Двоевластие, обнаружившееся в 1991 - 1993 гг., проявилось на всех этажах системы - от верховной власти до местных Советов и сопровождалось соответствующими двоевластью явлениями (фрагментация властных структур, изданием противоречащих и парализующих друг друга законов и т.п.). Это состояние продолжалось вплоть до устранения Верховного Совета и Съезда народных депутатов от власти и последующей ломки советской структуры.
Таким образом, в обеих исследуемых исторических ситуациях процесс установления власти, соответствующей новым общественным отношениям, носил сложный, противоречивый характер, сопровождался временным проявлением двоевластия и соответствующих ему явлений.
Важным аспектом указанного процесса формирования единой системы новой власти является усиление тенденции использования мер государственного принуждения против несистемных для формирующейся системы политических сил. Характер проявления этой общей тенденции, закономерной в процессе установления и существования единовластия, охраняющего определенную общественную систему от разрушения, зависит от специфики того или иного устанавливающегося строя.
Так, после победы над ГКЧП в августе 1991 г. были запрещены структуры КПСС и КП РСФСР, обозначилась фактическая невозможность для несистемной оппозиции отстаивать свои взгляды на телевидении, радио, в других средствах массовой информации.
После победы большевиков в октябре 1917 г. одним из первых решений центральной советской власти было предоставление Советам на местах права закрывать контрреволюционные органы печати, производить аресты, распускать организации, в деятельности и пропаганде которых обнаруживалось противодействие новой власти204. Декретом ВЦИК от 16 января 1918 г. контрреволюционными признавались действия, направленные на присвоение функций государственной власти205. Эти и другие постановления указывают на процесс формирования правовой базы для защиты устанавливающегося общественного строя. В связи с этим представляется закономерным закрытие новой властью буржуазной прессы и объявление кадетов врагами народа, изгнание летом 1918 г. меньшевиков и эсеров из Советов.
Процессы формирования новой общественной системы и установления соответствующей ей власти предопределяют изменение положения трех исследуемых политических лагерей.
Как показало настоящее исследование, в условиях после октября 1917 г. и августа 1991 г. обнаруживается системная природа радикального лагеря. Из несистемной, разрушающей власть и государство силы он превращается в силу, которая формирует и защищает новую власть и государственность. Иными словами, радикальный лагерь в новых условиях становится источником формирования нового типа консерваторов.
Осуществив октябрьский переворот, большевики превратились в правящую партию, важнейшей задачей которой становилось формирование новых органов государственной власти и установление их контроля над страной. Именно большевики стали встроенным мотором процесса установления советской власти на местах, а затем и ядром всей системы власти.
Типологически родственные процессы трансформации взглядов радикального лагеря имели место в период 1991 - 1993 гг. Отличительной особенностью развития радикального лагеря после августа 1991 г. явилось размежевание составляющих его организаций по вопросу о темпах и методах проведения рыночных преобразований, а также по вопросу о распределении властных функций между законодательной и исполнительной ветвями. Часть партий (ДПР, РХДД, КДП и др.), оказавшись в оппозиции политике Президента, тем не менее не отрицали идеи формирования рыночных отношений. Это обстоятельство позволяет характеризовать эту оппозицию как системную.
Иная степень оппозиционности в условиях становления единовластия в обеих исторических ситуациях характерна для бывшего консервативного лагеря. В процессе становления новой системы он превращается в силу несистемной оппозиции. В отличие от системной, эта оппозиция отрицает не только конкретные действия конкретных властных структур, но подвергает сомнению саму законность их существования. Она отрицает основополагающие ценности и правила игры, характерные для рождающейся системы. Иными словами, если системная оппозиция критикует власть с позиции того же системного качества, то несистемная - с позиции иной системы. Тем самым консервативный лагерь, выступавший ранее с позиций защиты погибаю щей власти, в новых условиях становится антигосударственной, радикальной силой.
Данные факты позволяют заключить, что по мере установления новой власти происходит формирование новых типов консерваторов и радикалов, что еще раз указывает на релятивность данных понятий при их использовании в рамках системного подхода.
Упрочение новой власти и нарушение баланса, имевшегося между консервативным и радикальным лагерем, подводит черту под существованием межсистемного центра. Однако следует иметь в виду, что в той мере, в какой продолжают сохраняться элементы разрушенной на предыдущем этапе системы, имеются условия для существования этого течения.
Так, эсеры и меньшевики в условиях разгорающейся гражданской войны пытались играть роль буфера в столкновении буржуазной и пролетарской тенденции, то вставая в оппозицию большевикам, то защищая советскую власть в момент усиления позиций белого движения. В 1991-1993 гг. определенные элементы межсистемного центризма были присущи парламентскому большинству во главе с Р.И. Хасбулатовым. Отвергая позиции неокоммунистического движения, эта группировка одновременно противодействовала политике скорейшего формирования рыночных отношений, проводимой Президентом, задерживала процесс окончательного устранения советской формы организации власти.
* * * Сравнительный анализ проблем власти двух переходных периодов отечественной истории дает основание заключить, что в обеих ситуациях имело место двоевластие, проявлявшееся в сосуществовании, переплетении, противостоянии двух властных структур, представлявших различные вектора общественного развития. Сравнительный анализ этого явления показывает, что исторические формы его существования могут быть различными. Так, в одном случае превалировала тенденция создания контрвластной структуры, противопоставлявшей себя правительственной власти, в другом - тенденция превращения одного из основных элементов системы власти в институт ее уничтожения.
Исследуя далее феномен двоевластия, автор обратил внимание на то, что двоевластие в переходные периоды связано с относительной легитимностью каждой из его сторон. Очевидно, что в той мере, в какой власть не обладает достаточной легитимностью, она безвластна. В той мере, в какой властные функции присвоены контрвластью, органы старой системы власти их теряют и наоборот. Следовательно, обратной стороной двоевластия является двоебезвластие. Существование данного феномена в свою очередь указывает на то обстоятельство, что каждая из противостоящих сторон в переходный период не всегда оказывается способной реализовать частично принадлежащую ей функцию государственного принуждения по отношению к силам, препятствующим осуществлению ее власти. Поэтому имеет смысл утверждать, что общей чертой отношений власти в обеих переходных ситуациях является тенденция минимизации государственного насилия.
Частичная легитимизация сторон двоевластия и связанное с ней ослабление функции государственного насилия приводят, как показал анализ фактического материала, к распространению фрагментации властных структур. Ее существование в обеих переходных ситуациях указывает на слабость реализации политического решения, принятого на уровне макровласти: в условиях переходного периода оно не всегда и не в полной мере реализуется на мезо- и микроуровнях власти.
Фрагментация способствует дальнейшей атомизации властного поля и создает благоприятные условия для узурпации властных функций различными органами, осуществляющими политику, отличную от линии обеих сторон двоевластия.
Таким образом, для отношений власти переходных периодов характерно многовластие (сосуществование множества источников принятия властных решений, каждый из которых обладает известной самостоятельностью). Следует заметить, что ведущей тенденцией формирования многовластия в период перестройки стала скорее фрагментация старых властных структур, нежели появление альтернативных органов власти.
Анализ отношений власти на этапе нарушения указанного равновесия сил позволяет утверждать, что на этом этапе идет процесс формирования единой системы власти, устранение противоречащих и несоответствующих ей институтов. При этом устранение двоевластия в обоих случаях вело к исчезновению других описанных выше явле ний: многовластия, фрагментации структур, минимизации государственного насилия и т.д. Следовательно, все эти явления теснейшим образом связаны с двоевластием и породившим его балансом полярных социально-политических сил, а само двоевластие есть сущностная черта отношений власти переходных периодов. В связи с этим можно заключить, что установление единовластия представляет собой завершение переходного состояния общества.
Таким образом, сравнительный анализ власти в переходные периоды указывает на существование логики общественного развития:
от одной системы и соответствующей ей власти - к сосуществованию элементов двух систем, которое на уровне отношений власти проявляется в двоевластии, - к формированию новой системы и единовластию, призванному оградить экономические, социальные, политические, идеологические основы нового общественного порядка от разрушения.
Ленин В.И. Полн. собр. соч. Т. 1. С. 25.
Кертман Л.Е. Законы исторических ситуаций // Вопросы истории. 1971.
№ 1. С. 55 - 68.
Там же. С. 59.
Там же.
Там же. С. 61.
См.: Волобуев П. Февральская революция: ее противоречия, альтернативы и историческое место. С. 43.
Там же. С. Шульгин В.В. Дни. 1920: Записки. М., 1989. С. 197.
Бжезинский З. Большой провал. Рождение и смерть коммунизма в ХХ веке. Нью-Йорк, 1989. С. 49.
ГАНИ ОПД ПО, ф. 105, оп. 342, д.4, л. 60; До основанья... А затем // Родина. 1990. № 2. С. 35 - 37; Мы снова в бой пойдем // Родина. 1990. № 10. С. 30 - 31; Московские новости. 1990. 9 дек.; Аргументы и факты. 1990.
№ 8.
См.: Постперестройка: концептуальная модель развития нашего общества, политических партий и общественных организаций. М., 1990. С. 48 - 49.
Аргументы и факты. 1990. № 32.
ГАНИ ОПД ПО, ф. 1, оп. 113, д. 84, л. 2, 10, 12, 69; д. 121, л. 50- 51; ф.
105. Идеологический отдел. Ед.хр. План мероприятий, рекомендации, информации по разъяснению и реализации решений XXVIII съезда КПСС (июль 1990 г.); Ед.хр. Письма, телеграммы идеологического отдела обкома КПСС по разным вопросам (1 января - 17 декабря 1990 г.); Правда.
1990. 13 сент.; Попов Н. Кризис доверия - кризис власти // Огонек. 1990. № 7. С. 2 - 4; Московские новости. 1989. 7 мая, 1990. 8 июля, 23 окт.; Литературная газета. 1990. 14 февр.
ГАНИ ОПД ПО, ф. 231, оп. 85, д.2, л.52.
Там же. Ф. 105, оп. 352, д.2, л.132.
См.: Данилов А.А., Дубровский М.Л. Указ. соч. С. 45.
Вестник Временного правительства. 1917. 21 марта.
Там же. 17 мая.
Красноярский Совет. Март 1917 г. - июнь 1918 г. С. 112.
Аргументы и факты. 1990. № 25.
ГАНИ ОПД ПО, ф. 100, оп. 67, д. 6, л. 86 - 87; Литературная газета. 1990.
14 марта; Аргументы и факты. 1990. № 24, 26, 29, 31; Московские новости.
1990. 7, 23 окт., 4 нояб.; Правда. 1990. 18 нояб.; Труд. 1991. 6, 17 апр.
Панорама. Независимая московская газета. 1990. № 8.
ГАНИ ОПД ПО, ф. 106, оп. 72, д.2, л.25.
Вестник Временного правительства. 1917. 17 окт.
Уходя с поста военного министра, он так обрисовывал специфику управления армией после февраля 1917 г.: Невозможно управлять армией и флотом, когда помимо вас делаются распоряжения, совершенно противоположные тем, которые делаете вы... Нельзя управлять армией или флотом, когда вы издаете приказ, скажем, занять тот или иной стратегический пункт, а войсковая часть начинает торговаться с командным составом и требовать ответы на вопросы: Упочему именно эта часть идет, а не другая, почему она идет именно сегодня, а не завтра, почему в то место, а не в другое. (Речь. 1917. 2 мая.) Вестник Временного правительства. 1917. 22 авг.
Речь. 1917. 6 авг.
См.: Обухов Л.А. Указ. соч. С. 23.
Андреев А.М. Указ. соч. С. 252.
Правда. 1990. 30 сент.
Там же.
Комсомольская правда. 1990. 2 февр.
Там же.
Вестник Временного правительства. 1917. 7 июня.
См.: Организация и строительство Советов рабочих депутатов. С. 361;
Революционное движение в России в апреле 1917 г. Апрельский кризис. С.
578. Токарев Ю.С. Народное правотворчество накануне Великой Октябрьской социалистической революции (март - октябрь 1917 г.). С. 150 - 153;
Борьба за Советскую власть на Белгородщине. Март 1917 г. - март 1919 г.
С. 65.
См.: Борьба за власть Советов на Дону. 1917 - 1920 гг. С. 88 - 89.
Там же. С. 80 - 81, 91; Революционное движение в России в августе г. Разгром корниловского мятежа. С. 483-485, 493, 557, 559, 571; Борьба за власть Советов в Тобольской (Тюменской) губернии (1917 - 1920 гг.). С.
102 - 103.
Революционное движение в России в августе 1917 г. Разгром корниловского мятежа. С. 166 - 167.
Там же. С. 495.
См.: Вебер М. Политика как призвание и профессия // Вебер М. Избр.
произв. М., 1990. С. 646; Кравченко И.И. Власть и общество // Власть:
Очерки современной политической философии Запада. М., 1989. С. 49.
Грамши А. Избранные произведения. М., 1959. Т.3. С. 215.
Цит. по: Элементы теории политики. Ростов н/Д., 1991. С. 153.
Согласимся с точкой зрения В.И. Старцева, отметившего, что в результате сложившейся в марте - апреле 1917 г. расстановки сил лармия перестала выполнять свою задачу в области защиты буржуазного государства от внешнего врага. Абсолютно невозможно было в это время использовать ее и в борьбе против потенциальных противников Временного правительства внутри страны. (Старцев В.И. Внутренняя политика Временного правительства первого состава. Л., 1980. С. 170.) Революционное движение в России после свержения самодержавия. С.
429- 430.
Вестник Временного правительства. 1917. 17 окт.
Там же. 23 авг.
Там же.
Аргументы и факты. 1990. № 41.
Московские новости. 1990. 7 окт.
Комсомольская правда. 1990. 4 мая.
О некоторых выводах из итогов призыва граждан на действительную военную службу в 1990 г. // ГАНИ ОПД ПО, ф.105. Идеологический отдел.
Ед.хр. Письма, поступившие в идеологический отдел обкома КПСС (января-3 сентября 1991 г.).
Pages: | 1 | ... | 43 | 44 | 45 | 46 | Книги по разным темам