ХХ в.
Уже в 60-80-е гг. ХХ в. в отечественной науке в трактовке понятия система обозначилось несколько подходов. Так, И.В. Блауберг и Э.Г. Юдин в качестве главного признака системы называли целостность, указывая при этом на то, что не всякая совокупность является системой. Близкий этому подход прослеживается в работах других исследователей. В.Н. Садовский определял систему как лупорядоченное определенным образом множество элементов, взаимосвязанных между собой и образующих некоторое целостное единство9. Схожие определения системы через категорию целостности дают Б.М. Кедров, А. Раппопорт, В.Д. Могилевский10.
В.Г.Афанасьев в своем исследовании общественных систем также разделяет эту точку зрения11. В.П. Кузьмин еще более определенно связывает понятие целостности с понятием системы, говоря о том, что последняя есть линтегральная целостность или интегральное единство12.
Поскольку эти авторы категорию системы увязывали с понятием целостности, то в соответствии с этим подходом те объекты, которые не обладают целостностью, не могут быть отнесены к системам. По мнению И.В. Блауберга и Э.Г. Юдина, такие нецелостные объекты следует характеризовать как неорганизованные совокупности. Такого рода совокупностью является, например, груда камней: она лишена каких-либо существенных черт внутренней организации. Связи между ее составляющими носят внешний, случайный, несущественный характер. В силу этого неорганизованные совокупности, утверждали исследователи, лишены системного характера13.
Вместе с тем к определению понятий система и лцелостность в отечественной науке обозначились альтернативные подходы. Ряд исследователей достаточно убедительно критиковали линию на фактическое отождествление этих двух понятий. Так, в частности, А.Н. Аверьянов отмечал, что выделяемые некоторыми авторами неорганизованные совокупности тоже могут быть отнесены к системам. Он исходил из того, что эти совокупности так же, как и системы, состоят из элементов, которые определенным образом связаны между собой, и характер связи между ними не имеет значения для определения системы. Раз в такой совокупности существует связь между элементами, значит, - утверждал А.Н.
Аверьянов, - неизбежно проявление определенных закономерностей и, следовательно, наличие временнго или пространственного порядка14. Таким образом, по мысли А.Н. Аверьянова, свойства любой совокупности никогда не совпадут с суммой свойств составляющих ее элементов, взятых изолированно в силу структурного различия совокупности и ее элементов15. Автор подчеркивал, что целостность не является сущностным свойством системы, ибо существуют и нецелостные, недостроенные системы. Поэтому целостность, по Аверьянову, является лишь признаком завершенности системы и указывает на конечность восходящего этапа данной системы16.
А.Ф. Аббасов, посвятивший проблеме соотношения категорий система и лцелостность отдельное монографическое исследование, также соглашается с идеей, что любое целое есть система, но не всякая система есть целое17. По мнению С.А. Кузьмина, понятие лцелостность, кочующее из одного определения в другое, само по себе мало что объясняет: Целостность в определенных условиях может быть и свойством отдельного элемента или группы элементов; к тому же система в некоторых ее состояниях (становления, кризисов, разрушения) может не обладать этим свойством в полной мере18. Соглашаясь с этими доводами, отметим, что такое понимание взаимосвязи двух категорий одновременно существенно расширяет понятийное поле категории система. В такой трактовке системой являются как целостные, так и любые нецелостные объекты.
В связи с таким подходом изменился и характер категории хаоса. Она перестала быть абсолютной противоположностью категории система. Как заметил известный исследователь в области системного анализа А.И. Уемов, поскольку все можно рассматривать как системы, значит, и хаос тоже система19. В соответствии с этой концепцией в монографии В.Д. и В.В. Морозовых обращалось внимание на существование лцелостных и суммативных систем, различия которых, по мнению исследователей, состоят в преобладании упорядоченности или хаотичности20.
В работах А.Н. Аверьянова хаос также рассматривается как суммативная система: он отражает 1) системы с непознанными закономерностями связей и составляющих их элементов, 2) системы с низшими формами связи составляющих их элементов, если рассматривать их относительно систем с высшими формами связи, 3) систему или группу систем, являющихся фоном относительно исследуемой системы21.
Разграничение понятий система и лцелостность и расширение категориального поля понятия система позволяют говорить о том, что мы имеем дело с определенной парадигмой теории систем. Ее логическим завершением является тезис, согласно которому все совокупности являются системами22.
Исследователи, работающие в русле данной парадигмы теории систем, определяют систему через иные, нежели лцелостность, категории. Так, по мнению А.Н. Аверьянова, система - это лотграниченное... множество взаимодействующих элементов23.
Pages: | 1 | ... | 2 | 3 | 4 | 5 | 6 | ... | 8 | Книги по разным темам