Книги по разным темам Pages:     | 1 |   ...   | 7 | 8 | 9 | 10 | 11 |   ...   | 14 |

Однако в скором времени до Рима дошли известия о вторжении Лукулла в Армению. Причины этого шага вполне понятны. После поражения понтийский царь нашел приют у царя Армении Тиграна II (Апп. Митр., 82; Плут. Лук., 19). Вся история взаимоотношений Рима с Митридатом свидетельствовала о том, что, пока тот жив и не обезврежен, не будет спокойствия на рубежах римской державы. Кроме того, на восток Лукулла толкал азарт победоносного полководца. Очень уж заманчиво казалось ему одним воинственным натиском, словно борцу, одолеть трех царей и с победами пройти из конца в конец три величайшие под солнцем державы - отмечал Плутарх, описывая завершающий этап походов Лукулла (Плут. Лук., 30). Такое настроение было тем более характерно для полководца, когда он находился в апогее своей славы.

Вторжение в Армению означало, что начался новый виток военных действий, и у Помпея появилась возможность удовлетворить свои честолюбивые намерения. Он понимал, что будет не просто добиться смещения полководца, блестяще выполнившего свою задачу, не требующего никаких средств из государственной казны на ведение войны, а наоборот, посылающего в нее массу сокровищ (Плут. Лук., 13; Циц. О предост. имп. Гн. Помп., 8. 21).

Обратимся к трактовке образа действий Помпея, представленной С.Л.Утченко. Полемизируя с взглядами Т.Моммзена и Э.Мейера на соотношение гения и посредственности, С.Л.Утченко отмечал, что Помпей был крупным римским вельможей, в меру образованным и просвещенным и, видимо, с ранних лет воспитанным в духе аристократического уважения к римским законам и обычаям. Его наиболее характерной чертой было отсутствие авантюризма.

Отсюда безусловная лояльность, выполнение всего, что должно и как должно. Он дважды - по закону Габиния и по закону Манилия - пользовался таким объемом и широтой власти, каких не имел до него ни один римский военачальник, но оба раза это было сделано законно, в соответствии с требованиями римской конституции. Он также дважды, в 70 и 62 гг. до н.э., распускал свои войска - вопреки всем ожиданиям, - что опять-таки диктовалось обычаем и неписаными положениями римской конституции. Сам Помпей, по своей собственной инициативе, ни разу не нарушил ни законов, ни традиций и поступал так, как должно. Конечно, ему иногда приходилось искать локольные пути, но он ни разу не действовал лантиконституционно.

Поэтому вся его карьера, отмечает С.Л.Утченко, - редчайший в истории Рима пример завоевания чрезвычайно крупных успехов абсолютно честным путем75.

Такая удачная, на наш взгляд, характеристика образа действий Помпея подтверждается и его политикой в отношении Лукулла.

Помпей не решился стать вторым Марием, а начал действовать обходными путями, но наверняка.

Источники позволяют проследить, как развивалась кампания против Лукулла. При этом нити интриги тянулись к Помпею. Можно выделить три ее направления. Во-первых, создание в столице негативного общественного мнения о действиях Лукулла. Во-вторых, активная работа по разложению армии Лукулла на Востоке путем агитации среди солдат. Втретьих, жесткое давление на сенат с целью парализовать его инициативу в решении внешнеполитических вопросов. Несомненно, Помпей и его приближенные использовали недовольство действиями Лукулла, подчас ошибочными, среди определенных слоев общества.

До Рима дошли сведения, что Лукулл, пользуясь своей властью наместника провинции, вмешался в дела ростовщиков и публиканов в Малой Азии. Каковы причины вмешательства, и в чем они заключались Как было показано выше, в начале Третьей Митридатовой войны провинция Азия вновь оказалась под гнетом римских ростовщиков и публиканов. Вновь Митридат без особых усилий склонил на свою сторону малоазийские города и общины. Перед полководцем, ведущим боевые действия против понтийского царя, встала проблема обеспечения тыла. По сообщению Плутарха, Лукулл сразу же по прибытии в Малую Азию стал увещевать откупщиков, призывая их к умеренности, надеясь удержать от отпадения общины, редкая из которых сохранила спокойствие (Плут. Лук., 7). По-видимому, эти увещевания действия не возымели. Стремительное и победоносное продвижение Лукулла по малой Азии отвлекло Лукулла от этих проблем. Но он был вынужден к ним вернуться зимой 71/70 гг.

до н.э., когда принял решение о вторжении в Армению. Для ведения новой кампании вновь встал вопрос о надежном тыле.

Оставлять позади себя население, еще недавно радушно принимавшее врага римлян, было бы неосмотрительно. Вероятно, среди населения провинции постоянно происходило брожение, чреватое после ухода римских легионов очередным взрывом. Было необходимо как-нибудь облегчить положение местных жителей и тем самым смягчить их ненависть к римлянам. Лукулл хорошо знал, что именно нестерпимый налоговый гнет и притеснения ростовщиков и публиканов являются причиной недовольства жителей провинции. В этом направлении он и стал действовать.

Аппиан сообщает, что Лукулл установил подать в размере одной четвертой части с плодов земли и налоги с рабов и домов (Апп. Митр., 83). Более подробно свидетельство Плутарха: Он запретил брать ссуду более одного процента; ограничил общую сумму процентов размером самой ссуды; предоставил заимодавцам право лишь на четвертую часть дохода должника (Плут. Лук., 20). Что означают эти мероприятия Лукулл установил высшие нормы взимания процентов, предусмотренные римскими законами. Кассировал долги, превышающие сумму капитала, предписал отбирать в уплату долга не более урожая. Полководец добился, согласно Плутарху, определенных результатов: приобрел расположение не только облагодетельствованных им общин, но и другие провинции пожелали иметь такого правителя (Плут. Лук., 20). Города отвечали ему учреждением в его честь Лукулловых игр и той преданностью, которая дороже всяких почестей (Плут. Лук., 23).

Как только стало известно в Риме о мерах Лукулла, направленных на обуздание аппетитов откупщиков, в среде публиканов началось брожение. Это недовольство и решил использовать Помпей в своих целях. Он, видимо, заверил, что если те поспособствуют его назначению на Восток, он приложит все усилия для возвращения их утраченных позиций. Такой вывод можно сделать из свидетельств Плутарха и Диона Кассия. Автор биографии Помпея, описывая его первые шаги в Азии, сообщает, что тот, проезжая через провинцию, не оставлял неприкосновенным ни одного указа Лукулла (Плут. Помп., 31;

ук., 36). Он также отменял взыскания, наложенные Лукуллом на строптивых агентов публиканов (Плут. Помп., 31). По свидетельству Диона Кассия, первым указом сената относительно Лукулла, после возвращения Помпея, было смещение его с поста наместника Азии (Дион, XXXVI. 2. 22). Именно в этой провинции Лукулл вмешался в дела публиканов.

Помпей, опираясь на финансовые возможности откупщиков, начал кампанию по созданию негативного общественного мнения в столице обо всех действиях Лукулла. Действовать стали через народных трибунов, которые после отмены сулланской конституции вновь начали играть важную политическую роль. О ней яркое свидетельство оставил Саллюстий в Заговоре Катилины: Когда при консулах Гнее Помпее и Марке Крассе была восстановлена власть трибунов, молодые люди, дерзкие в виду своего возраста и по складу ума, начали, достигнув высшей власти, своими обвинениями против сената волновать плебс, затем еще больше разжигать его своими подачками и посулами: таким образом они приобретали известность и силу (Салл. Кат., 38. 1). Именно через них можно было манипулировать массами. Немало денег было потрачена на подкуп этих борцов за народное дело (Плут. Лук., 20).

Плутарх довольно подробно останавливается на тех речах, которые содержали выпады против Лукулла. На основании его сведений можно сделать вывод, что в данном случае перед нами не стихийное недовольство ростовщиков, а целенаправленная кампания, целью которой была дискредитация полководца. В вину Лукуллу ставились его аристократическое происхождение и близость к Сулле. Народные трибуны на сходках обвиняли его в том, что лон де бросается из одной войны в другую, хотя государство не имеет в этом никакой надобности - лишь бы остаться главнокомандующим и по-прежнему извлекать выгоды из опасностей, в которые он ввергает отечество (Плут. Лук., 24).

Возмущенные голоса кричали, что затягивать войну Лукулла побуждает властолюбие и корыстолюбие (Плут. Лук., 23).

Видимо, у демократов имелись стандартные нападки на сенатских полководцев. Достаточно вспомнить аналогичные выпады Мария против Метелла в Югуртинскую войну. Марий, критикуя сенаторского полководца, заявлял, что командующий нарочно затягивает войну, так как он человек тщеславный, по-царски высокомерный, слишком упоен славой (Салл. Юг. война, 64. 7).

Вожаки народа и подкупленные магистраты, чтобы оправдать полученные деньги, доходили в своих речах до того, что жалели царей Востока, которых лобобрал до нитки полководец, словно его послали грабить царей, а не воевать с ними. Много слез пролили с трибун в Риме по поводу разорения дворца Тиграна II (Плут. Лук., 31).

ичные враги Лукулла увидели подходящий момент для сведения с ним счетов, Так, претор Л.Квинкций активно поддерживал антилукулловскую кампанию. Его вражда с полководцем восходила еще к 74 г. до н.э., когда Квинкций, будучи народным трибуном, выступая за восстановление трибунской власти во всей полноте, подвергся нападкам со стороны Лукулла, бывшего тогда консулом (Плут. Лук., 33).

Таким образом, создавалось мнение, что Лукулл, будучи представителем олигархии, заботится только о собственной выгоде, а для скорого окончания ненужной для отечества войны необходим другой демократический полководец. В этом также возникает аналогия с действиями Мария. Тот раздавал обещания, что лесли бы ему доверили половину войск, то Югурта уже через несколько дней оказался в его руках, закованный в цепи (Салл.

Юг. война, 64. 5).

Большую помощь Помпею в нагнетании антиолигархических страстей оказал процесс Верреса76.

Помпей понимал, что у Лукулла была армия, которая к этому периоду превратилась в действенное орудие политической борьбы77. Отношения Лукулла и солдат складывались не в духе времени. Как отмечал Плутарх, полководец никогда не умел быть ласковым с солдатской толпой, почитая всякое угождение подчиненным за унижение и подрыв авторитета начальствующего (Плут. Лук., 33).

егионеры, которых Лукулл повел против Митридата, уже видели заискивание командиров перед ними. Ядро армии составляли так называемые фимбрианцы. Это были два легиона, пришедшие на восток еще в 86 г. до н.э. Они в Первую Митридатову войну служили под начальством Л.Флакка, представителя демократического лагеря (Апп. Митр., 51; Плут. Сул., 23). Легионеры взбунтовались против него и выдвинули в командиры Гая Флавия Фимбрию (Апп. Митр., 52). Понятно, что тот во всем старался потакать подчиненным. Так, например, в союзном римлянам Кизике всем жителям под страхом смерти было приказано выдать свое имущество солдатам. При этом в назидание другим казнили двух наиболее именитых граждан. (Диод., XXVIII. 8. 3). Фимбрии удалось в нескольких сражениях победить полководцев Митридата. Однако после заключения Дарданского мира эти легионы столкнулись с армией Суллы. Отряды Фимбрии отказались воевать против своих соотечественников, перейдя на сторону будущего диктатора. Фимбрия покончил с собой (Апп. Митр., 59-60; Плут. Сул, 25). Сулла не решился использовать мятежные легионы в своей дальнейшей политической борьбе. Он оставил их в Азии в качестве гарнизона (Апп. Митр., 64).

Понятно, что за время длительного бездействия они окончательно деморализовались. Плутарх дает фимбрианцам такую характеристику: Все войско было давно испорчено привычкой к роскоши и жаждой наживы (Е) Это были люди строптивые и буйные, хотя в то же время храбрые и выносливые, обладающие большим военным опытом (Плут. Лук., 7). Лукуллу пришлось потратить немало сил, чтобы сломить дерзость этих частей и навести там дисциплину. Как отмечалось выше, Лукулл проводил иную политику в отношении солдат, нежели прежние командиры. Будучи страстным почитателем эллинской культуры, Лукулл запрещал своим солдатам грабить богатые греческие города на территории Малой Азии. Он даже старался склонять их к сдаче мирными средствами, дабы спасти от пожаров и разорения. Наиболее красивые города, такие как Амис, Синопа и ряда других, Лукулл приказал отстроить заново после разорения их солдатами. Полководец, по словам Аппиана, соревновался с Александром в милости к людям афинского племени (Апп. Митр., 83). Лукулл разрешал солдатам опустошать только сельские местности. Но какие богатства они могли там найти Если в армии было изобилие продуктов, то добычу ни во что не ставили, либо бросали, либо уничтожали. Сбыть ее товарищу воин не мог, так как у того всего было вдоволь (Плут. Лук., 14).

Переведя военные действия на территорию Армении, Лукулл изменил свое отношение к солдатским грабежам. Выйдя из зоны распространения греческих городов, он закрыл глаза на поджоги и разорение территории (Апп. Митр., 83).

Можно предположить, что такая смена тактики полководца заставила Помпея активизировать работу по разложению армии Лукулла. Именно при описании армянской кампании мы находим свидетельства в источниках о появлении в лагере восточных легионов агентов Помпея. Солдаты Лукулла довольно скоро узнавали обо всем, что творилось на римском форуме (Плут. Лук., 33). Особенно активная работа велась среди фимбрианцев. Они составляли костяк всей армии, пользовались наибольшим авторитетом среди прочих легионеров и могли воздействовать на других солдат. Плутарх описывает действия Публия Клодия.

Тот агитировал легионеров подождать прибытия Помпея, приберечь остаток сил и жизни для такого вождя, который видит для себя наивысшую честь в обогащении своих солдат (Плут. Лук., 34). Судя по источнику, подобные разговоры велись задолго до принятия закона Манилия, согласно которому Помпей получил пост командующего на Востоке. По-видимому, смена руководства уже была решена.

Семена, брошенные Помпеем, упали на благодатную почву.

Брожение в солдатской массе вылилось в мятеж 68 г. до н.э. (Плут.

ук., 35).

С 67 г. до н.э. начался новый этап вмешательства Помпея в восточные дела. Его клиент, народный трибун Авл Габиний, внес на рассмотрение сената законопроект о борьбе с пиратами, наносившими большой урон римской торговле и препятствующими подвозу в город хлеба из провинции (Циц. О предост. имп. Гн. Помп., 31, 53; Плут. Помп., 24; Апп. Митр., 70;

91-93). Это был очень тонкий ход в условиях начинающегося голода: полководец, решивший проблему с поставками хлеба, получил бы такое расположение народа, что мог добиться любого назначения. Аппиан так и расценивал этот шаг Помпея как преддверие его похода против Митридата (Апп. Митр., 91).

Pages:     | 1 |   ...   | 7 | 8 | 9 | 10 | 11 |   ...   | 14 |    Книги по разным темам