Книги по разным темам Pages:     | 1 |   ...   | 35 | 36 | 37 | 38 | 39 |   ...   | 46 |

Обратим внимание, что при системной ситуации гарантами осуществления власти является ее легитимность (органы власти воспринимаются обществом как законный источник распоряжений40); наличие структуры, осуществляющей эту власть и, наконец, наличие у власти средств государственного принуждения, а также возможности применить их в нужный момент против тех общественных сил и элементов, которые покушаются на устои системы и само существование этой власти. При этом использование властями мер государственного принуждения подчиняется определенной закономерности. Как подчеркивал А. Грамши, при активном согласии индивидов с существующей властью роль государственного принуждения снижается, поскольку нет нужды применять его по отношению к тем, кто поддерживает данный строй, оно резервируется только для недовольных или бунтующих41.

В условиях межсистемной исторической ситуации также происходит минимизация государственного насилия над обществом и индивидами, однако причины, ее породившие, отличаются от тех условий, которые описывал А. Грамши. Его тезис, верно схватывающий суть процессов, характерных для стабильных состояний социума, не применим к условиям его переходных состояний. То же можно сказать относительно идеи польского политолога С. Оссовского, заключающейся в том, что власть тем меньше, чем больше степень насилия используется для реализации решений начальства42.

Причины, порождающие минимизацию государственного насилия в межсистемные периоды, коренятся в существовании двоевластия и многовластия. Условия переходных периодов таковы, что каждая из сторон, осуществляющая власть, имеет лишь частичную легитимность: лишь часть общества в этих условиях считает данный институт органом власти, которому следует подчиняться, в то время как другая находит правомочной власть противостоящего общественного института. Кроме того, в условиях фрагментированности властных структур каждая из сторон двоевластия и многовластия имеет весьма ограниченную возможность довести свое властное решение до реализации. И, наконец, в условиях относительной легитимности и фрагментации органы власти имеют ограниченную возможность использо вания мер государственного принуждения по отношению к тем силам общества, которые отрицают их власть и соответственно ту общественную систему, которую эта власть представляет и защищает.

Рассмотрим явление минимизации государственного насилия в межсистемные периоды на ряде примеров.

В условиях 1917 г. одним из проявлений этой тенденции стала неспособность Временного правительства использовать меры принуждения против сил, ослабляющих и разрушающих его власть. Это было связано с тем, что вместе с самодержавием рухнул и старый карательный аппарат, обслуживающий царскую власть. По существу с первых дней существования Временное правительство осталось без карательных органов: институты полиции и жандармерии были уничтожены, созданные отряды милиции не подчинялись непосредственно правительственным органам. Появившиеся наряду с народной милицией отряды рабочей милиции, а затем и Красной гвардии также работали на тенденцию минимизации государственного принуждения со стороны Временного правительства. Временное правительство было лишено возможности использовать армию для внутренних целей (реализации своей власти) в силу сложившегося двоевластия и в связи с распространением на фронте Приказа №1 Петроградского Совета43.

О правомерности этого тезиса свидетельствует письмо военного министра А.И. Гучкова на имя начальника штаба верховного главнокомандующего генерала М.В. Алексеева от 9 марта. В этом секретном послании министр, несколько сгущая краски, но в целом верно отражая возможности Временного правительства использовать армию для реализации своей власти, отмечал: Временное правительство не располагает какой-либо реальной властью, и его распоряжения осуществляются лишь в тех пределах, как допускает Совет рабочих и солдатских депутатов, который располагает важнейшими элементами реальной власти, т. к. войска, железные дороги, почта и телеграф в его руках... В частности, по военному ведомству ныне представляется возможным отдавать лишь те распоряжения, которые не идут коренным образом вразрез с постановлениями вышеназванного Совета44.

Ситуация невозможности для Временного правительства использовать для поддержки своей власти воинские части или какуюлибо иную силу оставляла правительству лишь один путь - действовать увещеваниями и уговорами. Эта особенность властеотношений нашла свое воплощение в меткой характеристике министрапредседателя А.Ф.Керенского как главноуговаривающего.

На протяжении всего периода весны - осени 1917 г. вопрос об усилении правительственной власти, в том числе посредством использования мер принуждения, был одним из краеугольных вопросов существования Временного правительства. Отражая важность преодоления тенденции минимизации государственного насилия, министр продовольствия С.Н. Прокопович требовал от предпарламента покончить с политикой уговаривания и перейти к применению мер принуждения против разрушающих государство сил. Я прошу вас, граждане и товарищи, - взывал к членам Совета республики министр, - я прошу вас в своей формуле перехода к очередным делам совершенно определенно сказать стране:... переход к принуждению является сейчас необходимым... Скажите, что анархия должна быть прекращена, что у власти должны быть созданы на местах органы, имеющие материальную силу для защиты своих постановлений45 (курсив мой. - Д.К.).

Зыбкость ситуации двоевластия, временное усиление то одной стороны, то другой отражалась и на тенденции минимизации государственного насилия. При усилении одной из сторон двоевластия увеличивалась и ее способность использовать известные меры против противостоящих сил.

В качестве доказательства данного тезиса приведем письмо витебского губернского комиссара в МВД, в котором указывается на различный характер реализации власти Временного правительства в первые месяцы революции и после июля 1917 г. В частности, комиссар отмечал, что первоначально власть Временного правительства была слабой. Так, в Витебской губернии меры воздействия носили преимущественно характер примирительный, сглаживающий трения, действующий путем увещевания, разъяснения и иных т.п. способов морального порядка. Случаи проявления твердой и решительной власти бывали очень редки и немногочисленны46. Однако при относительном усилении власти Временного правительства после июльских событий 1917 г. жизнь на местах стала регулироваться уже и другими приемами, основанными на принуждении47.

Тенденция минимизации государственного насилия была характерна и для второго изучаемого периода. Важным фактором ее появления также были элементы двоевластия, фрагментация власти и многовластие. Выше уже отмечалось, что развернувшаяся в конце 80-х - начале 90-х гг. так называемая война законов, указывающая на появление в стране нескольких правовых систем и источников власти, ослабляла авторитет закона и объективно способствовала минимизации государственного насилия.

В октябре 1990 г. зам. генерального прокурора СССР В. Кравцов вынужден был констатировать: Авторитет союзного закона низок, как никогда48. В то же время выполнение республиканских законов также не было полным в силу существования противоречащих им союзных законов, а также решений местных органов власти. Известный сторонник демократического движения О. Попцов отмечал в связи с этим: Парадоксальная ситуация: нет выбора товаров, зато есть выбор законов, постановлений, директив, которые можно не исполнять.

Один готов пощекотать союзное правительство, другой - республиканское, третий - высморкаться в указ президента49.

Такая специфика выполнения законов в межсистемный период ослабляет одну из важнейших функций власти, заключающуюся в борьбе с антиобщественными явлениями, что стимулирует рост преступности. Этот тезис не исключает того факта, что рост преступности в эти периоды обусловливался и множеством других факторов. В частности, в годы перестройки и постперестройки на указанную тенденцию большое влияние оказывал экономический фактор (переход к рыночным отношениям, передел собственности, наличие элементов первоначального накопления капитала и т.д.).

Еще одним проявлением тенденции минимизации государственного насилия в годы перестройки был резкий рост показателя уклонений от призыва на военную службу в Советскую Армию. Так, уже в 1989 г. число уклонившихся возросло в 6 раз по сравнению с предыдущим годом50. Еще более осложнилось положение в 1990 г., что напрямую связано с ростом противостояния Союза, республик, регионов. Фактически призыв на военную службу был сорван в Грузии, где плановое задание по призыву было выполнено на 10,9%, в Литве (17,3%), Латвии (29,3%), Эстонии (31%), Армении (33,9%). Число лиц, уклонившихся от призыва, возросло с 6,6 тыс. (1989 г). до 86,3 тыс.

человек в 1990 г.51 Как отмечал председатель комиссии ЦК КПСС по военной политике партии О. Бакланов, такое положение явилось следствием прямого игнорирования союзного законодательства, а также антиконституционного законодательства по военным вопросам в ряде регионов страны52. С этой тенденцией вполне сопоставимы процессы, происходившие в русской армии в период между двумя революциями 1917 г. и характеризовавшиеся многочисленными фактами дезертирства, отказа солдат выполнять команды Характерным показателем действия тенденции минимизации государственного насилия как в условиях 1917 г., так и в 80-е - 90-е гг.

ХХ в. стал рост недоимок по налогам. Уже в мае 1917 г. министр финансов А.И. Шингарев признавался, что финансовое положение страны угрожающее, никто не хочет платить налогов54. К осени г. уклонение от налогов приняло массовые масштабы 55.

Похожее положение сложилось в 1990-1991 гг. Неспособность союзных институтов реализовать свою власть при сопротивлении республиканских и региональных органов обусловила уменьшение объема налоговых поступлений в союзный бюджет. Вопреки союзному законодательству и Соглашению на 1991 г. по стабилизации социально - экономического положения в стране республиканские органы не перечислили в союзный бюджет более 35 млрд р.56 В условиях действия тенденции минимизации государственного насилия союзным органам власти ничего другого не оставалось, как только просить депутатов Верховных Советов республик лиспользовать весь свой высокий авторитет и полномочия с тем, чтобы приостановить действие в республиках решений, противоречащих общесоюзному законодательству и Соглашению по стабилизации57.

Наличие тенденции минимизации государственного насилия в межсистемные периоды и ее последствия: деятельность политических сил, разрушающих власть той или иной стороны двоевластия; неизбежный рост преступности; разложение силовых структур - указывают на существование элементов безвластия в обществе. Поскольку стороны двоевластия (многовластия) не способны реализовать свою власть, применить меры принуждения против сил, противящихся этой реализации, постольку они безвластны.

Закономерная связь, существующая между явлениями двоевластия, многовластия и безвластием, была выявлена еще в 1917 г. На наличие этой закономерности неоднократно указывал в своих выступлениях А.И. Гучков58. Л.Д. Троцкий также вполне справедливо характеризовал ситуацию двоевластия 1917 г. как двоебезвластие59.

Элементы безвластия властных институтов прослеживаются в обеих рассматриваемых исторических ситуациях. В условиях 1917 г. в ряде случаев органы, претендующие на реализацию властных функ ций, реальной властью не обладали. Иными словами, имели место ситуации, при которых на местах вообще отсутствовала организованная сила, осуществлявшая управление политическими, экономическими и иными процессами60.

Элементы безвластия присущи отношениям власти в период перестройки. Так, в ряде областных центров в начале 1990 г. в результате массовых митингов традиционные институты управления оказались временно парализованными.

Элементы безвластия институтов власти, имеющие место в межсистемный период и являющиеся закономерным проявлением двоевластия, многовластия и ослабления функции государственного принуждения, способствуют процессу раскрепощения народных масс.

Поскольку не один из органов не обладает достаточной легитимностью и силой для осуществления единовластия, объективно возрастает роль народных масс как носителя этой легитимности. Из объекта власти или формального субъекта, роль которого сводится к выбору один раз в несколько лет лиц в органы власти, народные массы в специфических условиях межсистемных периодов становятся реальным субъектом власти, активным фактором властеотношений. Этот вывод означает, что появление митинговой демократии как после февраля 1917 г., так и в 80-х - начале 90-х гг. не было случайным явлением, а явилось отражением закономерного возрастания роли масс в переходные периоды.

Роль митингов и других массовых акций в отношениях власти была тем значительнее, чем острее проявлялась неспособность властных органов управлять общественными процессами, чем сильнее была выражена эрозия власти этих органов. В ряде случаев митинги, демонстрации и т.п. могли становиться источниками власти, формировать из своего состава органы и наделять их властью.

В связи с этим обратим внимание на процесс формирования Советов рабочих и солдатских депутатов в послефевральской России 1917 г. Исследователи, как правило, называют два пути их появления.

В некоторых случаях первоначально формировался Временный Совет или комитет, состоящий из инициативной группы из состава рабочих или партийных деятелей, который определял численность будущего Совета, его структуру, форму выборов, норму представительства и т.п.

Этим путем были созданы Советы в Одессе, Орле, Верхнеудинске, Владивостоке, Курске, Самаре, Кишиневе и других городах61.

Наряду с этим путем, который в известном смысле можно обозначить как путь сверху, существовал путь снизу. В этом случае Советы формировались непосредственно на собраниях и митингах рабочих, солдат или крестьян. Как отмечал Ю.С. Токарев, лэти собрания и митинги или сразу избирали депутатов в Советы, одновременно определяя их цели и задачи, или же выносили постановления о последующих выборах с указанием категорий избирателей62.

Pages:     | 1 |   ...   | 35 | 36 | 37 | 38 | 39 |   ...   | 46 |    Книги по разным темам